После плотного ужина меня неудержимо потянуло в сон, поэтому я заперла комнату сразу после того, как из неё унесли остатки ужина, сменила халат на подготовленную ночную сорочку и с удовольствием нырнула под одеяло, прижав к себе Альбу.
— Я уже успела забыть, какой прекрасной может быть жизнь, — сонно сказала она, утыкаясь головой в мой бок.
— Всё самое прекрасное у нас ещё впереди, — не менее сонно ответила я, после чего благополучно отключилась.
Не знаю, входило ли умение предсказывать будущее в базовый комплект фамильяров, но слова Альбы оказались пророческими и Теодоро в мой сон наведался. На удивление антураж был всё тот же, в котором мы впервые с ним встретились. Хотя, казалось бы, замок Эрилейских мог повлиять и украсить сон своей владелицы.
— Доброй ночи, Ваше Сиятельное Величество. Смотрю, вам не спится…
— Эстефания, душа моя, — воодушевлённо ответил он, — да разве я могу спать, зная, что ты в опасности?
Шёл он ко мне довольно бодро, почти не преодолевая сопротивления этой реальности, которая раньше не хотела пускать его дальше окна.
— И какая опасность может мне грозить в собственном замке? — делая невиннейшую физиономию, поинтересовалась я.
— В каком ещё замке? — напрягся он. — Откуда у тебя замок?
— А что, королевским указом замок Эрилейских поменял владельца? — делано удивилась я. — Мне почему-то об этом никто не сообщил.
— Не хочешь же ты сказать, что ты в нём? — подозрительно прищурился Теодоро.
— Не только хочу, но и говорю. А почему бы мне и не быть в фамильном замке? Слуги без присмотра начинают наглеть, знаете ли…
Он сделал ко мне ещё один шаг и остановился совсем близко: можно было руку протянуть и дотронуться до короля. Дотрагиваться не хотелось, но и отступать было некуда.
— А донья Хаго? Что она говорит?
— Мы с ней пока не виделись, Ваше Величество. Экономка отправила ей сообщение и ждёт завтра утром.
— И всё же мне кажется, Эстефания, что ты мне врёшь, — неожиданно отрывисто бросил Теодоро.
Он протянул руку и ухватил меня за плечо. Теперь, если я попытаюсь выставить его из моего сна, вылечу вместе с ним. Насколько я понимаю, прямиком в его спальню. Знала бы, надела на себя что-то поприличней, чем полупрозрачная ночная сорочка.
— Вы можете легко это проверить, Ваше Величество, приехав завтра с утра в замок Эрилейских.
— А если тебя там не будет? — усмехнулся он.
— То вы в следующий раз выскажете мне своё фи, — предложила я.
— И почему же ты решила вернуться, Эстефания? — Он подозрительно щурился, не отпуская моё плечо. Руку его я чувствовала, как будто это происходило не во сне, а наяву. — Когда мы виделись в последний раз, ты была полна решимости бегать от нас с доньей Хаго.
— От своего счастья не убежишь, — намекнула я. — Иногда надо иметь мужество принять судьбу.
— Темнишь ты что-то, дорогая. — Он провёл второй рукой по моей щеке. — Но от этого ты не менее прекрасна. Твоё сияние слепит. Смотрю, ты воспользовалась моим советом и перестала пить зелье.
— Потерять Сиятельность — что может быть страшнее?
Тёмные глаза гипнотизировали, словно король хотел проникнуть в мою голову и вытащить оттуда всё, что его интересовало. Гляделки прервались весьма неожиданно: Теодоро коснулся лёгким поцелуем моих губ. Возможно, в его планах было сделать этот поцелуй поглубже, но я опомнилась и отшатнулась, бросив:
— Ваше Величество, вы ведёте себя неподобающе.
— Со своей почти невестой, — довольно улыбнулся он, но меня отпустил. — На этот раз поверю тебе, Эстефания, но если завтра утром тебя не окажется в замке…
Договаривать он не стал, предоставив мне право придумывать самые страшные кары, которые на меня обрушатся. И прощаться тоже не стал. В этот раз его не вынесло через окно, а он просто растаял.
