Елена Михайловна приподнялась немного на подушках и попросила у Даши воды. Максим стоял совершенно потрясенный услышанным, хотя и ожидал открыть для себя какие-то тайны, но такое… Получалось, что перед ним находились его внучка и правнучка. Хоть самому за нашатырем беги.
– Елена Михайловна, Вы понимаете?.. – дрожащим от волнения голосом произнес Максим. – Получается, что Вы моя внучка?!
– Максим, для меня это звучит как бред и совершенно не укладывается в голове. Я, конечно, читала о реинкарнации, но, когда это случается непосредственно на твоем практическом опыте, волосы дыбом встают.
Присутствующие люди глядели друг на друга совершенно другими глазами. В них были и радость, и смятение, и волнующее соприкосновение с тайной вечной жизни, открывшейся им сейчас.
– Давайте пить чай! – оборвала зависшую паузу Даша.
Все весело балагурили за столом. Максим рассказывал о своих снах, о том, как он нашел их дом, впервые найдя полное понимание, и от этого на душе у него стало спокойно и радостно. Елена Михайловна, с какой-то особой тревогой и обожанием глядя на Максима, рассказывала всякие подробности из своего детства и молодости, когда дед был еще жив.
– Стоп, – глаза Максима вдруг застыли, – я забыл про фотографию на стене в спальне. Дед про нее ничего не говорил?
– Говорил, – таинственно произнесла Елена Михайловна, – говорил, что-то тайное, что в ней скрыто откроется посвященному, то есть тебе. Ты можешь расшифровать надпись?
– Да! – торжественно произнес Максим. – Верхняя надпись на старославянском гласит: «Пробужденному к новой жизни доступно будет». Внизу идут рунические символы старорусской языческой веры, буквально значащие «тайный ключ». А вот к чему ключ, я понятия не имею.
– Может быть, ты в книгах дедовых что-то найдешь? – неожиданно перейдя на «ты», спросила Даша.
– Может быть, может быть… – задумчиво произнес Максим, задумчиво почесывая макушку. – А где снято это фото?
– Это под Омском. Дед долгие годы был там священнослужителем, пока НКВД не закрыло капище – приход староверов, – пояснила Елена Михайловна.
– Если символы нанесены на фото, так, может, это подсказка, как найти замочек? – осенило Максима.
– Думаю, лучше, чем ты, в этом никто не разберется, – предположила Елена Михайловна, тяжело садясь в старинное громоздкое кресло. Напряжение сегодняшнего дня явно исчерпало ее силы, и Максим больше решил не донимать Елену Михайловну расспросами и попросил лишь показать книги.
– Это невозможно сейчас, Максим, – сказала Елена Михайловна, позевывая. – Давайте отложим это до завтра. Утро вечера мудренее.
И Максиму ничего не оставалось делать, как согласиться.
Наутро, подав чай, Елена Михайловна положила на комод перфоратор, напускно и насмешливо произнеся:
– Перфоратор – это тайный ключ к книгам.
Максим вопрошающе посмотрел на Елену Михайловну.
– Дело в том, Максим, что книги в стене за фотографией. Нужно вытащить один ряд кирпичей. Пылищи-то будет! – расстроенно сказала Елена Михайловна.
Работа оказалась не так проста, как казалось вначале. Кладка оказалась добротной, не то что сейчас. Но в итоге книги были извлечены. Книг было две. Они были завернуты во множество слоев различного материала. В итоге имели приличный вид, хотя сразу чувствовались ветхость и старина. И, конечно, вес. Одна из них весила навскидку килограмм пятнадцать и была весьма приличных размеров. Ее большой вес был обусловлен тем, что страницы книги представляли из себя выбеленные телячьи шкуры. Другая же состояла из толстых журналов, заполненных рукописным текстом, как оказалось, почерком деда, Федора Акимовича. Целый день был убит на восстановление порядка, и только поздним вечером все собрались за чаем, чтобы обсудить дальнейшие действия. Крайнее возбуждение охватило Максима и передавалось Елене Михайловне и Даше. Максим ощущал соприкосновение с великой тайной, и вся его сущность была наполнена пониманием новой жизни, полной смысла; и прошлая жизнь, пустая и суетная, никогда уже к нему не вернется. Максим то, заливаясь от смеха, травил свежие анекдоты, то внезапно умолкал, уставившись в одну точку. Елена Михайловна настаивала, чтобы Максим остался у них, пока изучает книги. Даша, вторя своей маме, сложив в молении руки на груди, уговаривала остаться Максима, но он понимал, что на изучение материалов уйдет не неделя-другая, а гораздо больше времени, и не желал стеснять домочадцев.
