В приданое за Орлеттой де Арлуньяк, к величайшей радости папы де Лиона, никаких земель не просил. Герцогства обшей границы не имели, между ними еще Грасландия находилась — возможно, поэтому. Денег, правда, хотел много, но деньги — дело наживное. Саму девушку это не очень радовало, деньги-то на непонятные ей нужды потратятся, а она ни с чем останется. Но неожиданно вмешался король и настоятельно рекомендовал включить в приданое расположенный неподалеку Охотничий замок. То есть у Орлетты появлялся свой собственный дом в непосредственной близости от родового гнезда, будет куда от мужа сбежать, если захочется. И в обиду ее там никто не даст, уж слуг и стражу она туда сама подберет! В общем, очень удачно выходило!
Декаду, в течение которой Охотничий замок срочно приводили в порядок, король жил в Лионском замке, превратив его в свой временный штаб. Именно штаб, а не двор. Никаких праздношатающихся кавалеров и разряженных дам, много военных, в основном в высоких чинах, министры и советники в штатском, какие-то неприметные личности, чьи манеры позволяли догадываться об их причастности к тайным службам. И у всех на лицах написано наличие и образования и мозгов. Ну и красотой никто из них не обделен. Все при деле, непрерывно ведут переговоры по хрустальным шарам (на них ограничение связи не распространяется!), что-то анализируют, совещаются и создают атмосферу кипящего котла, плотно закрытого крышкой. Невольно в напряжении ожидаешь, что вот-вот рванет.
А в довершение собрались здесь и все двенадцать кэров.
Отсутствие при короле фрейлин Орлетту совершенно не расстроило. Тем больше всеобщего внимания досталось ей. Король и его советники много расспрашивали ее про жизнь в Дэнляндии, искренне интересовались ее мнением, выпытывали различные подробности. Очень удачно, что она так активно приняла участие в лерденских празднествах и перезнакомилась со всей бывшей там в то время знатью. Ее наблюдения и характеристики были Леруа очень интересны. А такого количества комплиментов за ум и наблюдательность ей никогда в жизни не делали.
Большой интерес вызвало и ее близкое знакомство с Николасом. Кэр-дракон повышенной мощности вызывал у всех, особенно у военных, чувство беспокойства и неопределенности. Порвал на части опытного кэра на дуэли, справился с двумя (или даже тремя!) другими в схватке, перемещающийся с огромной скоростью. Противник не из приятных. Специально из-за него тактику перестраивать приходится, чтобы схваток своих кэров один на один с ним не допускать.
Орлетта почти открытым текстом сказала об их романе, но король только с сожалением покачал головой:
— Мы об этом думали, душенька. Но пришли к выводу, что скорее тебя потеряем, чем этого кэра приобретем. Но твои сведения очень для нас полезны. Ты одна лучше всей службы де Ризака сработала. Умница! — Он обернулся к одному из советников: — Жан, подготовь указ о награждении нашей красавицы орденом Божественной Целиции, я подпишу. Будешь у нас «кавалерственная дама»! Ха-ха-ха!
Нельзя сказать, что все это было Орлетте неприятно. Однако мешало тягостное чувство какой-то неправильности ее поступков по отношению к Николасу.
«Ну почему я галлодийка, а он дэнец? — думала она. — Почему надо выбирать между интересами государства и собственной любовью? Прости меня, если сможешь! Хотя, если бы думал обо мне, мог бы и прилететь, в драконьей форме тебе это совсем несложно. А то бросил в трудную минуту! Будешь потом локти кусать!»
В общем, девушка находилась в смятении, но плыла по течению…
Как только косметический ремонт в Охотничьем замке был закончен, король Леруа немедленно переехал в него вместе со всем штабом. Орлетта собралась было их сопровождать на правах хозяйки, но Леруа мягко, но решительно попросил ее не беспокоиться, а готовиться к свадьбе. Благо жених скоро приезжает. А ей и платье надо выбрать, и к церемонии подготовиться, а в своем замке это делать удобнее.
Действительно, на следующий же день в Охотничий замок прибыла и делегация из Пиктании вместе с герцогом Арлуньякским. Но тот к невесте и к будущему тестю не поехал, а продолжал вести переговоры за закрытыми дверьми.
Так все дальше и шло. В Охотничьем замке — переговоры, а в Лионском — приготовления к свадебной церемонии. Украсили живыми цветами (сохраняемыми магией) небольшой замковый храм всех богов, запахи кухни заполнили всю округу, вызывая у всех волчий аппетит, стали съезжаться гости.
