→ «Международное еврейство» книга Г.Форда (№ 459 в Списке, на основании решения Советского районного суда г. Иваново от 13.11.2008 и определения Советского районного суда г. Иваново от 22.09.2009).
• Имело место такое событие, как попытка внесения в Федеральный список Корана, в одном из переводов на русский язык. Т.е. произведения идеологов иудаизма в Федеральный список экстремистских материалов вносить почему-то нельзя, а вносить в него Коран можно — и это нормально без каких-либо объяснений мотивации столь различного подхода.
«Октябрьский районный суд Новороссийска признал экстремистским "Смысловой перевод Священного Корана на русский язык" Эльмира Кулиева, изданный в 2002 году. Таким образом суд удовлетворил иск Новороссийского транспортного прокурора о включении этой книги в федеральный перечень экстремистской литературы»[368].
После этого появились циничные и идиотские по своей сути комментарии в том смысле, что сам Коран не внесён в Федеральный список экстремистских материалов, а запрет касается только одного конкретного перевода, сделанного Эльмиром Кулиевым[369]:
«— Хочу уточнить, что это не Коран, а лишь перевод конкретного человека, изданный в Саудовской Аравии, — сообщила корреспонденту "РГ" старший помощник Новороссийского транспортного прокурора Оксана Зотова. — Эксперт нашел там несколько признаков, указывающих на экстремизм. В частности, на нескольких страницах говорится о превосходстве людей, исповедующих ислам, над теми, кто придерживается другой религии, о преимуществе мусульман над представителями других народов, даётся негативная оценка представителям других религий»[370].
Цинизм и идиотизм такого рода комментариев состоит в том, что оригинальный текст Корана — на арабском языке, вследствие чего большинство россиян, если у них возникает интерес к этому тексту, может ознакомиться с ним только в переводах и на основе сопоставительного анализа переводов и соотнесения каждого из них с жизнью. Второе обстоятельство состоит в том, что к переводу Корана Э.Кулиева у профессиональных арабистов нет претензий[371], т.е. он выполнен высоко профессионально и в целом точно передаёт русским языком смысл исходного арабского текста, хотя безусловно, что в нём, как и во всяком переводе, выразились особенности субъективизма переводчика, а какие-то нюансы исходного текста утрачены. Соответственно:
Вердикт суда в Новороссийске — реально запрет Корана, в форме запрета одного из его переводов.
Прецедент есть, и далее, — если хватит наглости и политической воли, — можно через ту же процедуру пропустить все прочие переводы Корана на русский язык и настаивать на том, что Коран не запрещён, а запрещены только его переводы. А учить арабский и читать Коран на арабском в России, дескать, никто никому не мешает.
Соответственно тому, что вердикт суда в Новороссийске и отговорки представителей юридической системы носят характер циничный и идиотский, это решение вызвало протест со стороны мусульманского духовенства России:
«Вне всяких сомнений, наше общество должно приложить все усилия по пресечению распространения экстремистских и радикальных идей, способных нанести нашей стране непоправимый урон, ввергнув ее в пучину кровопролития и гражданской вражды. Однако внесение в федеральный список экстремистской литературы перевода Священного Корана, пусть и не совсем точного, и в действительности вполне заслуживающего богословской критики, вряд ли послужит данной задаче. Скорее наоборот: столь бездумное решение, принятое без учета мнения представителей мусульманской общественности, настраивает российских мусульман против своей страны, служит питательной средой для распространения сепаратизма и антироссийских настроений в отечественной умме. Еще раньше были приняты не менее спорные решения некоторыми районными судами о запрете переводов классических богословских трудов, признаваемых во всем суннитском мире традиционного ислама, как «Жизнеописание пророка Мухаммада» Ибн-Хишама[372] и сборник «40 хадисов имама ан-Навави[373]». Это также было сделано без учета оценки людей, компетентных в религии и в полном отрыве от реалий, от чувств верующих, от последствий, которые влекут подобные решения в дальнейшем. Данные факты, несомненно, являются мощным катализатором радикализации определенной части мусульман, предлогом для террористов, выступающих от имени религии, обвинить государство в гонениях на ислам»[374].
