Арнольдо – Кейт не может запомнить его имя ни за какие коврижки, – наконец сбегает, Битси смотрит на подругу через стол и сообщает:
– Я с ним сплю.
– С кем? – чуть не давится хлебом Кейт.
– С Артуро. Он приходит к дому после работы и бросает камешки в мое окно.
Кейт закрывает лицо меню, чтобы скрыть изумление, которое не может сдержать. Битси Данскоумб спит с официантом «Опера Хауз». Кейт знает, что в стране идет сексуальная революция, но представить не могла, как та проникнет в высшие эшелоны общества здесь, на Нантакете.
– Не осуждай меня, Кэти Николс, – говорит Битси. Кейт не любит свое детское прозвище, но подруга – одна из немногих, с кем они достаточно долго знакомы. В одиннадцать лет вместе брали уроки парусного спорта. – Я знаю, ты всегда считала себя со своими четырьмя идеальными детьми лучше меня, но для тебя есть новости…
«Так вот как выглядит перебравшая Битси Данскоумб, – думает Кейт. – Становится уродливой – не только речь, но и лицо». Лицо подруги превращается в отвратительную маску с суженными, обвиняющими глазами и искривленными губами. Если она скажет что-нибудь о Тигре, Кейт даст ей пощечину или выплеснет в лицо бокал. Пианист остановится прямо на середине «Try to Remember», а посетители за первым столиком сначала переглянутся, а потом станут сплетничать, и разве можно их за это винить? Кейт Левин и Битси Данскоумб – две матроны средних лет, безупречно воспитанные и образованные, – должны ухитриться поужинать в «Опера Хауз», не устраивая сцен.
«Нет», – решает Кейт. Она выуживает безупречность, словно до того прятала ее в записной книжке.
– Я никогда не считала себя лучше, Битси. У тебя прекрасные девочки-близнецы. Ты была намного умнее меня – не совершила ошибку, выйдя замуж слишком рано.
– Не веди себя так снисходительно, – яростно шепчет Битси. – Я этого не потерплю.
Тут подходит Артуро с каберне, которое дополнит и говядину Битси, и утку Кейт. Пока подруга театрально дегустирует вино, Кейт оглядывает зал. «Опера Хауз» крошечный, как шкатулка с драгоценностями, темный и волшебный. В углу легендарная телефонная будка с бархатной обивкой, где Кейт однажды застала Уайлдера, целующего шведскую гувернантку Бруссардов. Он был пьян, слишком пьян, чтобы понимать, что делает, поэтому Кейт простила его, несмотря на публичное унижение.
Она думает о бедной Блэр, которая, возможно, в эту самую минуту валяется на диване перед телевизором, как морж на льдине, объедаясь сэндвичами с сыром-гриль и пудингом. Кейт убеждала Блэр остаться с Ангусом, несмотря на то что тот закрутил роман с некоей Трикси (которая может быть только проституткой), потому что именно так поступила сама Кейт – осталась с мужем. Но почему несчастная Блэр должна страдать так же, как мать? Ради приличия? В наши дни приличия ничего не значат, что наглядно демонстрирует Битси Данскоумб. Почему бы Блэр не начать встречаться с братом Ангуса, Джоуи, если она действительно его любит? Дочь заслуживает, чтобы ее обожали. Все женщины этого заслуживают.
– Прости, Битси, я была шокирована твоим признанием, – выдавливает Кейт и понижает голос. – Уверяю, я бы ни за что не стала осуждать…
– Тебе должно быть очень стыдно за свою дочь, – перебивает Битси и делает большой глоток вина, ее губы окрашиваются в пурпурный цвет.
Кейт удивляется, неужто Битси прослышала о Блэр. Присутствие дочери на острове вряд ли можно держать в тайне. Наверняка распространилась новость, что у Блэр и Ангуса проблемы в браке, и, возможно, кому-то стала известна гнусная история, как муж выгнал Блэр из квартиры, потому что застал ее с собственным братом. Но кто мог слить подобное? Экзальта? Мать каждое утро встречается с миссис Уинтер за бокалом коктейля. Она могла случайно проговориться, а все знают: миссис Уинтер затаила злобу на Блэр за то, что та бросила ее внука Ларри.
Или, может, Битси имеет в виду Кирби? Неужто новости об аресте дочери дошли из Бостона до Нью-Йорка? А вдруг Кирби была замешана в чем-то еще более мерзком? Той весной она без предупреждения посреди недели приехала домой из колледжа на три дня. Ничего не объяснила, только безвылазно сидела в своей комнате, отказываясь от еды. Кейт была травмирована недавним отъездом Тигра, но, несмотря на это, выразила беспокойство и задала дочери несколько прощупывающих вопросов, которые та швырнула ей назад в лицо. За долгие годы Кейт поняла, что с Кирби эмоции сначала плещут через край, как вода в летнем душе «Все средства хороши», а затем приходят в норму. Так было и в тот раз: после выходных Кирби вернулась в Симмонс спокойная, если не сказать веселая. Кейт втайне радовалась, что дочь решила провести лето на Винограднике, потому что так можно кормить на одного человека меньше. Иметь четверых детей вроде бы так идеально, так правильно, но Кейт вынуждена признать: большую часть времени ей кажется, что их слишком много.
– Ты о которой из дочерей? – спрашивает Кейт. Она отпивает вино – изысканное, но это только раздражает – и смотрит на подругу с искренним любопытством.
– О Джессике, – шипит Битси. – Она украла пять долларов из сумочки Хизер в дамской комнате клуба. Пять долларов и блеск для губ. Хизер не хотела ничего говорить, но Хелен была в соседней кабинке и подглядывала за Джесси через щель. Она сказала, что твоя дочь залезла прямо в сумку Хизер, взяла деньги и блеск для губ и вышла.
Кейт закатывает глаза.
– Ой, перестань. Джесси никогда бы так не поступила. Жизнью клянусь.
– Хелен видела ее, Кэти, – повторяет Битси. – И Хизер признала, что деньги пропали. Она их заработала…
– Читая слепым? – перебивает Кейт. Ей надоело слушать, какая Хизер неутомимая благодетельница. Она скаут, кормит бездомных собак, возит пожилых людей на прогулки в инвалидных колясках. Конечно, Хизер намного лучше, чем маленькая распутница Хелен. От той с первого дня одни неприятности. Конечно, Хелен пытается свалить кражу на Джесси. Может, сама и своровала! И Кейт немедленно это озвучивает: – Хелен, наверное, сама взяла деньги и пытается обвинить Джесси. Как ты не подумала об этом?
– Хелен сказала, что это дело рук Джесси. Для меня ее слов достаточно. Хелен не лжет.
– Джесси не ворует.
– Может, она хочет привлечь к себе внимание. – Битси откидывается на стуле и закуривает. – Уверена, так и есть. Бедное дитя. Одна сестра беременна двойней, другая дурит на Винограднике Марты, а брат на войне. Мне жаль Джесси, о чем я и сказала своим девочкам. Пусть оставит себе деньги и блеск для губ, если ей от этого станет легче.
Подходит Артуро с едой, и Кейт встает.
– Вы двое наслаждайтесь, – говорит она. – Я иду домой.
Затем бросает салфетку на стул, пробирается через зал мимо проклятой телефонной будки и выходит во внутренний дворик, где прощается с хозяйкой Гвен, увлеченной беседой с художником Роем Бейли.
– Все было чудесно, как обычно. Спасибо, – говорит Кейт.
В ярости она несется домой. Битси Данскоумб – это… это… Честно говоря, сложно подобрать правильное слово,
