– Очень диковинная фамилия… Сложно не обратить внимания. Кисай-сан.
– Это что за род такой? Сначала понавыдумывают себе имён, что иероглифов не сыщешь, а потом рассекают по школам! – напыщенно возмутился Кейтаро, и Мисако рассмеялась.
– Да, точно! Кстати, если новичку будет сложно, то возлагаю на тебя ответственность за его успеваемость!
– Это ещё с какой стати?
– С такой, – вкрадчиво и любезно разъяснила Мисако, – что твоя успеваемость на сегодняшний день бьёт все общие рекорды. Несмотря на то, что у тебя, прости, чудовищный характер.
– Сама ты чудовище, – беззлобно процедил Кейтаро, закатив глаза.
– Вот видишь, – улыбнулась одноклассница. – О том и разговор.
Дело незаметно подошло к девяти часам. Тьма наконец-то одержала основательную победу, и ребята, потерявшие счёт времени в увлечённой беседе, очнулись довольно поздно. Кейтаро, в какой-то момент вздрогнув, поспешно задрал рукав куртки и мельком взглянул на часы.
– Тебе домой не пора? – спросил он у Мисако, которая тут же, не скрывая досады, ответила ему.
– Знаю, что пора. Но так не хочется…
– Тебе что, совсем не холодно?
– Нет, а что?
Кейтаро поёжился. Весна ещё не вступила в полную силу, и вечерами бывало довольно прохладно. Как и сегодня. Поэтому парень, подышав на замёрзшие кончики пальцев, спрятал руки в карманы куртки.
– Ну, как знаешь. Можешь гулять дальше, но я пойду домой. Дела… – он коротко поклонился однокласснице и, нахохлившись, пошёл в другую сторону.
– Пока, – буркнул он на ходу, на секунду высунув руку из кармана, чтобы махнуть ею.
– Хватит бегать, Ито! – вдруг крикнула ему в спину Мисако, и тот остановился. Девушка тут же решительно догнала его и с разбегу, со спины заключила в объятия.
– Эй, ты чего?
Кейтаро попытался освободиться от крепкой хватки спутницы, но та лишь промычала ему в куртку:
– Не смей.
– Мы уже всё решили.
– Неужели ты… совсем не способен на чувства, Ито?
– Ох…
Юноша медленно достал руки из карманов и нехотя накрыл ими ладошки Мисако. И тут же про себя отметил, что они такие… горячие, несмотря на погоду. А ещё у неё тонкие пальцы. А ещё – красивые, гладкие и ровно остриженные ногти. И очень, очень нежная, бархатистая кожа.
– И всё же, что такое для тебя Любовь, Теиру-тян? – поинтересовался Кейтаро совсем тихо, будто боялся произносить это слово.
– Наверное, что-то самое светлое. Тёплое и приятное. Когда ты любишь человека… – Мисако на несколько секунд задумалась. – Когда любишь… то перестаёшь волноваться по пустякам. И намного меньше переживаешь из-за любых трудностей. Ведь у тебя есть тот человек, ради которого ты растишь своё сердце. И тебе хватает одного его взгляда, чтобы набраться сил и справиться с любыми трудностями. Понимаешь? Вот такая… у меня… любовь.
Кейтаро внимательно выслушал Мисако, по-прежнему держа обнявшую его девушку за руки. Первое время он молчал, насыщая окружившую их вечернюю тишину. Но затем всё же тихо, но отчётливо заговорил.
– Спасибо. Прости, к сожалению, я так не умею. Но… если бы я умел любить… – парень сделал многозначительную паузу и, вдохнув полной грудью, выпустил изо рта полупрозрачное облачко пара. – Если бы я умел любить, то непременно полюбил бы тебя, Теиру-тян.
* * *
Кейтаро двигался по ночному Нагасаки. Он успел посадить Мисако на электричку, и теперь неспеша шёл домой, таща на спине тяжёлый портфель, а на плечах – не менее тяжёлые мысли.
За последние недели произошло слишком многое. Может, это из-за старшей школы и неумолимо приближавшегося выпуска, а может, по каким-то другим причинам, он стал получать слишком много внимания к своей персоне. Конечно, его, заядлого отшельника и интроверта, это повергло в ужас и уныние. Ведь он не мог просто закрыться дома, избегая любых контактов: есть школа, за которую отец платит немалые деньги. И блестящие перспективы после выпуска. Но игнорировать так называемых «товарищей», а порой и того хуже – «воздыхательниц» – никак не получалось. А общаться с каждым из них – пытка ещё та.
К счастью, однажды именно Мисако во всеуслышание обозвала его «хикикомори», после чего большинство ребят, желавших в той или иной мере близости вести с ним дружбу, деликатно оставили парня в покое. И хотя одноклассница была неправа, ведь быть хикикомори – это нечто гораздо более серьёзное, чем простая отчуждённость, всё же, Кейтаро её втайне благодарил.
