У Сони задрожали губы. Только усилием воли у нее получилось не разреветься и не позволить себе расклеиться окончательно.
— Нормально, — ответила она.
Люциан набросил небольшой Cubrire Silencial, отрезавший их разговор от рядом сидящих, и только после этого продолжил:
— Точно? С ней вы, судя по всему, так и не поговорили.
Соня мотнула головой. Говорить о Лене было больнее всего.
— Я… — судорожно сказала она. — Я знаю, что накосячила, но…
— Обожаю ваши словечки. Дело не в тебе, Соф. Дело в ней.
Люциан накрыл ее руку своей, и Соня не удержалась. Положила голову ему на плечо, а потом крепко-крепко его обняла.
— Спасибо. Спасибо тебе.
Благодарить его стоило еще и за то, что он ни разу за все время не спросил о Сезаре. О том, как там у них. О том, почему его брат так и не появился на балу.
— Да не за что, — весело отозвался Люциан. — И насчет этого…
Он мотнул головой, неопределенно, явно намекая на то, что творилось вокруг по поводу предстоящего занятия Женевьев:
— Не переживай. Им быстро надоест, тем более что она точно это не поддержит.
— Откуда ты знаешь? — Соня подняла голову и неловко освободилась из дружеских объятий.
— Оттуда. Женевьев не такой идеал, каким хочет казаться, но она… в каком-то смысле идеал, да, если ты понимаешь, о чем я, — Люциан хмыкнул. — Просто она умеет быть выше обстоятельств там, где другой изошел бы на говно.
— Я тебя обожаю, — сказала Соня. — Особенно когда ты говоришь, как парень из моего мира.
— С кем поведешься…
— От того и будут дети, — фыркнула она.
Люциан приподнял брови, а потом кивнул:
— Я запомню.
— Лучше запиши.
— У меня хорошая память, а в вашем мире очень колоритные фразочки.
Соня снова улыбнулась, но улыбка мгновенно погасла: вошедшая в аудиторию Лена увидела, что она сидит с Люцианом, резко развернулась и поднялась, а точнее, взлетела по ступенькам на самый верх. К Ярду.
— Лена такая Лена, — хмыкнул Люциан и снял не дающее слушать их разговор заклинание.
В тот же момент раздался оглушающий рев дракона, и в зал вошла Анадоррская. Невероятно прекрасная, в деловом костюме, со стянутыми в строгий хвост волосами. Если бы не вся эта парящая в облаках Академия, обстановка, где ревут драконы вместо звонка, и прочее, ее вполне можно было бы принять за преподавательницу любого современного университета из родного мира.
Представив, что могла бы сейчас учиться в родном Санкт-Петербурге, заниматься фотографией, возвращаться домой к матери, которая ее действительно любит, Соня закусила губу. Сглотнула слезы и до самого конца лекции внимательно слушала Женевьев, не позволяя себе больше ни единой мысли о том, другом мире. О том, как все могло бы быть.
Тем более что Люциан оказался прав: Женевьев ничем не выделяла ее из других адептов, их взгляды несколько раз встречались, но катастрофой это не закончилось, да и в целом, она не заметила в ее глазах какого-то пренебрежения, злости или хотя бы легкого раздражения-недовольства, напряжения. Так что те, кто ждал драмы, обломались, и в самом деле — ближе к концу лекции ее уже не прожигали взглядами.
После обеда у Люциана была боевая магия, сразу теория и практика на военном факультете, а у них — уже все, свободное время. На обед Соня не пошла, потому что не хотелось есть, надо было отправить вызов с виритты, чтобы ей открыли портал в поместье, но в поместье тоже не хотелось. Поэтому она пошла в парк, села на скамейку, на аллее осеннего плодоцвета.
Это дерево ближе к осени разбрасывалось фруктами, похожими на помесь яблока и айвы, поэтому запах стоял просто умопомрачительный. В одно мгновение он снова напомнил Соне о доме, о том, как все было там, и не разревелась она исключительно потому, что оказалась в тени шагнувшего к ней Сезара.
Глава 23
Сезар! Что он делает здесь, в Академии?!
На его лице непривычное, хмурое выражение. Да, когда они разговаривали о том, почему все его подарки оказываются за окном, или о том, что она не хочет с ним ехать на пикник, взгляд Сезара тоже был далек от веселого, но вот лицо, лицо становилось непроницаемым. Сейчас же он именно хмурый. Еще и злится, судя по искрам золота в темной радужке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хотя какое ей дело до его злости!