– Хорошо, в таком случае я попрошу своего знакомого, который многим мне обязан, отвезти тебя на машине в Москву. И не спорь, – Елена Михайловна властно подняла руку навстречу привставшему было Максиму. – Если дед боялся держать их даже дома и прятал в глухой стене, то перевозить их в поезде тем более опасно. И пообещай мне сообщить о себе по приезде и, вообще, не забывать нас.
Елена Михайловна отвернула голову куда-то вверх и вправо, глядя в точку под гардиной. Как бы она ни старалась сдержать слезы, они потекли только еще стремительней. За окном раздался звук тормозов. Елена Михайловна, узнав скрип тормозов старой «Волги», который было трудно перепутать с наводнившими город иномарками, удовлетворенно произнесла: «Миша приехал». Максим скептически посмотрел на транспортное средство, еще пятнадцать лет назад считавшееся прерогативой особо важных персон, и аккуратно задал Елене Михайловне актуальный вопрос:
– А ему доводилось ездить на дальние расстояния на этой машине?
– Не волнуйся, Максим: у Михаила машина в хорошем состоянии.
Максим обнял ее, и Даша, не сдержавши слез, бросилась к ним. Утром Максим сел в потрепанную «Волгу» и поздно вечером он был уже у себя дома.
ГЛАВА 5
ВОЛХОВАНИЕ
Вот уже десять недель Максим краптел над древними книгами. Многое было новым, многое – непонятным, что-то пришлось переводить, тратя уйму времени на несколько предложений. Толстенная книга представляла из себя древнеславянские веды3, повествующие о событиях от Крещения Руси и в глубь веков на тысячи лет. Описанное в книгах выглядело шокирующим и никак не сочеталось со знаниями истории, усвоенными сначала в школе, а затем – в универе. Максиму часто по роду профессионально изучающего историю человека приходилось сталкиваться с фактами фальсификации истории, но такой сенсационный документ, открывающий целый мир на белом пятне русской истории, ему приходилось видеть впервые.
– Хотя чему я удивляюсь? – озадаченно чесал затылок Максим. – Вся история человечества – наглая фальсификация, преследующая цель защищать и облагораживать лелеемую систему. Смена политического режима, как правило, сопровождается реставрацией истории. Смена религии, тем более. В данном случае на Руси были уничтожены все источники, повествующие об истории Руси до христианства. Любая мощная система сама себя охраняет, генерируя свою правду, чтобы самовозвеличить себя и потопить конкурента. Спросите любого американца: кто, по его мнению, выиграл Вторую мировую войну? Любой ответит, что Америка, и никто не вспомнит об участии в войне какого-то там Советского Союза. И то, что наши людские потери превосходили американские более чем в семьдесят раз, и что Штаты начали непосредственные военные действия менее чем за год до окончания войны, совместно с союзниками и весьма ограниченным контингентом, – никто не знает в самих Штатах. Югославы скажут, что в подрыве боеспособности Вермахта сыграло ключевую роль партизанское сопротивление в Югославии. Ватикан лишь брезгливо прокомментирует тему языческих времен в Европе и промолчит, что уничтожал людей, исповедующих старую веру, на кострах инквизиции шесть веков, отменив инквизицию только в девятнадцатом веке. И русская православная церковь промолчит о количестве карательных экспедиций, посланных против супостатов, не принявших новую веру. Никто не посчитает, что количество христианских мучеников на много порядков меньше, чем мучеников, погибших за веру старую, веру предков. Ложь, обман, фальсификации ради управления умом обывателя. И так как среднему мирянину не интересны в принципе данные постулаты, то общество превращается в серое стадо овец, которое пасут мощные системы в лице крупных держав, религиозных центров, крупнейших финансовых корпораций, тайных организаций.
Другая книга, собственно говоря, и не книга вовсе, а рукопись, старательно переписанная Федором Акимовичем с утерянной книги Белеса4. Исходя из приписки, сопровождавшей рукопись, было понятно, что, служа во фронтовой разведке в годы Второй мировой войны, Федор Акимович участвовал в секретной операции, в результате которой нашей разведгруппе удалось опередить немецкую разведгруппу Аненербе5, которая специализировалась на поиске оккультных документов и артефактов. В приписке не говорится, каким образом деду удалось законспектировать редкую книгу, следы которой в будущем были утеряны безвозвратно. Но ему это удалось! И нет никаких сомнений, что удалось с риском для собственной жизни. Что ж, Максим уже понял, что дед был крепким орешком. Собственно говоря, эта рукопись и представляла из себя самую большую тайну, содержащую магические заклинания, обряды и молитвы.
