Андрей с ним не спорил, захватить столицу княжества они смогут, а вот удержать — нет, не смогут. Лука Фомич на это отреагировал просто:
— А и не надо удерживать. Забрать все добро и сжечь городок. Людишек в полон забрать, да землицы от пронского княжества оттяпать чуток. А там видно будет.
Андрей понимал, что предложение Луки не приемлемо, устроить гражданскую войну ему не позволит ни князь резанский, ни святые отцы! Да, и Москва заступится за Пронск. Вызовут князя на правеж и заставят вернуть награбленное в Пронске. Нет, тут хитрее нужно действовать. Булат прав, с пронскими княжатами нужно дружить, а по-тихому наказать обидчиков.
Из за-за раскидистой елки вышли трое. Трое из леса, в стальных кирасах и добрых бацинетах на голове, правда один был в кольчужном капюшоне, это который с булавой в руках. На ногах у них кольчужные штаны. Сюр полнейший, Андрей было подумал, что они ему с пьяных глаз показались, но трое латников разделились и теперь Андрей точно видел, что их вооружение отличается. Один был вооружен длинным мечом и квадратным щитом, второй держал в руках булаву, а третий, как раз размахнулся для удара огромным молотом и, как паровоз, несся на князя.
Андрей успел направить арбалет в сторону молотобойца. Болт звякнул об кирасу. Узкий стальной наконечник пробил защиту, но не глубоко. Молотобойца он не остановил, видимо под кирасой у него поддета кольчуга или поддоспешник. А крепкий мужик оказался, пускай болт не смог причинить вреда, но сила удара арбалетного болта настолько велика, что может опрокинуть человека на спину, а этому хоть бы что: прет как танк.
Андрей отбросил бесполезный арбалет, обнажая саблю. Преимущество на стороне татей, это и ежику понятно. Сабля тут на помощница, снег не позволит, Андрею рубиться на равных, но князя это не смущало. Он быстро утаптывал снег, делая себе площадку для маневра. Стрельцы перестали обращать внимания на князя, видимо кто-то принял решение взять князя в полон. Ага, сейчас, возьмете, как бы не так. Ему бы продержаться минут пять, а там и глядишь подмога подоспеет.
Молотобоец ударил мощно, Андрей уклонился влево. Когда боевой молот опустился на то место, где только что стоял князь, он резко подпрыгнул, ударяя обоими ногами по длинной рукояти молота. Одновременно, князь выбросил вперед правую руку, обхватывая голову молотобойца и увлекая врага на себя. Левая рука вонзила стальное лезвие узкого кинжала в узкую щель забрала. Все, один готов.
В этот момент второй латник нанес удар булавой, князь успел среагировать, подавшись назад, с трудом удерживая равновесие под тяжестью убитого молотобойца. Булава с глухим звоном врезалась в бацинет убитого, оставляя на нем приличную вмятину. Андрей совершил невозможное, трезвому ему такое было бы не проделать, он отпустил рукоять сабли, ухватываясь за булаву и, резко дернул ее на себя, одновременно толкая убитого молотобойца на латника вооруженного булавой. Убитый свалился под ноги латника, тот споткнулся о его тело и стал падать на Андрея. Естественно в падении он напоролся горлом на сталь кинжала. С двоими врагами князь расправился, одно плохо, второй латник упал подминая под себя князя. Андрей оказался лежащим на снегу, с придавленными телами убитых им латников ногами. Мечник громко ржал, наступая на князя. Его глухой смех, раздававшийся из под стального горшка звучал очень зловеще.
Мечник, навис над головой князя, продолжая смеяться. Вдруг откуда ни возьмись, на его голову опустилась веревочная петля, рывок и мечник опрокинут на спину. На него тут же набросились несколько воинов, отбирая меч и кинжал.
Андрей приподнялся на локте, недалеко от него стоял весело скалившийся Кулчук, а за ним двое воинов вязали схваченных стрельцов.
Когда Андрея освободили из под тяжести убитых им латников, все уже закончилось. Стрельцов татары скрали по тихому, взяли живьем. На дороге тоже все почти закончилось, татей окружили, частью побили стрелами, а немногих оставшихся в живых собирались взять живьем, что бы расспросить, на предмет, где их логово.
Андрей подошел к возку и остолбенел от увиденного. Лука Фомич мирно беседовал с предводителем разбойников. Этот персонаж выглядел точ в точ, как убитые князем латники, только доспех у него был значительно лучше. Позади него, такие же европейского вида воины держали под руки старого знакомца князя. Ну, неймется пронскому боярину. Прошлым летом, он среди прочих приходил грабить вотчину Андрея, и попал в плен к татарам, которые, как назло, тоже пришли пограбить и, отомстить князю за учиненный им наезд на становище небольшого татарского рода. Тогда, Андрей отпустил пронских бояр с миром, содрав с них приличный окуп. Видимо, затаили они зло на князя, решили поквитаться и восполнить убытки, промышляя на большой дороге.
Андрей к этому времени достаточно поднаторел в знании немецкого языка, воевода же говорил на странной смеси различных языков, но все равно, князь понимал о чем идет речь.
— Жорж, у тебя нет выбора, — голос воеводы звучал совершенно спокойно, а сам он стоял совершенно безоружный, напротив своего собеседника, вооруженного боевым топором, представлявшим собой ужасающее сочетание секиры и боевого молота и пики, — Сдавайся, Жорж. Посмотри на моих стрельцов, ты, пикнуть не успеешь, как тебя утыкают стрелами.
— Эх, Лука, у меня нет серебра для выкупа, — покачал головой рыцарь, закованный с ног до головы в сталь.
— Отслужишь, — продолжал увещать знакомца воевода. — Год. Потом сам решай, или останешься, или скатертью дорога.
— Оплата? — рыцарь заинтересовался предложением Луки.
— Какая оплата, Жорж? Ты в своем уме? — Лука весело рассмеялся. — Кормежка, вино, одежда за счет князя. Как отслужишь, тогда и поговорим об оплате.
Рыцарь оглянулся на своих товарищей. Латники внимательно слушали разговор своего предводителя с воеводой. Лишь, двое дикарей, как две капли напоминавших древних викингов стояли с полнейшим безразличием.
Эта экзотическая парочка вместо нормального доспеха имела прикид рокера затянутого в кожу и меха, разве, что на голову они напялили норманнские шлемы, правда без рогов, но и без того вид у этой парочки — ну очень уж колоритный. Вооружены дикари длинными, до двух метров, луками и двумя длинными ножами каждый. Ножики эти (или мечи) висели у них за спинами и свисали чуть ниже спины, со стороны посмотришь — вылитые черти с хвостами.
Однако, рыцарь подошел именно к этой парочке, к ним присоединился еще один латник. Они стали громко спорить, причем дикари всем своим видом выказывали надменность, с презрением бросая слова в лицо рыцаря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