Неожиданно монарх решил кардинально поменять список приглашенных на свадьбу. Фактически из прежних оставил в нем только ближних родственников невесты, а со стороны жениха лишь младшего брата, а большинство ближайших соседей были заменены на малознакомых аристократов из самых разных уголков Галлодии. Объединяло их только то, что все они были людьми влиятельными и во многом независимыми.
— Союз представителей двух герцогских семей, часто враждовавших в прошлом между собой, да еще накануне войны должен стать символом объединения всей страны перед внешней угрозой! — объяснял всем желающим этот выбор короля герцог де Лион.
Из близких знакомых Орлетты кроме родни среди приглашенных оказалась только Маэлла фон Фратт. Да и то благодаря ее отцу — герцогу Вельмару VIII Фраттскому. Его с дочерьми пригласили на свадьбу как правителя, подписавшего от имени дэнляндских монархов обращение к Леруа IV и мировому сообществу о защите и помощи в восстановлении попранных прав. Да и сама Маэлла как бы сочетала статус университетской подруги невесты со статусом несчастной беженки от произвола узурпатора Отто Остфальского, незаконно провозгласившего себя императором. С нею приехала и младшая сестра Нейма, которой к этому времени было около двенадцати лет.
Маэлла бросилась к Орлетте обниматься, поздравляя ее с грядущей свадьбой, но та словно и не рада была подруге. Так не рада, что потом всю ночь проплакала, вспоминая бестолкового кэра, а с утра устроила грандиозный скандал белошвейкам из-за подвенечного платья.
В общем, жизнь шла в суете и заботах, но тут выяснилось, что в двух днях пути от них находится дэнляндская армия.
Войско рейхс-императора Отто без сопротивления пересекло границу Галлодии и теперь ускоренным маршем приближалось к Лионскому замку. Именно там, по сведениям разведки, находился в настоящее время король Леруа в окружении ближайших советников и кэров. Именно по ним и был нацелен удар, в случае успешности которого войну можно было бы считать выигранной.
Обычных воинов в армии дэнцев было немного. Два (из четырех) гвардейских полка из Остфалии да дворянское ополчение, состоящее преимущественно из молодых аристократов, прибывших вместе со спешно собранными небольшими отрядами друзей и слуг. Всего менее десяти тысяч человек. Но в воздухе перед армией редкой цепью не спеша продвигались шестнадцать рыцарей и дракон — все семнадцать кэров Дэнляндии, грозная сила, способная за декаду превратить всю цветущую (точнее, собирающую урожай) Галлодию в безжизненную пустыню. Если, конечно, таким будет приказ их императора, а местные кэры не смогут их остановить.
Уже на следующий день после прибытия в Бренн Николаса выступили в поход двумя гвардейскими полками и восемью кэрами, оказавшимися в тот момент в столице. Ополченцы и остальные кэры присоединялись к армии по дороге. Организация похода и связи оказалась на самом высоком уровне, по крайней мере, до начала боев кэры успели все подготовить. Про ополченцев ничего точно сказать было нельзя в связи с отсутствием сведений. Последним к своему императору у самой границы с Галлодией присоединился князь Бурхард Лерденский с отрядом почти в тысячу человек. И вместе с ним был и отставший кэр — тысячелетний барон фон Гербер. У Николаса возникло подозрение, что кэр-патриарх предпочел бы опоздать к сражению, используя сопровождение Бурхарда как предлог, поэтому рьяность молодого правителя его совсем не порадовала. Самого же князя Бурхарда рейхс-император и назначил официальным командующим сухопутной армией, на деле же командиром стал его начальник штаба — полковник первого гвардейского полка граф фон Миних.
Впрочем, участия армии в сражении и не предполагалось. Ее задачей было не обеспечить, а закрепить успех, если дэнские кэры одержат победу. В случае же их поражения воины могли только геройски погибнуть или тактически сдаться в плен, кому как повезет. И послужить недолго живым щитом, давая своему императору призрачную надежду сбежать из своей ставки живым.
Так или иначе решала все схватка кэров.
Лионский замок располагался на широкой равнине, ограниченной с одной стороны лесом. Неширокая река у его стены не была серьезным препятствием даже для обычных солдат, что уж говорить о летающих кэрах. Над лесом, в нескольких километрах в сторону, возвышалась еще одна башня — там находился Охотничий замок герцогов Лионских.
