Я ждала, что Эд что-то скажет. Нет, не потому, что мне хотелось его слышать и слушать. Просто из нас троих именно он сотворил эту ситуацию, потому и ожидалось, что он проговорит хоть что-то, что сделает ее более… трезвой. Потому что пока я была в полнейшей сумятице, я была в ужасе, что сейчас забился глубоко под кожу и трепыхался там наподобие бабочки, насаженной на булавку.
- Я на работу. Сегодня важный день и важный контракт, - вдруг проговорил Эд и поднялся из-за стола.
Я прикусила губу, чтобы не выдать что-то вроде: «И это все?». Удалось сдержаться, потому что впереди замаячила возможность убежать. Покинуть тот дом, что я считала своим, и надеяться, что мне удастся избавиться от той золотой клетки, прутья которой уже впивались в тело.
- До встречи, - как можно мягче сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не устремиться к выходу.
Карина лишь степенно кивнула и, когда муж ушел, оставив нас наедине, искривила губы в подобии улыбки.
Я же смотрела на нее, сидящую напротив и обхватывающую ладонями злополучную чашку с муми-троллем, и чувствовала себя чужой. Словно не я, законная жена, должна была находиться в собственном доме, а именно эта женщина.
А в мыслях бились одна за другой мысли. Все то, что было моей защитой, моей броней, теперь может обернуться против меня самой. Муж, его окружение, которое, по словам Эда, не должно было изменить ко мне отношения в случае, если приму эту ситуацию. Его связи… Все это могло повернуться на сто восемьдесят градусов и ударить по мне так, что от меня не останется и мокрого места.
- Думаю, что ты вполне заинтересована в том, чтобы сейчас я просто встала, собрала вещи и ушла, - хрипловатым голосом проговорила я, прямо глядя на Карину.
Я могла начать вышвыривать из окна ее вещи. Могла схватить за волосы и поставить беременной женщине пару синяков (хотя, сама мысль об этом вызывала у меня отвращение). Я могла попробовать вызнать, как можно избавиться от этой приживалки-змеи законным путем… Но было одно большое «но». Я не желала оставаться ни с Эдом, ни в своем бывшем доме. Ни в своей прошлой жизни.
- Заинтересована, - кивнула Карина и опять положила руку на живот, словно предыдущих пару раз было недостаточно для понимания - она беременна.
«Я беременна!» - если бы она беспрестанно кричала об этом, это не раздражало бы настолько, как это жест.
- Но Эдичка тебя не отпустит. Он мне так и сказал. - Карина взяла кружку и отпила из нее глоток чая. - Предупредил об этом сразу, как только я пришла и сообщила ему о том, что ношу его сына.
Сцепив зубы, я заставила себя проигнорировать те эмоции, что родились при словах «ношу его сына». Гораздо сильнее меня задело другое.
- Что значит, он меня не отпустит? - выдохнула в ответ.
- То и значит. Тебе же лучше знать, каков твой муж. Он не собирается жить без тебя. И не собирается жить без меня и нашего ребенка. Я сразу сказала ему, что меня такой расклад полностью устраивает.
Следующую свою улыбочку Карина спрятала за новым глотком чая. Меня это жутко раздражало, но эта эмоция как бы витала на периферии сознания. Потому что основным чувством стал ужас. Леденящий, скребущий когтистыми лапами вдоль позвоночника. Да, я знала, каков мой муж. И да - понимала, что у меня впереди дни, если не месяцы той борьбы за собственное «я», которая может закончиться плачевно.
- Я на работу, - на автомате проговорила, поднимаясь из-за стола.
Направившись в спальню, я краем глаза посмотрела на гостиную, где расположилась Карина, и где, по-видимому, ночевал Эдик. Постель была заправлена небрежно, словно бы на нее наскоро накинули покрывало. Что там происходило, на нежно-голубых простынях с вышивкой, которые я заказывала из Италии, чтобы гостям на них спалось уютно, как дома, не хотелось даже представлять.
Нежно-голубые… Ношу его сына. Фу! Меня снова затошнило, потому дальнейший путь я проделала, думая о чем угодно, только не о предательстве мужа и его любовнице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Итак, у меня была задача просто уйти из дома, не вызывая подозрений. Значит - вещей по минимуму. А то, чего доброго, увидь Карина мое бегство, тут же побежит докладывать Эдичке. Почему-то в том, что поступит именно так, а не станет надеяться, что мне удастся исчезнуть, я не сомневалась.
