– И ничего, что мы берём с собой сердце? – уточняю я.
– Ничего. Я отправлюсь с вами, чтобы после вернуть его в Элистель. Северные просторы опасны. Там всё совсем… иначе.
– Если там всё иначе, то там должно быть абсолютно безопасно, – бурчит Зара.
– Я возьму с собой нескольких лучших воинов, – не слушая её, продолжает Вэйрин. – Я должен убедиться, что вы будете в порядке.
– Итак, мы собираемся это сделать, – довольный происходящим, резюмирует Шон. – Вэйрин, можем ли мы воспользоваться вашим гостеприимством ещё на одну ночь?
Внезапно раздаётся деликатное покашливание. Я вздрагиваю, обращая взгляд на Лейлу. Она только недавно протрезвела после соревнования по выпивке на фестивале, и Вэйрин привёл её с собой, когда мы вернулись из бункера.
– Лейла? – обращаюсь я к гиду в ожидании того, что она может сказать. – Ты… Не хочешь идти туда?
– Хочу, – она улыбается привычно фальшиво, – но… Я боюсь, это может быть ловушкой.
Что-то новенькое. Лейла, с её беззаветной преданностью Рурку, убеждённая, что он может подстроить нам подлянку… Когнитивный, мать его, диссонанс. И это только подстёгивает меня броситься в путь немедля.
– Все места, куда мы попадали, – медленно произносит Лейла, – были смертельно опасными. Думаю, я была очень плохим гидом, ребята.
Вздыхаю, подходя ближе к ней. Ничего не могу сделать со своим двояким отношением к Лейле – с одной стороны, я искренне благодарна ей за всё, что она сделала, за то, что она выручала нас, за её смекалку и умение применить свои навыки в критических ситуациях… С другой стороны, эти самые навыки-то и не дают мне покоя. И ещё – она так слепо и беззаветно была предана Рурку в прошлом…
А с другой стороны, Рурк предал не только нас. Он предал и её. Возможно, это что-то изменило? Можно ли допустить мысль о том, что Лейла теперь действительно на нашей стороне?
– Я так не думаю, Лейла, – тихо говорю я. – Ты хороший гид.
Но, возможно, не очень хороший человек.
Но кто я такая, чтобы судить… Со всей моей ложью?
– Ты не виновата, что Рурк сделал курорт таким опасным местом, – подхватывает, кто бы мог подумать, Эстелла. – Ты делала всё, чтобы защитить нас, каждый раз, когда здесь становилось жарковато.
Лейла пожимает плечами, следы её погасшей улыбки похожи на перегоревшую лампочку.
– Спасибо, девочки, – говорит она, переводя взгляд с меня на Эстеллу и обратно. – Я… Буду продолжать делать всё, чтобы все вы выжили.
– Остров свёл меня с ума, – бормочет Джейк, – я только что, кажется, видел, как Рипли пытается кого-то утешить.
Я шикаю на него, прилагая усилия, чтобы не заржать. Два когнитивных диссонанса за пару минут – это действительно выглядит так, будто у нас коллективные галлюцинации.
– Итак, я провожу вас к домам, где вы спали накануне, – возвращает нас к действительности Вэйрин, – а утром – в путь.
К тому моменту, как мы добираемся до хижин, я спать совершенно не хочу, даром что ночь уже опустилась на Элистель. Меня охватывает какое-то нервное возбуждение из-за перспективы покинуть это место навсегда – оно настолько сильное, что даже перевешивает все возможные дурные предчувствия, – те, что я стараюсь игнорировать. Украдкой бросая взгляды на притихших друзей, я понимаю, что их ощущения схожи с моими.
Вместо того, чтобы пойти в хижину, я остаюсь на площадке и подхожу к мосту. С него открывается вид на посеребренную растущей луной морскую гладь. Вокруг меня летают громадные светлячки, обитающие в Элистель, и мне вдруг становится невыносимо тоскливо от мысли, что я больше сюда не вернусь. Этот остров действительно может свести кого угодно с ума, но мы в нескольких днях пути от дома – и я не представляю себе, как жить дальше после всего, что произошло здесь.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Джейк подходит ко мне… Всё, что мне известно – это произошло раньше, чем я успела вдоволь насладиться уединением, и позже, чем ожидала.
– Принцесса, – окликает он меня, становясь у края моста и держась на расстоянии пары футов. – Ты в порядке?
– Угу.
– Ты не хочешь всё-таки рассказать мне, что с тобой происходит?