Глава 30
Теодоро посчитал, что на проверку можно отправить и доверенное лицо, которое прибыло ни свет ни заря. Я даже проснуться толком не успела, валялась в кровати, наслаждаясь уютом и давая отдых телу, измученному гонкой последних дней, когда ко мне ворвалась встревоженная экономка:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ваша Светлость, прибыл посланник Его Величества с письмом для вас.
Судя по внешнему виду сеньоры, она тоже была в срочном порядке сдёрнута с кровати, потому что вместо обычно аккуратной причёски на голове было наспех скрученное косое убожество. Я зевнула и поинтересовалась:
— А вы ничего не перепутали, сеньора Риос? Именно ко мне, а не к тёте? Кстати, от неё нет известий? Или, может, она уже приехала?
— Донья Хаго пока ещё не давала о себе знать, но сообщение до неё добралось. — Экономке не удалось приглушить торжество в голосе. Наверное, надеялась, что тётя, приехав, сразу поставит меня на место. — Визитёр же к вам, донья. Настаивает на срочном разговоре.
— Срочного не получится. — Я опять зевнула. — Мне нужно умыться и одеться. А вам сделать что-то приличное на голове, поскольку вы будете присутствовать при нашем разговоре, а я не хочу, чтобы пошли слухи о том, что в прислуге Эрилейских затесалось пугало.
Она вспыхнула, сжала губы и с ненавистью процедила:
— Будет исполнено, Ваша Светлость. Горничную я немедленно пришлю, чтобы помогла вам одеться.
Она вышла, белая от злости, но дверь прикрыла подчёркнуто аккуратно.
— Менять прислугу надо, — заметила Альба, как только мы остались вдвоём, и хищно потянулась. — Очень уж они неуважительно себя ведут. Особенно эта.
— Раньше этого не было. Возможно, донья Хаго возложила на них вину за мой побег, а они перенесли обиду на меня. Или меня обвиняют в смерти Эсперансы.
— Эсперансы?
— Она была моей личной горничной, но служила дону де Монтейо. Он и убил. То ли в запале, то ли потому, что больше не была нужна.
— Да, Сиятельные с обычными людьми не церемонятся, — согласилась Альба. — Но я не слышала никаких разговоров о вашей погибшей горничной. Пробегусь сейчас.
Она словно растворилась в воздухе, но я долго в одиночестве не пробыла, потому что появилась присланная сеньорой Риос горничная, причём не та, что помогала мне вчера с ванной. Похоже, постоянной горничной у меня не будет до появления тёти. Или волеизъявления другого опекуна. Кстати, а здесь возможны интересные варианты…
Всё то время, что сеньорита старательно готовила меня к встрече с королевским посланцем, я размышляла над тем, кто может стать моим опекуном в связи с исчезновением старого. Надеяться на то, что я протяну без назначения нового до полного совершеннолетия, не стоило. Корона, как только обнаружит, что донья Хаго не торопится исполнять свои опекунские обязанности, либо назначит кого-то из ближайших родственников, либо опекуном станет сам Теодоро. И вот тут-то были нюансы: близких родственников у Эрилейских не осталось ни по одной линии, а дальние были настолько дальние, что родства может не хватить для опекунства, Теодоро же, если станет опекуном, не сможет жениться на мне. Это был бы прекрасный вариант, если бы он в отместку не подсунул бы мне кого-нибудь из своих приближённых. Чего не сделаешь, лишь бы герцогство осталось в стране. Нельзя пожертвовать собой — жертвуй подданными…
В гостиной, куда мы направились с сеньорой Риос, причёску которой больше никто не принял бы за воронье гнездо, меня поджидал дон Дарок, который не сидел в ожидании хозяйки дома, а вальяжно расхаживал по гостиной, напоминая плавными движениями кого-то из крупных кошачьих.
— Донья, глазам своим не верю, неужели на самом деле это вы? — он галантно склонился передо мной в поклоне и облобызал руку. — Никогда бы не подумал, что вы станете ещё прекрасней, чем были. Вы и при последней встрече казались мне совершенством, сегодня же вы превзошли себя прежнюю.
— Да вы льстец, дон Дарок, — бросила я, прерывая поток комплиментов. — Мне сказали, вы прибыли с поручением Его Величества…
— Разумеется, донья. — Он словно из воздуха вытащил конверт с королевской печатью и протянул мне с поклоном. — Признаться, я до конца не верил, что вы вернулись, Эстефания. Вы мне показались бойцом.