Побросав в тканевую сумку пару трусов, джинсы и футболку, я подошла к туалетному столику. На первую пору хватит крема для лица, да и то, брала его исключительно потому, что он мне идеально подходил, а заказывать такой и ждать его - это не то, чем я планировала заниматься в ближайшем будущем.
Из документов при мне был паспорт, хорошо хоть Эд не додумался его забрать. Вот и все.
Прихватив собранную сумку и выйдя в прихожую, я начала надевать кроссовки. Чувствовала себя при этом героиней сюрреалистического фильма, в котором вдруг самый близкий мне человек в одночасье превратился в жуткого монстра. Казалось, что в любой момент что-то может пойти не так. Черт побери, да я даже когда шнурки завязывала, мне чудилось, будто вот-вот в квартиру войдет Эд и вновь запрет меня в четырех стенах спальни.
- Ты вроде флорист, - раздался голос Карины и я, распрямившись, взглянула на нее исподлобья.
Она стояла в метре от меня и грызла яблоко. Совершенно спокойная, уравновешенная… настоящая хозяйка этого дома.
- С этим есть какие-то проблемы? - вскинула я брови, забирая сумку и открывая дверь.
- Вообще никаких, - пожала она плечами. - Просто не думала, что флористы на работу выходят с такими кутюлями, - она выразительно посмотрела на собранные мною пожитки.
- Да ты, похоже, вообще редко думаешь, - ответила ей и, выйдя из квартиры, бросила, прежде чем направиться к лестнице: - Запрись, а то мало ли такой ценный товар, как ты, украдут.
Захлопнув дверь, я сбежала по лестнице, попутно доставая из кармана джинсов телефон. Набирая на нем заветный номер, я молила всех богов, чтобы мне ответили. Хотя и знала, что этот человек обычно настолько занят, что не всегда обращает внимание на входящие звонки.
Когда же гудки на том конце связи сменились коротким «да», я выдохнула в трубку:
- Мне очень нужна твоя помощь, Сеня…
Сеня - мой школьный приятель. Выбравший своим призванием службу в полиции и по удачному стечению обстоятельств угодивший на должность нашего районного участкового.
В старших классах он был сильно влюблен в мою соседку по парте Милу Любимову, и я провела немало часов на телефоне, пытаясь как-то подлатать его разбитое сердце. Воспринимать Сеню в качестве поклонника Мила отказывалась. И очень зря, Сеня был отличным парнем и верным другом.
Видимо, с нами, девушками, было что-то очень сильно не так, раз мы предпочитали посвящать свои жизни тем, кто в один не прекрасный день мог заявиться на порог нашего общего дома и все в нем до фундамента разрушить.
Близко мы с Сеней не общались уже много лет. Мое замужество этому не способствовало. Эдик в принципе ревностно относился к тому, как я распределяла свое внимание, поэтому все закадычные подружки, а уж тем более приятели мужского пола, быстро отошли на десятый план. Но я по этому поводу совершенно не переживала. Считая проявлением настоящей любви потребность мужа быть для меня во всем единственным. Да и в самом деле, зачем мне было тратить на кого-то драгоценное время, которое я могла провести с любимым? Забот по обустройству нашего совместного быта и без того хватало, к тому же, Эда жутко раздражало, если вдруг я начинала искать совета у кого-то, кроме него. Так я упорно рассуждала до сегодняшнего дня. А теперь, вдруг оставшись у разбитого корыта, резко осознала, что мне, по сути, даже и позвонить-то некому.
Вспомнив, как нагло и самоуверенно вел себя Эдик, выкатывая мне свои требования, я невольно задумалась. А не намеренно ли он делал так, чтобы я постепенно собственными руками разорвала отношения со всеми, кто был частью моей прошлой жизни? Ведь все, что я на сегодняшний день имела, по сути, шло с Эдом в комплекте: семья, квартира, деньги, работа, друзья… Он, как хитрый паук, раскидал повсюду ниточки, а когда я к ним окончательно прилипла и задергалась, тут-то и стало ясно, кто истинный хозяин положения.
