отскакивает от стен и врезается в меня ножами. Думала, больнее быть уже не может.
— Маша!
Поднимаю на него взгляд. Его силуэт смазанный, без четких контуров. Образ совсем чужой, и аура незнакомая.
— Маша! — выкрикивает с отчаянием.
— Что?..
Молчит. Руки в кулаки сжаты, дыхание тяжелое, сбитое. Лучше бы ударил, чем чувствовать это.
— Маша… прости…
Отрицательно качнув головой, закрываю глаза. Не то. Ты говоришь не то, Руслан!
— Скажи, что это неправда… — выдавливаю с трудом, — скажи, что она шутит…
— Маша… — чувствую прикосновение к плечу и шарахаюсь, как от высоковольтного разряда тока.
— Скажи, что это неправда, Руслан!!! — кричу хрипло, — скажи!.. Скажи, Руслан!!!
— Мать твою… Маша, успокойся!.. — хватает ладонь, тянет на себя, а у меня ноги не слушаются. Я буквально повисаю в его руках.
— Скажи… скажи, умоляю…
Он фиксирует мое тело. Одной рукой прижимает спину, другой, удерживая затылок, впечатывает лицом в свое плечо.
— Скажи… — прошу беззвучно.
— Ты — моя семья, Маша. Все остальное работа. Прости. Клянусь, этого больше не повторится. Слышишь?.. Ты должна простить…
Каждое слово, как капля кислоты. Я не знаю, что осталось во мне живого, но с каждым мгновением становится больнее. Я не выдержу, это предел.
— Что ты наделал, Руслан… — шепчу еле слышно.
— Маша… без глупостей, ладно? Я все исправлю…
— Что ты наделал…
В этот момент его, валяющийся где-то у порога, телефон оживает входящим звонком. Он не шевелится, только вжимает меня в себя крепче.
— Все будет хорошо, девочка. Я горы ради тебя сверну, Луну с неба достану. Хочешь?.. Мы поедем на море… Мальдивы… Ты хотела, помнишь?.. Я куплю тебе самое крутое рекламное агентство, Маша… Я уже все придумал. К концу года куплю.
Замолчавший было телефон, снова звонит, а я впервые в жизни этому рада.
— Маша… у меня самолет… Мне нужно лететь.
— Лети.
— Пообещай мне, что ты дождешься меня здесь… Я вернусь, и мы все хорошо обсудим… Трагедии не случилось, милая. Все поправимо.
— Самолет, Руслан… ты опоздаешь.
Телефон звонит в третий раз. Грязно ругнувшись, Руслан отпускает меня и поднимает его, чтобы принять вызов.
— Да… — голос резкий, отрывистый, — помню… через десять минут выезжаем.
Отбивается и поворачивается ко мне. Я смотрю в пол, на мыски своих домашних тапок.
— На работу не ходи сегодня. Побудь дома.
Идет на меня, останавливается впритык и, оперевшись рукой в стену над моей головой, склоняется.
— Маша… признаю, что поступил, как урод. Виноват перед тобой. Отвечу. Но… не отпущу.
Онемевший во рту язык не шевелится. Кожу от близости его дерет, и дышать все сложнее.
— Все хорошо у нас будет, слышишь? — подцепив двумя пальцами подбородок, заставляет смотреть в лицо, а я не могу. Зажмуриваюсь, — я люблю только тебя.
Чувствую, как целует. Губы, щеки, лоб. Сам еще не понимает, что прощается.
Оставив меня стоять у стены, быстро одевается, берет сумку, портфель с документами, параллельно грубо с кем-то говорит по телефону.
А я стою, как у эшафота. Молю Небеса, чтобы казнь скорее закончилась.
— Маш… — обращается перед самым выходом, — телефон не отключай, пожалуйста.
Потом хлопок двери, и звенящая тишина.
Глава 5
Руслан.
Простит.
Поплачет, переболеет и простит. Потому что любит. Потому что друг без друга мы никто.
Держусь отчаянно за эту мысль. По-другому никак. Если уйдет — все потеряет свой смысл.
