— Ну, что же ты натворила, дрянь, а? — шипела она мне в лицо, когда провожала до калитки. — Как теперь людям в глаза смотреть-то? Кто ж тебя теперь брюхатую замуж возьмет?
Ее слова до сих пор отдавались в груди слишком больно.
— Но, теть Вер, куда же я пойду? — помню свой жалобный писк.
— Я позвонила Ларке, у нее пока поживешь. Она баба перспективная, может, сведет тебя с каким-нибудь вдовцом. Но там уж не выбирать. Какой будет. И смотри, не привередничай. Не в том ты положении. Кого найдет, сразу замуж выходи, — она сплевывает слюну на землю, — а сюда не приезжай и смотри рот на замке держи, что брюхатая. Хоть от Егора-то залетела?
Я киваю.
— Ну, вот смотри, а то заберут у тебя ляльку. Они вон, богатеи, какие, а ты останешься с носом. И без ребенка, и без жениха.
— А вдруг Егор поправится? — в груди теплится надежда на то, что тетка меня все-таки не прогонит.
— Ты что такая наивная? Все только и говорят, что он овощ лежачий и долго под аппаратами не протянет. У него там внутри каша вместо мозга.
В глазах щиплет от слез. Я смахиваю соленую влагу.
Тетя Лара так тетя Лара. А я ж тогда и не задумалась даже, что тетка меня просто запугивает. И что ребенка у меня никто не отнимет, а еще и платить государство мне будет, как матери-одиночке. Но это все после. После того, как я, прожив с тетей Ларой пять лет, подвергалась настоящей жизненной закалке.
Тетя Лариса рассказала за жизнь мне все, так как она в этом разбиралась как никто другой. Десять лет в зоне она отмотала не зря. Это уж точно.
Толкаю калитку и захожу внутрь. Все пусто и безлико. Видно, что в доме никто не живет.
— Мам, мам, смотри, тут будка для собаки есть… Заведем?
— Конечно, малыш, только попозже, — затаскиваю следом чемоданы.
И что бы тут ни происходило в моем прошлом, это дом моих родителей. Родные стены есть родные стены, и я рада, что тетя Вера (думаю, здесь, конечно же, не обошлось без веского слова тети Лары) одумалась и отдала мой дом в мое пользование. Хотя должна была это сделать сразу, как только мне исполнилось восемнадцать лет.
— Ну, что, Марк, поможешь мне с вещами? А потом можно в МакДональдс сгонять. Как тебе идейка, а?
— Круто, мам. Давай мне мой рюкзак.
***
— Мам, очень вкусная картошка, — закатывая глаза, говорит Марик, а я, потягивая коктейль через трубочку, наслаждаюсь процессом созерцания радости на лице ребенка.
— Я рада, что тебе нравится, но не думаю, что здешняя картошка очень сильно отличается от той, что мы кушали в городе.
— Да нет, конечно, мам, — распахивает глаза малыш, — просто я проголодался.
— Ну-у-у, теперь понятна причина твоего восторга…
— А вот и недавние знакомые, — слышу над головой голос и вздрагиваю от неожиданности.
— О, привет, — как ни в чем не было отвечает сын, протягиваю «хамлу» ручонку.
— Привет. Я, кстати, так и не успел представиться. Роман.
— Марк, — серьезно отвечает сын, — а это мама моя…
— А тебе не кажется, мой дорогой сын, что с чужими людьми мама тебе запрещала общаться?
— Посмею заметить, что мы уже знакомы и не чужие.
— А вас попрошу не лезть туда, куда не просят, — поднимаю взгляд на эту наглую рожу, и слова застревают на губах.
— Привет, — улыбается девчонка лет пятнадцати.
— Здрасьте, — вот это да-а-а, такой себе конфуз приключился.
— Я Марта, — девчонка протягивает, руку и мне ничего не остается делать, кроме как протянуть руку в ответ.
— Лика, — отвечаю ей, а сама искоса бросаю взгляд на парня, который уже подсаживается за наш столик.
Нет, ну каков же нахал, его сюда никто не приглашал.
— Я надеюсь, вы не против, если мы составим компанию?! — он поднимает на меня вопросительный взгляд.
