служащее мне опорой тело, валится со стены. Убил? Ранил? Логи отключены. В последний момент умудряюсь оттолкнуться и остаться наверху. Адская боль.
Дрожащей, липкой рукой, нахожу в сумке, второй и последний, неопознанный пузырёк, снятый с убитого возницы. Хлоп. Вытаскиваю пробку. Бульк. Тепло разливается по телу, успокаивая боль и возвращая силы. Блаженно улыбаюсь в вымученной гримасе лёжа на спине.
Ошибка!
На грудь опускается огромный стальной сапог. Трещат рёбра. Секира выбивает щебень, там, где только что была моя голова. Ещё удар. Верчусь ужом придавленный к холодным камням пола. Озверелая зелёная рожа перекошено скалится сквозь щели забрала. В маленьких, налитых кровью буркалах, горит жажда убийства.
Спасает Марсель. Израненный, в подранном камзоле, без тесака, с одним кинжалом. Оттолкнувшись от стены, он всей массой врезается в орка и повиснув на руке, заставляет того потерять равновесие. Дезориентированный враг оступается. Дополнительный направляющий удар с моей стороны, и огромная туша, вместе с Марселем, летит со стены. На нашу сторону.
Стайка гоблинов рабочих, вооружённых копьями. Голов так пятнадцать. Налетает на упавших, хороня вражеского воина под своими телами, не оставляя ему шанса на выживание.
Но я вижу не только их. Проследив за падением латника, я наверное впервые за бой посмотрел в тыл, за стену. В тыл, где в полном молчании бежали пять орков. В лёгкой броне, с верёвками и крюками. Диверсанты. Обошли. Прошли по горам. Пролезли по скальным карнизам!
С нашей стороны только тяжелораненые и рабочие.
— Марсель, Ррык-кы! С тыла!
Отчаяние. Марсель вряд ли сейчас встанет. Ррык-кы рубится на левом фланге стены. В дополнение ко всему, рабочие услышав мой крик, заметили врага. Замерли. И с воплями бросились в россыпную.
Без приводящих в кровавое бешенство трелей авантюриста, гоблины вновь стали слишком трусливы.
Не обращая более внимания на происходящее на стене, спрыгнул вниз и побежал на перерез оркам-лазутчикам. Если они доберутся до заставы, то перебьют раненых и откроют ворота осаждающим. А это конец! Сейчас мы держимся лишь благодаря тому, что армия барона ограничена сражением на стене. Толпа арбалетчиков малоэффективна. Им попросту не в кого стрелять. Попасть по гоблину в царящей на стене свалке — чистая удача. Вот и бьются лишь штурмовики. Но если враг откроет ворота и прорвётся внутрь, то сможет вести обстрел с двух сторон. А с внутренней стороны нет защитного парапета на стенах. Но главное, штурмовики полезут наверх, не по наспех сколоченным осадным лесенкам установленным на дне рва, а по добротным внутренним.
— Все кто свободен, ко мне! Остановить лазутчиков!
Трое, из поддавшихся панике рабочих, взяли себя в руки. Пара лежачих раненых потянулись к оружию. Ниочём.
Взгляд на карту. На фоне растекающихся во все стороны маркеров паникующих работяг, только одна точка помимо меня двигалась на перехват врагов. Видимо кто-то из ранее сбежавших, услышал приказ и решил вернуться в строй.
Мало. Слишком мало.
Бросок копья по лазутчикам. Уклонение от залпа арбалетных болтов, выпущенных на ходу, навскидку. Удар с уходом в сторону. Снова удар. Захожу сбоку. Не обращая внимания на ответные атаки, стараюсь задержать орков как можно дольше. Может Марсель оклемается. Или кто спустится со стен. Нужно выиграть время. Нельзя подпустить их к воротам.
Двое из диверсантов навязывают мне бой. Один отвлекается на солянку из работяг и раненых. Ещё двое беспрепятственно устремляются к заставе…
Где нарываются на секиру облачённого в кольчугу орка-перебежчика. Того самого, что был взят в плен пару дней назад и перевербован. Несмотря на фатальную нехватку солдат, в бой я его не взял. Кто знал, как он отреагирует на необходимость драться с вчерашними товарищами? Не переметнётся ли обратно к барону? Однажды, ведь, он уже это сделал, перейдя ко мне.
И вот, оказывается тем одиноким зелёным маркером был именно он. Услышав мой приказ остановить лазутчиков, он по-иезуитски истолковал его как разрешение не выполнять предыдущий, оставить позицию в тылу и атаковать.
Повезло.
Даже два рядовых орка для меня многовато. Но тренировка и адреналин сделали своё дело. Лавируя и нанося точные одиночные удары, я смог вывести из боя сначала одного, а после прикончить и второго. К тому времени остальных диверсантов уже приговорили. Мой орк, работяги и всё же сумевший подняться на ноги Марсель.
В это время на стенах дела шли не слишком хорошо. И если левое крыло всё ещё удерживал Ррык-кы с гноллами и горсткой гоблинов. То правое было почти захвачено. Наш с Марселем уход дал оркам фору, позволив смять гоблинов. Лишь три воина, прижавшись спинами к башне, ещё сражались. Их поддерживали лесные, стреляя из бойниц, и копьеметатели с верхней площадки. Но на большую часть стены, солдаты барона залезали не встречая сопротивления.
Бросок к лестницам, в попытке переломить ситуацию, совпал с ещё одним событием. Головы орков, только что успешно наступавших, окутались тёмной дымкой. А, едва восстановивший силы шаман, вновь обмякшей куклой шлёпнулся на пол башенки.
— Сбросить со стены! Сломать лестницы!
Остатки моего воинства кинулись выполнять приказ. Нескольких секунд дезориентации, хватило врагу для полного поражения. Штурмовиков с гиканьем примитивно спихнули вниз. Оставшиеся целыми две осадных лестницы — оттолкнули от стен. С хрустом надломившись они прекратили существование.
Орки быстро пришли в себя. Но без возможности подняться на стены или открыть с помощью лазутчиков ворота, штурм был обречён. Барон это понял. Над ущельем перевала вновь завыл командный рог. Отступление.
Толпа отступающих, рычала. Бессильные что-либо изменить, они в злобе выпускали последние болты. Слышались последние ругательства. Проклятия и вопли.
Штурм был отбит.
Но отбит дорогой ценой.
II
Вымотанный, лишённый сил и эмоций, я медленно поднялся на башенку. Тяжело опустился на подвернувшийся обломок и осмотрелся.
Картина побоища. Стена покрыта кровью и завалена телами. Некоторые ещё живы. Наименее пострадавшие, как и уже подлеченные, вяло суетятся вытаскивая раненых. На скорую руку перевязав, их относят за стену. И бредут искать следующих.
За стеной, выдохшийся Савелий продолжает раз за разом накладывать исцеление и регенерацию. Весь его вид, взъерошенный, по крестьянски неопрятный, говорит о чудовищной усталости. Вот уж не думал, что призраки на неё способны.
С другой стороны. Перед стеной, на дне неглубокого рва, на склоне, на полотне тракта и у отвесных стен. Повсюду трупы орков. Десятки тел. Пробитые насквозь копьями. Переломанные брёвнами. Не пережившие падения со стен. Просто затоптанные.
В воздухе висит металлический привкус крови.
Расслабляться рано. Нужно сделать ещё кое-что, кое-что что не смогут сделать мои офицеры.
— Ррык-кы. — окликнул найдя глазами гнолла.
— Как закончат с ранеными, перенесите погибших внутрь, — памятуя о специфичной судьбе тел