Набираю ее номер снова. Ожидаемо не отвечает.
— Миша, — обращаюсь к водителю, — у меня просьба к тебе будет.
— Слушаю, Руслан Андреевич.
— За Марией присмотреть надо будет, пока меня нет.
— Проследить, куда ходит? — сощуривает глаза.
— Нет… другое. Она дома осталась, немного… эмм… расстроена. Мне надо, чтобы ты ее… скажем, навестил пару раз.
— Хорошо, понял.
— Посмотрел, все ли у нее в порядке, как выглядит…
— Какой повод?
Молодец мужик. Сообразительный и без лишних вопросов.
— У меня папка на рабочем столе синяя лежит. Попросишь ее, скажешь, что в офис отвезти надо.
— Понял.
— Сделать это надо будет сегодня вечером. И, Миша, будь постоянно на связи.
— Разумеется, Руслан Андреевич.
Перед входом в здание Аэропорта снова ее набираю. Безрезультатно, но вполне логично.
С Амелией и нашим штатным юристом Сашей Храмцовым встречаемся у стойки регистрации.
Оформляемся, поднимаемся в зал ожидания. Саня остается с нашей кладью, а мы с Амелией идем в кофейню.
— Кравцов к завтрашнему утру возвращается. Обещал с нами к налоговикам и в мэрию.
— Отлично.
— Кстати, — лезет в сумку и вынимает из нее мои часы, — вот, держи. Вчера под пледом нашлись.
Забираю их, кручу в руке. Е*нуть хочется их о гранитный пол. Сука, вдребезги чтоб…
— Маша сообщение твое прочитала.
Амелия замирает. По красивому лицу пробегает тень.
— Черт… — шепчет придушенно, — прости, Руслан… Я не хотела…
— Сам виноват.
— Она что, твой телефон проверяет?
Никогда такого не было. Доверяла мне безгранично.
— Подозревать стала что-то, вот и проверила.
— Пздц. Я думала, ты всю переписку стираешь.
— Нет.
Приходит официант. Ставит перед нами две чашки кофе. Амелия обхватывает свою пальцами и принимается вертеть ее вокруг оси. Скрежет фарфора бьет по нервам.
— И?.. Как она отреагировала? — спрашивает тихо.
— Плохо.
— Бл*дь!
До посадки мы эту тему больше не поднимаем. Амелия звонит в Бельск, согласовывает что-то там. Я на связи с офисом. Между звонками пытаюсь дозвониться до Маши. Не берет, конечно, тогда пишу ей сообщение.
«Маша, возьми трубку»
«Как ты?»
Болтаются непрочитанными несколько минут. Последнее пишу ей уже перед взлетом.
«Все будет хорошо, девочка моя. Я тебя люблю»
Во время полета Амелия читает отчеты о добыче боксита за последние годы. Ее эта тема никак не касается, но она привыкла владеть всей информацией об объекте, с которым работает. Здесь мы с ней похожи.
Саша, неуклюже завалившись набок крепко спит.
Поправив под шеей подушку для перелета, тоже пытаюсь уснуть. Неудачно, конечно. Спать, когда у тебя словно через мясорубку внутренности прокручиваются, задача непосильная даже для меня.
— Неприятная ситуация, конечно… — подает Амелия голос, — и очень не вовремя.
— Все под контролем.
— Надеюсь, что так. Думаю, жена твоя девочка не глупая. Подумает и поймет, что ничего страшного не случилось.
— Ей очень больно, — проговариваю глухо, чувствуя небольшое удушение.
— В первый раз всегда больно, — отвечает Амелия спокойно, — привыкнет.
Открыв глаза, скашиваю на нее взгляд. Она улыбается. Смотрит на меня с мягкой мудрой улыбкой.
— В том мире, куда ты шагнул, Руслан, по-другому, увы, не бывает. Это жестокий мир, состоящий только из охотников. Жертвам там не место. Высшая каста.
Склонив голову, она ждет от меня ответной реплики. А, не дождавшись, протягивает руку и проводит ноготком по предплечью.
— Там
