В этот момент я протянула руку и схватила пистолет. Действовать надо было быстро. В жизни никогда не стреляла. Только из игрушечного: у Борьки был маленький такой пистолетик, который стрелял резиновыми шариками. Если с близкого расстояния, то очень больно. Как-то я решила попробовать, случайно выстрелила Лешке в лоб, после чего пистолет исчез. Борька поплакал-поплакал и забыл.
Пистолет оказался неожиданно тяжелым, руки дрожали.
- Стреляй, Оля! – крикнул Евгений.
Я успела только подумать, как бы не попасть в него, и выстрелила.
- Оля, ты его убила, - потрясенно прошептала Светка, снова вцепляясь мне когтями в руку.
- Кого? – так же шепотом спросила я, стряхивая ее руку со своей.
Федька не шевелился, Евгений тоже. Мне показалось, что я застрелила их обоих, в глазах потемнело.
Тут Евгений тяжело перевел дыхание и выбрался из-под Федьки.
- Ворошиловский стрелок, - глухо сказал он. – Прямо белке в глаз. Спасибо.
- Теперь мы квиты, - только и смогла сказать я. К горлу подступил едкий ком, и я бросилась вон из избы.
Обычно в кино тех, кто впервые убил кого-то, долго и художественно рвет. Мне всегда это казалось преувеличением. Если, к примеру, убьешь человека, защищая свою жизнь или жизнь другого, чего так переживать? Ну да, не убий и все такое. Но иначе ведь тебя убили бы. Или еще кого-то. В своих книгах я вынуждена была «убивать» – закон жанра, хотя и не могу сказать, что это мне нравится. Скорее наоборот, совсем не нравится. Но что поделаешь? Во всяком случае, я старалась не плодить трупы в страшных количествах и обычно обходилась без кровавых подробностей. Если читателей это не устраивает, они могут читать что-нибудь другое, где кровь разве что со страниц не капает. Так или иначе, мне всегда казалось, что, если придется защищать себя или кого-то еще, я не дрогну. Или, по крайней мере, не буду потом выворачиваться наизнанку и мучиться ночными кошмарами. Господь будет знать, что я сделала это не ради прихоти. И что же?
Так меня не рвало еще ни разу в жизни. Даже когда я была беременна и все встречные урны на улице были моими. Что творилось в моей голове – передать невозможно. Словно я перешла грань, за которой невозможно жить дальше. Жить так, как раньше.
Когда спазмы утихли, я отошла в сторону, упала на землю и заплакала. Меня трясло, и я никак не могла успокоиться.
- Ну что ты, Оля? – Евгений сел рядом со мной, погладил по спине. Я только плечом дернула. – Ну, не надо так. Ведь если бы ты не выстрелила...
От мысли, что, если бы я не выстрелила, Федька наверняка убил бы его, стало чуточку легче. А еще я подумала, что Светка, которая тоже только что убила человека, нисколько не переживает. Во всяком случае, по ней не скажешь. Похоже, у нее сейчас только две мысли в голове: о так и не найденном кладе и о том, как соблазнить Евгения. Вон как глазами стреляет и ушами шевелит: что это он там мне такое говорит.
Светка вышла из домика и сидела на ступенечке. Видок у нее был тот еще. Растрепанные волосы, ветровка мешком, джинсы в крови. И ладонь в запекшейся крови – ах да, она же порезала ее, когда пыталась осколком бутылки вскрыть крышку коробки. Впрочем, и я была не лучше. И тоже вся в крови. И своей, и чужой.
- Теперь все стало несколько проще, - Евгений поднялся с земли и протянул мне руку. – Если, конечно, успеем. Ты посиди здесь, не ходи туда больше.
Но я упрямо поплелась за ним в избушку, хотя тошнота по-прежнему плескалась на уровне ушей. Светка, не желая оставлять нас наедине даже в такой неромантической обстановке, тоже зашла вовнутрь.
От запаха крови меня замутило еще больше. Федька лежал на спине и смотрел в потолок единственным оставшимся глазом – тут Евгений не шутил, я действительно попала «белке в глаз».
Первым делом он подобрал с полу нож и обрывки веревки.
- Смотри! – он обращался ко мне, словно Светки тут и вовсе не было. – Он ее о стекло перерезал. Видишь, у него все руки в порезах. Когда я его перевернул, он сел, и давай об осколок тереть, - Евгений показал на торчащий из щели в полу большой осколок бутылки, весь окровавленный. – Сделаем вот так.
Взяв обрывки Светкиной футболки, Евгений тщательно протер горлышко бутылки, затем, придерживая его тряпкой, обмакнул в кровь Владлена и вложил Федьке в правую руку. Потом так же тщательно протер пистолет, оставил на нем отпечатки пальцев Владлена и бросил рядом с ним.
- Все. Теперь выходит, что они друг друга убили. А теперь бегом отсюда.
Мы вышли из дома, и тут Светку словно ужалило. Охнув, она бросилась обратно.