И с такой оценкой вердикта суда в Новороссийске представителями мусульманского духовенства России невозможно не согласиться:
Это — один из многих примеров, которые показывают, как юридическая система сама провоцирует и разжигает межнациональные и межкофессиональные конфликты, что является составом преступления, предусмотренным рядом статей УК РФ.
Что в этом разжигании проистекает из слабоумия юристов и экспертов, а что из злой политической воли инициаторов и заказчиков такого рода процессов, — вопрос особый, ответ на который надо давать в каждом конкретном случае. Но у ФСБ, судя по всему, есть дела поважнее.
Сам Эльмир Кулиев о вердикте суда в Новороссийске в своём интервью говорит так:
«Подобное решение оскорбляет религиозные чувства мусульман не только в России, но и во всем мире. Ведь судят не произведение какого-то автора. Судят смыслы Священного Корана, переложенные на русский язык. На мой взгляд, это не просто абсурд. Это провокация, которая может подорвать исторически сложившееся межрелигиозное согласие в России. Посмотрите на комментарии к новостям на эту тему, и вы легко заметите, как радикалы используют судебное решение для пропаганды антиправительственных настроений. Мне трудно судить, кто распространяет подобные статусы в социальных сетях и кто стоит за всем этим. Но очевидно, что это никак не в интересах России и российского народа. Подобные провокации льют воду на мельницу тех, кто разжигает межрелигиозную вражду и дезориентирует нашу молодежь. Я много пишу о причинах религиозно мотивированного экстремизма и путях противодействия этому явлению. Некоторые из моих статей на эту тему доступны на моем сайте www.guliyev.org [375] . Произошедшее в Новороссийске не имеет ничего общего с противодействием экстремизму. Это не борьба с экстремизмом и даже не борьба с исламом. Это удар по обществу, в котором мы с вами живем» [376].
Отметим, что кроме того, складывается впечатление, что помощник Новороссийского транспортного прокурора О.Зотова, эксперты и суд не знакомы с упоминавшимся уже Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11, в котором говорится: «Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды». А коранические заявления о преимуществе ислама над иными вероучения носят мотивированный характер, и подпадают под определение «критика иных религиозных воззрений».
Также отметим, что это — не единственная попытка запретить Коран в России. В том же интервью Эльмир Кулиев сообщает следующее:
«В судебном решении, опубликованном в СМИ, говорится о некой справке об исследовании от 6 мая 2013 года. Если учесть, что 16 мая сего года в Верховном суде Республики Башкортостан должно было рассматриваться дело о признании экстремистскими нескольких аятов арабского Корана[377], то получается, что запрет моего перевода Корана готовился заранее. Видимо, общественное мнение и отмена Верховным судом Башкирии абсурдного судебного решения о запрете аятов Корана вынудили силы, стоящие за этой провокационной кампанией, повременить с запретом смыслового перевода. В результате суд вынес свой вердикт лишь в сентябре
Что именно было положено экспертами в основу заключения?
В решении районного суда нет никакой конкретики. Есть лишь голословные утверждения о том, что в переводе содержатся высказывания о превосходстве мусульман над немусульманами и дана негативная оценка лицам, не исповедующим ислам. Нужно понимать, что любая религия и любая священная книга провозглашают превосходство верующих над неверующими, пророчат одним прощение и рай, а другим — возмездие и мучения в аду. Это прекрасно известно любому религиоведу. Тексты священных книг нельзя вырывать из контекста и исследовать в отрыве от конкретно-исторических условий, в которых они были зафиксированы. Так поступают идеологи экстремистских групп, искажающие религиозное учение. Но когда так поступает эксперт, привлекаемый судебными органами для экспертизы религиозной литературы, — это абсурд.
