— А почему ты мне раньше не сказала?
— Стыдно было, в своей ошибке сознаваться. Ты у нас такая девочка хорошая выросла. Это потом отец узнал, что детей у него быть не может. Мы ведь в тебя всю душу вложили. Знала я, что не надо было тебе на эту фабрику, на работу устраиваться. Закройщицы им нужны были. Тьфу.
И Людмила Егоровна сругнулась.
— Ведь от этой правды ничего не изменится? Правда? — спросила мама.
— Мама, можно я сейчас одна побуду? — чуть не плача ответила Соня.
— Отец придет, ему что сказать? — не унималась мать.
— Скажи, устала, сплю уже.
С этими словами Соня ушла в свою комнату и легла на кровать.
— Не может такого быть, — думала она. — Мой отец, мне не отец. Я уже, какую ночь не могу нормально уснуть? Все эти события, как будто происходят не со мной. Игорь встретился наяву, но не испытывает ко мне никаких чувств. У меня мурашки бегут по всему телу, как только я его вижу. И угораздило меня в него влюбиться? Как мне растопить его душу? И зачем мне фабрика? Завтра же поговорю с Егором, он мне выходит сводный брат? А знает ли он обо мне? Нет, сначала поговорю с Игорем, объясню, что я ничего не знала.
За своими думами Соня крепко уснула.
Домой вернулся с работы Макар Федорович.
— Ну что, Людочка? — начал он. — Рассказала правду?
— Да, теперь можешь быть спокойным. Соня никого видеть не желает, ни меня, ни тебя.
— Быть такого не может? — удивленно проговорил Макар Федорович. — Соня, должна все понять. Я сам утром с ней поговорю. Ты, как всегда, все преувеличиваешь.
— Как можно еще понять? Дочь ушла к себе в комнату и никого видеть не желает.
— Успокойся! Иди валерьянки выпей. Она у нас умная сама разберется. А ты чуть чего сразу в крик и истерика. И хорошо, что тогда Афанасия в гости позвал. Сколько еще скрывать можно было? И догадался, он, как быстро, ушел сразу, без лишних слов.
— Как мне стыдно, Макарушка, — всхлипывая, сказала Людмила Егоровна.
— Ладно, будет тебе. Все живы, здоровы, чего плакать? Я простил тебя давно, да и дочка славная получилась. А так жили бы без детей всю жизнь? Лучше что ли? Скоро и внуков дождемся с тобой.
— От кого внуков-то ждать? — спросила Людмила Егоровна. — Все выбирает наша девочка, не встретился ей идеальный мужчина. Скоро тридцать уже будет.
— Ты не заметила, как следователь поглядывал? — спросил Макар Федорович. — Понравилась наша Соня. Все около нее вился.
— Профессия у него такая около всех виться. Соня пришла сама не своя. Афанасий ей половину фабрики по завещанию оставил. Следователь дочь твою подозревает.
— А вот я завтра пойду к нему, да все выясню. Причем тут наша девочка. Устрою я ему “допрос с пристрастием”.
— Не ходи, Макар. Еще подумают, ты его убил? И мотив есть — это дочь не твоя.
— А чего Афанасия труп нашли?
— Нет, не нашли. Но все к тому идет, раз уж до завещания докопались.
— Надо с Анатолием поговорить? Он ведь его лучший друг. С института не разлей вода. И на работу его мастером взял.
— А что их связывает они такие разные?
— Да кто же знает? Афанасий и не говорил никогда, а Анатолий все время молчал, да завидовал он ему — сколько баб около Фони крутилось, и даже ты не устояла.
— Ладно, уж хватит мне напоминать, — всполошилась Людмила Егоровна. — Сам же сказал, простил давно.
— Простил, а все равно поглядываю за тобой, проверяю. Это раньше я влюбленный был. Сейчас меня не обманешь.
— Да, будет, — смеясь, сказала Людмила Егоровна. — Куда же я старая уже, по мужикам соберусь?
Поговорив супруги, тоже ушли спать. Макар Федорович утром намеревался пойти к следователю.
В эту позднюю пору Игорь Максимович тоже не спал, он думал:
— Нехорошо получилось с Соней? Но ведь мне точно надо было знать, что не она преступник. Что не из-за денег все?
Он ходил по своему кабинету. Игорь Максимович решил остаться ночевать на работе. Дома его ждал пустой холодильник и холодный чайник.