Я поворачиваю к нему голову. Лунный свет, проходя сквозь густую листву дерева, освещает его лицо, заставляет глаза сверкать каким-то сюрреалистичным блеском.
– Не хочу, – улыбаюсь я, преодолевая разделяющий нас шаг и кладя ладони на его плечи. – Не хочу, потому что со мной ничего не происходит.
– Пока? Или уже? – уточняет Джейк, обнимая мою талию.
– Пока. И уже, – соглашаюсь я, приподнимаясь на цыпочки и целуя его в щетинистый подбородок. – Пожалуйста, не будем, Арагорн. Когда мы пройдём через эти врата, у нас будет всё время мира, чтобы об этом поговорить.
Джейк едва заметно качает головой, и я хмурюсь.
– Может быть, не будет, Марикета.
– Не хочу этого слышать.
– Тогда не услышишь.
– Ты же не хочешь мне сказать…
– Не хочу.
– И не скажешь?
– И не скажу.
– И не сделаешь?
Джейк ничего не отвечает, а я топаю ногой.
– Ты не можешь.
– Не могу, – соглашается он, и я вопросительно вскидываю брови.
– Что не можешь? – уточняю я, не вполне уверенная, что мы говорим об одном и том же.
– Уже говорил, – бормочет Джейк, обжигая мои губы дыханием. – Не могу держаться от тебя на расстоянии, Марикета.
– Я имела в виду другое.
– Я знаю.
Он тянет меня за собой вниз, на набережную, на тот же пляж, где мы были за пару часов до этого. Всю дорогу он молчит, и я молчу тоже – потому что знаю, что ни к чему хорошему озвучивание моих мыслей сейчас не приведёт. И эта тишина между нами взрывается атомной бомбой в моей голове, бесит и раздражает так же, как Джейк, только что намекнувший, что не собирается покидать остров вместе с нами… вместе со мной.
– Марикета, – тихо зовёт он, когда мы добираемся до места. Бирюзовые днём, ночью воды Карибского моря кажутся почти чёрными – а окрашивающая их в серебро луна создаёт иллюзию, что весь мир вокруг и вовсе лишён красок. Кроме синих глаз Джейка… От его взгляда мне почти физически больно. – Мы не станем это обсуждать, пока ты не расскажешь, что с тобой происходило в эти дни. Это понятно?
– Ты притащил меня сюда, чтобы поставить мне ультиматум? – сержусь я, топая ногой. Песок под моим ботинком взмывает маленькой пылевой бурей. – Джейк, я не поведусь на это. Ты просто не можешь…
– И ты просто не можешь, – перебивает он меня, – продолжать мне врать. И всем остальным, хотя не думаю, что хоть один из них переживает из-за этого так же, как я! Принцесса, я рассказал тебе первой такие вещи, которые никому не говорил годами, а ты не можешь мне довериться…
– Не могу! – выкрикиваю я, не давая ему договорить. – Не могу, блядь, тебе довериться! Никому – не – могу, ясно тебе? Со мной происходит что-то странное. Что-то страшное, Джейк! Я боюсь себя, можешь ты это понять? И я не готова говорить об этом кому-либо, даже тебе! Особенно тебе! Дай мне чёртово время, чтобы я разобралась в этом, неужели так сложно?
– А ты не думаешь, что я мог бы помочь тебе разобраться? – рявкает в ответ Джейк. – Что лучше рассказать, чем держать в себе?
– Смотрите, как он заговорил! – парирую я. – Ты сам-то быстро начал раскрывать свои тайны?
– У меня были причины ничего не говорить!
– У меня они тоже есть!
Мы замолкаем, и шум в моих ушах перемешивается с шелестом волн, ладони покалывает от ярости, и я меньше всего ожидаю, что Джейк сгребёт меня в охапку и начнёт исступлённо целовать, но он делает именно это. Его поцелуи грубы и требовательны, словно он пытается передать мне всю злость, вызванную моим молчанием… Или, скорее всего, так оно и есть.
Мне казалось, что ткань, изготовленная ваанти, должна быть существенно прочнее, но мой топ рвётся под ладонями Джейка. Содрав с меня юбку, он выбрасывает её в море. Я возмущаюсь – точнее, пытаюсь, потому что он не прекращает целовать меня, так что я могу только протестующе мычать. Я не хочу – не так, когда между нами такие разногласия, но губы помимо воли отвечают на его яростные поцелуи, хотя я не могу ни на мгновение забыть о нашем разговоре… Пока он не опускает меня на прохладный песок. Потому что в этот момент оказывается, что я на самом деле хочу. И именно так.