— Да, давайте дружить? Мне Ромка… он немного того, — девочка доверительно шепчет мне, — дурачок. Но вы первая, кому я призналась в этом. Так вот, мне Ромка про вас рассказывал. Даже не ожидала, что встречу вас. У нас тут нет друзей. Мы только недавно сюда переехали. А Ромка, остолоп, под пивасом на машине катался, и у него отец права отобрал. Теперь из-за него нам приходится ездить на такси и на маршрутках…
— Воу, воу, малыш, ты чего все рассказываешь незнакомым людям?
Я слышала сарказм в голосе парня, явный и открытый, но от потока вылившейся на меня информации не могла адекватно на нее среагировать. Я сидела и хлопала глазами в попытке осознать услышанное.
— Ты же сам сказал, что уже не чужие, — передернула она его же слова. — Так можно мы с вами? — этот уже вопрос ко мне.
Я молча кивнула, и Марта, заняв место рядом с Мариком, начала без умолку болтать с ним.
— Ты это, — прокашлялся в кулак Роман, — не верь всему, что она говорит. Все это подростковые выдумки.
— Хм, да что вы такое говорите. Любитель пиваса, значит? — я откинулась на спинку стула и внимательнее присмотрелась к парню.
Ну, если быть честной, то парень ничего себе так. Карие глаза, прямой нос, средней толщины губы, небольшая щетина на скулах, в гламурном беспорядке волосы на голове, и одежда на нем далеко непростая. Бренды мальчик любит носить, а это говорит только об одном — мы с ним разного поля ягоды, и на одном поле нам делать нечего.
— А что здесь такого? Ты что-то имеешь против?
— Абсолютно нет. Мне все равно, — я отворачиваюсь от него и устремляю взгляд на детей, которые, видимо, нашли общий язык несмотря на разницу в одиннадцать лет.
— Вот хочешь, признаюсь тебе откровенно? — Роман двигает свой стул вплотную ко мне и ставит локти на стол, перекрывая мне ровно наполовину обзор.
— Ну, давай. Удиви меня, — вскидываю бровь, а сама с полным равнодушием продолжаю потягивать через трубочку банановый коктейль.
— Ты стерва бесячая, — шипит мне в ухо парень так тихо, что слышу его только я.
От неожиданности услышанного давлюсь глотком коктейля и, схватив салфетку, откашливаюсь в нее.
— Удивил? — как ни в чем не бывало спрашивает он, веселясь от души. — По спинке постучать?
Ох, если бы не кашель, сказала бы я ему пару ласковых.
Придурок.
— Удивил, — откашлявшись и вытерев выступившие слезы на глазах, отвечаю ему, — надеюсь, в последний раз… Марк, собирайся, по дороге дожуешь, — я быстро все собираю в картонный контейнер. — Марта, приятно было познакомиться.
— Лика… Лика, это из-за Ромки, да? Ну, ты и идиот, — поворачивается она к брату, — все портишь…
— Все нормально, — говорю ей, а это хамло сидит и скалится в мою сторону. Дать бы ему в морду, да руки марать не хочется. — Просто твой брат не знает наипростейших манер поведения.
Я беру Марка за ладошку, и мы устремляемся к выходу.
— Пока, — доносится в спину голос парня, а у меня палец средний так и чешется, останавливает только общественное место.
— Лика, подождите! Я вас провожу, — догоняет нас с Мариком Марта.
— Марта, не стоит, со мной правда все нормально, — попыталась отделаться я от девчонки.
— Лика, мне и правда за него неудобно. Он просто дурит, не обращай на него внимания, — тараторит девчонка, — может, как-нибудь еще в МакДаке застрелимся? У меня пока нет тут подруг, а ты мне понравилась.
Такая непосредственность в девочке поразила меня.
— Марта! Мы едва знакомы, — останавливаюсь прямо перед выходом.
— Несмотря на возраст, Лик, я очень хорошо разбираюсь в людях, поверь, — она так серьезно, совсем по-взрослому свела брови на переносице. — И ты мне нравишься. В тебе нету зла.
— Ладно, прекрати, — перебиваю ее, — вот мой телефон, — протягиваю ей визитку. — Как захочешь прийти в Мак, позвонишь, и мы с Мариком составим тебе компанию. Составим же? — обращаюсь к сыну.
— Ага, я люблю кушать в МакДональдсе, — тут же отзывается Марик.
— Спасибо! Данилика — преподаватель английского языка. Очень, кстати, нужная вещица, — она покрутила в руках глянцевый картонный прямоугольник и запрятала его в задний карман джинсов. — Пока.