Девушка, которая была у него, его давно бросила. Какой молодой и красивой девушке захочется все вечера ждать любимого с работы? А мог Игорь Максимович и вовсе не прийти ночевать. Максимум его отношения с девушками длились месяца два. Последний год он даже и не пытался знакомиться с противоположным полом. Но было, что-то в Соне такое, чего раньше он в девушках не встречал. Наивность, что ли? Она так открыто говорила обо всем, что думает, и глаза ее искрились. От ее глаз на душе становилось тепло, и Игорь забывал обо всем на свете, даже о своей любимой работе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Встретиться бы нам не по рабочим моментам? — думал он. — А в каком-нибудь уютном кафе за чашечкой чая. Или даже пусть в парке. И все это без всяких потерпевших и пострадавших. Почему все у меня, так тесно связано с работой? Наверное, потому, что очень редко захожу в кафе, а еще реже бываю в парке. Я там, конечно, бываю только все по криминальным делам. И вообще, мне давно пора в отпуск куда-нибудь на море. Заработался я уже.
— Интересно, почему Соня так уверенна, что директор у них пропал? — размышлял дальше следователь. — Сын заявление не писал. Ясно сказал отец на лечении в больнице, инфаркт. Может, я ищу не там и происшествие с Ольгой Семеновной никак не связано с директором фабрики? Найти бы его быстрее и с нападением на Железнову станет все ясно. Кто же этот преступник? Теряю я хватку, мысли все время о Соне. Пока дело о нападении не раскрою, мне с ней видеться вредно. Всех подозревать начинаю.
С такими мыслями он неудобно устроился на старом диванчике в своем кабинете и уснул.
Игорь Максимович проснулся рано, как только пришла уборщица и загремела ведрами.
— Уборщица?! — вдруг вспомнил он. — Надо срочно ее найти и допросить. И лучше это сделать прямо сейчас.
Игорь Максимович быстро позвонил Петру. И собрался на выезд. Опросив Зинаиду Львовну, они с Петром поехали прямо домой к Анатолию Михайловичу. Дома его не застали. Один пожилой сосед сообщил, что Анатолий часто бывает на даче. Выяснить адрес дачи Анатолия не составило труда, и они приехали на место.
— Ну и глушь здесь! — сказал Петр.
И правда, дача у Анатолия Михайловича была в глухой деревня. Со всех сторон был лес. Хоть сама деревня была не далеко от города, в ней практически никто не жил. Домики от старости покосились, какие-то совсем упали. Из всей деревни в пятьдесят домов, жили человек десять и то в основном пожилые люди, не хотевшие покидать свои дома, решившиеся дожить свой век в деревне.
— А чем тебе не убежище ото всех? А? — спросил Игорь Максимович. — Хорошее местечко. Пошли дом этого Анатолия искать. А вот и он, — показал рукой следователь на деревянный дом. — Смотри и свет горит. Значит дома. Ты оставайся здесь, — сказал он Петру. — Смотри в оба.
Петр кивнул и остался у калитки.
Игорь Максимович подошел к дому, заглянул в окно. В окне он никого не увидел.
— Руки! — вдруг он услышал за своей спиной.
— Я из полиции мне нужно поговорить с Анатолием Михайловичем, — ответил Игорь Максимович.
— Я это! — сказал изумленно мужчина.
И следователь обернулся. Он увидел небольшого роста крепкого мужчину державшего ружье.
— В дом заходите, — скомандовал Анатолий.
Игорь Максимович первый зашел в дом. За ним зашел Анатолий и повесил ружье на стену.
— Какие у вас ко мне вопросы? — спросил он. — И быстрее, мне на работу еще надо.
— Мы разыскиваем Афанасия Петровича вашего директора.
— А чего его искать? Здесь он в бане сидит. С пятницы уже. В себя прийти не может. Его бухгалтерша Ритка бросила и денежки с фабрики себе перевела и укатила. В пятницу приехал, напился и все порывался Ритиному мужу морду набить. Я его в бане и закрыл. Проведываю, еду приношу. Он пока всю водку не выпьет, не успокоится. Пять бутылок с собой принес и ящик пива. Вчера вечером смотрел одна бутылка осталась. Скоро протрезвеет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если с Афанасием все в порядке, почему его сын сказал, что он в больнице с инфарктом?
