до нее. Естественно, мы ничего не сказали тебе, нечего было говорить, все было напрасно, – грустно вздохнула она.
Я этого не знал и поражено смотрел на женщину, произведшую меня на свет. А мать продолжала:
– Я лично договаривалась насчет родов Наташи, чтобы были лучшие врачи. Все было предусмотрено со всех сторон, чтобы не допустить промашки и в этот раз, именно поэтому мы отлично знали, когда у вас выписка. Отец всегда старался быть в курсе твоих дел, помогал чем мог, решал вопросы с проверяющими, подкидывал клиентов. Мы никогда не бросали тебя, сын.
А вечером в гараже меня ждало очередное неприятное открытие.
Я загнал машину и уже собирался домой, как почувствовал, что наступил на что-то. Тут же поднял маленькую бордовую книжечку, которая оказалась паспортом. «И как же я умудрился его потерять?» – задумался я, но, открыв, увидел фотографию жены с ее мягкой улыбкой на устах. У меня похолодели руки. Как он очутился здесь, в запертом на замок гараже?
Но от мыслей меня тут же отвлек звонок. Полиция интересовалась, где я. Хотели проверить гараж и машину, сказали, что это обычная практика, пустая формальность. Но я отлично понимал, что в подобном деле обычной практикой является подозревать супруга – это самая простая версия, которую они и выбрали.
Самое паршивое было в том, что у меня не было времени на эти игры. Я точно был уверен: Наташа не могла уехать без документов, а значит, все еще хуже, чем я предполагал. Я мрачно окинул взглядом злополучный паспорт и затолкал свою находку в карман. Нечего подкидывать им улику с моими отпечатками пальцев, оставленными по глупости. Предстояло убить еще несколько часов на общение с правоохранительными органами вместо того, чтобы что-то делать для поисков жены.
* * *
23 августа
Было странно засыпать и просыпаться одному: не слышать голос жены, не ощущать ее сонное дыхание – это выбивало из колеи и нарушало привычный жизненный ритм. Каждая комната пропитана ее запахом, всем ее существом, казалось, вот-вот я услышу ее смех. Но в квартире царила звенящая тишина, от которой нет спасения, ни телевизор, ни музыка не помогали, и, чтобы хоть как-то занять себя, я отправился на работу. Все равно до вечера ничего узнать не удастся. Родители уже наняли несколько детективов, у меня же свои способы выяснить хоть что.
От рабочей рутины меня отвлек звонок, я взял трубку. Мне звонил Алексей, у которого я собирался купить новенькую Ауди. Голос у него дрожал. Он предложил мне сделать огромную скидку, если я сегодня приеду за машиной. Еще вчера я с интересом просматривал объявления о продаже автомобиля, Вот только сейчас мне это зачем? Я собирался купить машину жене – жене, о месте нахождения которой я не имел ни малейшего понятия и даже не знал, жива ли она.
Промешкав секунду, я все-таки согласился на сделку. Ведь отказаться значило признать, что я не надеюсь Я найду жену, даже если мне за ней в преисподнюю придется пойти, я разыщу жену и дочь. Кстати, о преисподней, сегодня к вечеру я ждал ответа от своего нанимателя. Быть может, ему удалось хоть что-то выяснить.
Увы, порадовать ему было нечем. Ни о каких подобных делах он не слышал, ему оставалось лишь высказаться, что за изверги смогли посягнуть на новорожденного ребенка, да еще раз напомнить мне, что он здесь точно ни при чем. Мало ли что придет в голову разъяренному отцу и мужу?! На меня же лучше воздействовать другими методами, а когда исчерпаю свою полезность – избавиться. Заказчик заверил, что все-таки вплотную займется этим вопросом, и распрощался со мной, крепко пожал руку и обещал в следующий раз обязательно порадовать какими-то новостями. Я кивнул ему в ответ и вышел из старого бара, выбранного им из-за отсутствия камер. Я знал, что следующей встречи уже не будет. Потому что завтра к моему работодателю заглянет наемный убийца, оплаченный мною. Ничего личного. Что ж поделать, из подобного бизнеса только один-единственный выход, а мне крайне не хотелось умирать.
Все прошло по плану, но наступивший день меня смог удивить. Опер, удивительно оперативно узнавший о покупке машины, высказал все, что думает обо мне и о подобном поведении. В итоге я психанул и высказал в ответ, что я думаю о всем расследовании, хотя мог вполне ответить, что мне предложили большую скидку, но желания оправдываться у меня не было.
* * *
16 сентября
Почти месяц прошел с исчезновения супруги, а дело с ее поиском так и не продвинулось. Все, что удалось узнать, – что дверь в квартиру была взломана, и то по предположениям опера, который запоздал с экспертизой. Соседи по-прежнему косились на меня, шушукались, будто я убийца своей семьи, и недоумевали, почему я все еще продолжал жить в квартире супруги. От полиции не было никакого толка, кроме того, что я узнал, что кто-то взломал дверь в квартиру. Даже уголовное дело не завели, улик, видите ли, им казалось недостаточно.
Я был на работе когда завибрировал телефон, и тут же потянулся за ним, даже не взглянув на экран.
– Алло,– спокойно произнес я. Скорее всего, кто-то из поставщиков.
– Кирилл, – такой знакомый, родной и любимый голос с легким придыханием. У нее всегда был красивый, мелодичный голос. Порою мне нравилось просто лежать на кровати и слушать, как она о чем-то рассказывает, не вдумываясь в слова, просто слушать.
– Наташ, – я не мог поверить в реальность происходящего, в то, что она просто так позвонит, – ты где?
Она молчала. Я лишь слышал ее учащенное дыхание и боялся, что она бросит трубку.
– Где моя дочь?
– Какая еще дочь? – ответила она так, как будто я ее ударил.
– Та самая дочь, которую мы вместе с тобой из роддома забирали.
Я услышал чужой женский голос, и связь оборвалась. Я позвонил ей, но ответа не было, лишь равнодушные гудки. Я набрал еще раз и еще, но Наташа не собиралась мне отвечать, она игнорировала мои звонки, пока не выключила телефон. С психу я бросил свой телефон на стол и заставил себя сесть и глубоко вздохнуть. Нет эмоций – есть покой, как говорят джедаи в «Звездных войнах». Главное, она была жива, по сути это было подарком небес. Все эти дни я боялся, что мне сообщат, что нашли ее хладный изуродованный труп. Сейчас я должен был испытывать облегчение, вот только я его не испытывал.
Лишь понял, что ни черта не понял, что происходит.
