тем самым подчеркивая свои слова.
Он сглатывает, кивая.
– Я хотел прийти раньше. Просто… – Прочистив горло, он делает нервный вздох. – Просто не мог.
В его дыхании чувствуется запах бурбона, а на коже – дым.
Его слова пропитаны ядом.
Те же слова Кэл сказал мне на вершине колеса обозрения прошлой осенью, когда я спросила его, почему он не пытался найти меня.
«У меня не было выбора», – ответил тогда Кэл.
Звучало так, будто существовала реальная причина его отсутствия, и я полагаю, что так оно и было.
Он сам себе препятствие, а его демоны – баррикада.
Я сжимаю его руку сильнее.
– Но теперь ты здесь, – бормочу я, пытаясь поймать его взгляд. Я наблюдаю, как золото и шоколад сливаются вместе, а затем произношу: – Остальное не важно.
Я не злюсь.
Я не могу осуждать самоосужденного мужчину.
Кэл расцепляет наши руки и встает со стула.
– Черт, – выдыхает он. – Прости. Прости, что так долго не навещал тебя.
В мгновение ока он забирается на кровать.
Мое сердцебиение становится неровным. Скользнув под одеяло, Кэл обнимает меня и зарывается своим лицом в изгиб моей шеи. Я сижу неподвижно, затаив дыхание. Но когда кончик его носа прижимается к моему уху, посылая по телу мурашки, я закрываю глаза. Я чувствую, как его лодыжка соприкасается с моей под одеялом. От гнета нервов и желания мое дыхание становится прерывистым и поверхностным.
Его тело ощущается как палящее солнце.
Его дыхание наполняет меня жизнью изнутри.
А его слова, его слова…
Они значат все.
– Мне чертовски жаль. – Кэл запускает пальцы в мои запутанные волосы. – Я думал, что никогда не смогу вновь прикоснуться к тебе, почувствовать тебя, вдохнуть твой запах. – Он глубоко дышит, почти стонет на выдохе. Его хватка вокруг моей талии усиливается, когда он притягивает меня ближе. – Каждый день на работе я слушал звон дверных колокольчиков и думал о том, как ты входишь со своей невероятной улыбкой, а также гадал, увижу ли тебя снова.
– Я здесь, – произношу я хриплым голосом и решительно киваю головой. – Я все еще здесь.
Он выдыхает мне прямо в ухо, подобно измученному обещанию:
– Я тоже.
Пока Кэл лежит рядом, обхватив своей мускулистой рукой мою талию, я провожу пальцами по его волосам, накручивая мягкие и шелковистые пряди вокруг указательного пальца. Его дыхание становится равномерным, как и мое. Свободной рукой я ищу брошенный букет и нащупываю тот на противоположной стороне. Его лепестки выглядят увядшими и тусклыми, но это не мешает мне с любовью сжать стебли в руках.
Они завяли, но еще не погибли.
Для них еще есть надежда.
Я смотрю на мужчину, лежащего рядом: его глаза закрыты, выражение лица довольное. На моем лице появляется проблеск улыбки, подобный солнечному лучу, что пробивается сквозь облака.
Надежда все еще есть.
Глава 4
Кэл
Один месяц спустя
Эти колокольчики сведут меня в могилу.
Сердце подпрыгивает при каждом звоне, мышцы сводит, а зубы скрежещут. Посетитель вышел из магазина, а я даже не помню, о чем мы говорили, потому что был слишком занят мыслями о сегодняшнем ужине с Люси.
Я понятия не имею, как мне справиться с этим. В голове творится полная каша, а это последнее, что сейчас нужно Люси, пока она восстанавливается после серьезной операции. Особенно теперь, когда ее сердце стало еще более хрупким.
Особенно теперь, когда бремя моей ответственности увеличилось в разы.
Я должен быть сильным ради нее. Непобедимым. Но лишь однажды я чувствовал себя непобедимым: когда мне оказывали небольшую помощь. Возможно, единственный способ двигаться вперед – сделать несколько шагов назад.
Я не остановлюсь.
Это временно.
Очередной звон колокольчиков заставляет меня направиться к служебному выходу, дабы найти Ике, который сможет облегчит мой непосильный груз.
Не то чтобы я заслуживаю временного облегчения, однако чувство вины давит, ведь Люси нуждается во мне.
– В мой кабинет, – приказываю я, проносясь мимо Ике в гараже, пока тот меняет масло.
– Как дела, босс?
Я не отвечаю, и он подчиняется. Мы пробираемся в мой кабинет, и Ике закрывает за собой дверь, а затем засовывает руки в карманы своих грязных штанов.
– Когда ты последний раз спал? – интересуется он, облокачиваясь на стену. – Выглядишь хреново.
Его слова звучат грубо, но в бледно-голубых глазах виднеется искренность.
Ненавижу подобное.
– Мне нужно что-то… чтобы снять напряжение.
Кто-то мог бы неправильно понять данное заявление, но только не он: Ике знает, что мне нужно. Он точно знает, когда я нахожусь на остром и зазубренном краю, готовый сметать все, к чему прикасаюсь.
На мгновение я снова попадаю в засаду сильного чувства вины.
Стыда и ненависти к себе.
Я пытаюсь быть сильным, но просьба исходит от слабости.
– Что? – Ике колеблется, отводя взгляд, пока разочарование не заменяется беспокойством. – Нет.
– Я серьезно. – Я стараюсь говорить ровно. – На днях я надорвал спину, катаясь на байке.
Но дело не в спине, а в сердце. Оно душит меня, словно камень в груди.
Он также понимает и это.
Голосок в голове кричит на меня, умоляет отступить, забрать слова обратно, но я не в силах произнести ни слова.
Я сверлю его взглядом, стоя неподвижно. Пульс ускоряется.
– Нет, Бишоп, – отказывает он, мотая своей лысой головой. – Не могу помочь. Тогда ты был всего лишь клиентом. Теперь же ты друг.
Я щетинюсь от заявления, прижимаясь бедром к столу.
– У меня нет друзей.
– Это чушь, которую ты любишь себе внушать.
Ладно.
У меня есть одна подруга, которая сидит в своем доме с привидениями в ожидании, когда я приду к ней сегодня вечером, чтобы она могла приготовить мне тамале[2]. Она – причина, по которой я готов стать другом, человеком, который будет тянуть ее вверх, а не вниз, в грязь.
Но сейчас я не могу быть таким человеком. Не в таком состоянии.
Когда я наконец сообщил ей, что зайду, она ответила ракетным запуском смайликов со счастливым лицом и красными сердечками. Люси случайно добавила в этот балаган баклажан, а затем отправила еще около пятидесяти сообщений с извинениями, как ей стыдно.
Люси:
О боже! Я не собиралась отправлять тебе это!
Люси:
Мне так неловко!
Люси:
Может, ты не увидел этот смайлик. Погоди. На секунду не смотри в телефон.
Люси:
Его нельзя удалить. Конечно, нельзя. Верещу.
Люси:
Прости. Он остался после последнего разговора с Алиссой.