Так или иначе, чем больше вокруг было разговоров о любви и отношениях, тем серьёзнее относился к этой теме и сам Кейтаро. За собой он заметил, что полюбить кого-нибудь – цель столь же недостижимая, как, скажем, взмыть в небо. Тогда он решил разобраться в этой теме, и за советом обратился к девушке, которая оказалась ближе всех: Мисако. Возможно, даже зря. Что, если именно этим своим необдуманным решением он пробудил в ней горячие чувства, которые теперь терзают её нежное сердце? Первое время Кейтаро со всей убеждённостью считал, что она достойна большего, нежели тратить силы и эмоции на его зачерствевшую душу.
Первое время.
Но не сейчас.
Сейчас он держал в руке мобильный телефон, на дисплее которого светилось совсем свежее сообщение от Мисако.
Не сбавляя шага, Кейтаро уставился на экран и нажал кнопку «открыть». Его взору предстали строки:
«Я всё ещё еду. Смотрю в окно. Мимо нас проносится целый театр теней. Он так красив, полон жизни! Завораживает. А я почему-то думаю о тебе. Глупо, да? Скажи, ты уже вернулся домой?»
– Почти вернулся, – вслух ответил Кейтаро, отняв глаза от телефона и взглянув вперёд. От дома его отделяло не больше ста метров. Тем не менее, на письмо он ответил:
«Уже давно сплю. Не мешай!»
И, захлопнув крышку телефона, забросил его в карман школьных брюк. Кому она нужна, эта романтика? Надо думать об экзаменах!
Дойдя наконец до дома, Кейтаро поднялся на свой этаж и тихо открыл входную дверь. Судя по всему, отец был уже дома. Можно даже не гадать: снова сидит сычом над письменным столом, разбираясь в рабочих проектах.
Едва юноша, закрыв за собой дверь, принялся снимать обувь, в коридоре во весь рост появился раскрасневшийся Ито-старший. Он выглядел так, будто только что пробежал марафон, а ещё забыл причесаться, одеться во что-нибудь не настолько мятое и, наверное, закапать чем-нибудь глаза, которые от перенапряжения стали чуть ли не краснее его самого.
– Я дома, – только и успел по привычке выдохнуть Кейтаро, как отец тут же перебил его:
– Наконец-то вернулся, Кейти! Всё в порядке?
– У меня вообще-то есть полное имя, пап. Мы это уже обсуждали, – прохрипел парень, меняя обувь на домашние тапочки.
– Ладно, Кейтаро. В общем… – мужчина замешкался. – Ну, в общем, ужин ждёт тебя на кухне. Приятного аппетита.
Услышав это, Кейтаро остолбенел. Он не сразу сообразил, чем вызван такой королевский приём, и всерьёз ли отец сказал ему про ужин. Или, всё-таки, он просто решил таким образом пристыдить его за вчерашний конфликт на пустом месте?
– Кейтаро? – окликнул его Ито-старший, заглядывая в глаза. – Ты точно в порядке? Устал? Эмм… Ладно, прости меня, много работы. Я, пожалуй… это…
Мужчина засуетился, сначала неопределённо махнул в сторону кухни, а потом – по очереди нервно почесал затылок, нос, подбородок и плечо. Но, не дождавшись никакой реакции сына на свои слова, потупил взгляд и вернулся в тускло освещённую комнату.
Ужин. Отец, несмотря на усталость, потратил время, чтобы накормить сына. А тот, выходит, совсем неблагодарный монстр: даже не удосужился сказать простое «спасибо». И почему это кажется таким сложным? Почему бы прямо сейчас не заглянуть в комнату, чтобы осторожно прошептать всего одно слово? Почему стыд намертво приковал ноги к полу, не позволяя сделать этот до безумия простой шаг?
Кейтаро бросил взгляд на кухню. Там, прямо посередине обеденного стола, стояла большая тарелка с рисовыми лепёшками. Блюдо, в пару слоёв обёрнутое нежным полиэтиленом, сегодня казалось как никогда притягательным и аппетитным.
Нет. На этот раз он накажет себя за ту чёрствость, которую впустил в своё сердце. За то, что не способен любить, уважать, беречь. Решено. Никакого ужина. Никакой еды. Никакого сна.
Парень ссутулился и, бросив прощальный взгляд на кухонный стол, пробрался в свою комнату и плотно задвинул за собой дверь. Сил осталось только на то, чтобы рухнуть на футон и свернуться калачиком, трясясь в беззвучных рыданиях.
Глава 3
– А что, если он настолько нищий, что его просто пожалели, взяв в нашу школу? – сонный Кейтаро вынужденно слушал писклявый голосок одноклассницы Харухи, которая, по всей видимости, змеёй извивалась перед подругами, стараясь самоутвердиться. К счастью, Кейтаро этого не видел: он был слишком занят разглядыванием темноты в недрах своего портфеля.
– Точно нищий! Нищий! – наперебой загалдели недалёкие подружки.