— Что ты здесь делаешь? — как можно равнодушнее спросила Соня. Тут уж впору благодарить Тамею, что он явился до того, как она разрыдалась.
— Пришел тебя забрать.
— Мы, кажется, договаривались, что ты не появляешься в Академии.
— Мы договаривались, что я не появляюсь на балу, и я выполнил твою просьбу. Но это не значит, что я буду избегать свою жену постоянно.
Жену. С губ сорвался невольный смешок, и Сезар помрачнел еще сильнее. После чего схватил ее за локоть, вздернул на ноги и буквально увлек за собой в портал. Вопреки обычному переходу, они оказались не в холле, а в ее спальне, и Соня резко отняла руку. Отступила на несколько шагов:
— Тебя не смущает, что у меня могли остаться дела в Академии?
— Меня смущает то, как ты себя ведешь!
— Что?!
— Что ты проводишь время с Люцианом, вместо того, чтобы поговорить со мной!
На мгновение Соня просто замерла. Это был первый раз за все время после той ночи, когда Сезар позволил себе по отношению к ней такую резкость. Это был первый раз, когда к золотым искрам в его глазах снова добавились серебряные и знакомая, пугающая тьма.
Тем не менее она сложила руки на груди и ударила его холодным взглядом:
— Ты за мной следишь?!
— Нет! А следовало бы. Потому что когда твой брат сообщает тебе, что твоя жена нуждается в поддержке — это, знаешь ли, чересчур!
Так это Люциан ему рассказал?! Потрясающе. Вот и верь после этого мужчинам!
— Я не нуждаюсь в поддержке, — сухо отрезала Соня.
— Поэтому ты рыдала у него на плече?
— Я не рыда… ррррр! Люциан! — прорычала она. — А знаешь, что? Теперь точно не буду, сообщать обо мне будет некому!
Да она после такого на километр к нему не подойдет! Она же ему доверилась, доверилась как лучшему другу, а он пошел и все растрепал Сезару! Да что ж за драконство такое-то, а?! Ну просто… просто слов нет!
— София, что происходит? — Сезар шагнул к ней внезапно, перехватил за локти. Настолько внезапно, что не отшатнуться, не закрыться она не успела, и в Соню просто ударило его близостью. Такой знакомой, такой желанной когда-то и такой пугающей сейчас. От его прикосновений повело, а следом словно высоким напряжением ошпарило воспоминаниями.
Соню затрясло, она забилась в его руках, готовая просто отбиваться, руками, ногами, и Сезар немедленно ее отпустил. Немедленно, но достаточно для того, чтобы увидеть, во что она превратилась рядом с ним. В запуганную истеричку, которой белый свет не мил.
— Уходи, — сдерживаясь из последних сил, произнесла она.
— София, я правда могу помочь. — Он поднял руки вверх, словно показывая, что больше ее не коснется. — Я правда хочу помочь. Я хочу, чтобы между нами было доверие…
— Доверие?! — выплюнула Соня ему в лицо. — Нет уж, Сезар, чего между нами никогда не будет, так это доверия! Не после того, что было!
— Я не прошу о большем, — на скулах Сезара заиграли желваки, было видно, что он сдерживается из последних сил. — И никогда не попрошу, пока ты не будешь готова, но мы с тобой муж и жена, и я прошу о нормальном, доверительном отношении. О том, чтобы мы разговаривали. О том, чтобы ты не выставляла себя на посмешище, обнимаясь с моим братом…
— Так вот в чем дело! — Соня ядовито рассмеялась. — Тебя беспокоит твоя репутация! То, что подумают обо мне и Люциане. Так бы сразу и сказал, Сезар, я понятливая! На этот счет можешь больше не волноваться, я же тебе сказала. Ни на шаг больше не подойду к твоему брату, мне не нужен в друзьях тот, кто не умеет хранить тайны!
Глаза Сезара сверкнули самой настоящей тьмой, и она шарахнулась в сторону. Настолько явно, что не увидеть этого мог только слепой. Тем более что Соня врезалась в комод, и Сезар едва успел подхватить магией вазу, которая готовилась закончить свой жизненный путь на полу. Бытовое заклинание вернуло вазу на место, а он рвано, глубоко вздохнул несколько раз.