- Что это с ней? – спросил Евгений.
Я только плечами пожала, хотя и догадывалась. И не ошиблась. Когда мы вошли, она ползала по полу, собирая золотые червонцы. Похожа при этом она была на знаменитую жадную обезьяну, собиравшую орехи. Поскольку подбирать монеты она могла только одной рукой, они то и дело падали обратно на пол. Одну подберет – две упадут.
Я подошла, чтобы помочь ей – все равно ведь не уйдет, пока все не подберет. Светка дернулась, наверно, подумала, что я хочу ее ограбить или хотя бы забрать часть себе. И вдруг провалилась сквозь пол. Подгнившая доска не выдержала и подломилась. Вид у Светки при этом был самый что ни на есть комичный: торчит и моргает совиными глазами, одна нога снаружи, другая по самое бедро под полом.
- Оль, там что-то есть, - таинственно прошептала она. – У меня под ногой.
- Крыса дохлая, - пробормотала я, - вот что там есть.
Евгений рывком вытащил ее из дыры, при этом Светка завопила во весь голос – то ли от боли, то ли от удовольствия, не знаю.
- Посмотри, что там! – потребовала она.
Я наклонилась. Между полом и землей было где-то сантиметров сорок. На земле действительно что-то лежало.
- Возьми фонарик, - Евгений протянул мне маленький ручной фонарик, который опять же достал из кармана спортивной куртки.
- Какие-то пакеты, - посветив вниз, сказала я и достала один. Грамм сто белого порошка в запаянном полиэтиленовом пакете. - Слушайте, да это же, наверно, наркотики. Героин или кокаин. Или еще что-нибудь. Вот что они искали. Федька, надо думать, целую партию увел и спрятал. И сам спрятался. Ни фига себе!
- И все? – дрогнувшим голосом спросила Светка. – Больше ничего?
Я легла на пол, сунула в дыру голову, поворошила пакеты – штук двадцать, если не больше. Под ними ничего. Посветила фонариком во все углы – тоже ничего.
- Все.
Я ждала, что сейчас Евгений спросит, а что, собственно, она еще рассчитывала увидеть, и очень хотела посмотреть, как она будет выкручиваться, но он промолчал.
– А вдруг там... – наклонившись, Светка зашипела мне в ухо.
- Да не пошла бы ты! – в конец рассвирепела я. – Полезай сама и ройся, если хочешь. А с меня хватит. Если мало червонцев, забери наркоту. Только вряд ли такие деньги впрок пойдут.
- Девочки, пошли! – поторопил нас Евгений.
- Странно все-таки, куда тот тип делся? – хмыкнула Светка, когда мы отошли от поляны метров на двести. Шла она вполне уверенно, в обморок падать пока, вроде, не собиралась, хотя рана ее и беспокоила. – Ну, который охранник. Ведь уже часа полтора прошло, как ушел.
Я едва открыла рот, чтобы сказать, что и без него скучно не было, как вдруг откуда-то слева донесся дикий вопль. Кричал мужчина. Мы застыли на месте и уставились друг на друга.
- Пойду посмотрю, - Евгений сделал шаг в сторону, но Светка здоровой рукой уцепилась за его рукав.
- Женечка, миленький, не ходи! – взмолилась она.
Вот так, уже «Женечка» и «миленький». На ты мы перешли вполне органично, странно было б, если бы по-прежнему обращались друг к другу на вы, но «миленький Женечка» – по-моему, это уж чересчур!
- Подождите здесь! – Евгений осторожной отцепил Светку от своего рукава и пошел туда, откуда снова раздался крик.
- Пошли за ним! – Светка не стала ждать моей реакции и двинулась за Евгением, убедившись, что он отошел довольно далеко и не видит нас. Вздохнув глубоко, я тоже повернула в чащу.
Куртка Евгения мелькала где-то далеко впереди, мы осторожно пробирались между деревьями, Светка жалобно пыхтела и стонала.
- Посиди здесь, - предложила я, но она упрямо помотала головой.
Впереди посветлело, деревья стали реже. Земля под ногами начала знакомо подаваться. Похоже, мы опять вышли к болоту. Евгений стоял на месте и что-то кому-то говорил. Потихоньку мы подобрались к нему. Он недовольно обернулся на наши шаги.
- Я же сказал, подождите там! Осторожно!
Последнее относилось к Светке, которая, неловко шагнув, едва не оставила ботинок в жидкой грязи, которая выплеснулась из-под вполне прочной на вид моховой подушки. Метрах в пяти от нас из трясины по пояс торчал Олег – совсем как я несколько дней назад.
- Как его сюда занесло? – удивилась я.
- Сбился с дороги, - прохрипел Олег. – Заблудился. Помогите!
- Я же сказал, стой спокойно! – Евгений выбирал молодое деревце, которое можно было бы согнуть, чтобы вытащить Олега из болота. – Неужели не видно было, что в болото лезешь?
