– А, мадемуазель Фрэнсис! Я с ней недавно разговаривал. – Седовласый владелец дома представился как месье Жан Ла Бланш и сложил пухлые руки на большом животе, перехваченном ремнем. – Она отправилась на ночь на постоялый двор. Заходите и присаживайтесь, я напишу вам адрес. Вы приехали издалека?
– Я пересек Пролив и за день добрался до Дьепа. – Чарльз устроился в удобном кресле, стоявшем в холле. Черт с ней, с этой девицей! Если она где-то нашла себе пристанище, он может минутку и передохнуть. – Я буду вам весьма признателен, если вы объясните мне, как добраться до того постоялого двора. Так, вы говорите, девушку зовут Фрэнсис?
– Да, Фрэнсис. Я уверен, что она будет очень рада своему соотечественнику. Я пытался уговорить ее остаться в доме на ночь, но она сослалась на то, что уже упаковала и отправила все свои вещи. Мне кажется, что ей просто было страшно оставаться в пустом доме одной. Я предложил ей поужинать и переночевать в моем доме, но она твердо решила отправиться на постоялый двор.
Он пожал плечами, вручая Чарльзу бумажку с адресом.
Чарльз взглянул на нее. Черт побери, она направилась чуть ли не на другой конец города! Неудивительно, что Ла Бланш настаивал на том, чтобы нарисовать ему дорогу. Чарльз с неохотой поднялся. Вежливый хозяин проводил его до двери.
– Благодарю вас за хлопоты, – Чарльз пожал руку Ла Бланша.
Тот склонил голову.
– Будьте осторожны, барон Милборн. И позаботьтесь о мадемуазель Фрэнсис. Бедняжка, на ее долю выпало столько испытаний. Девушка оказалась в ужасном положении…
– Я понимаю, что она расстроена, потеряв своего дядю, – согласился Чарльз, слегка озадаченный последней фразой домовладельца. Он надел шляпу и оглянулся на Ла Бланша, светившего ему фонарем.
– Бедняжка больше чем расстроена. Это грязное дело, барон! Будьте осторожны, – напутствовал его француз. – До свидания.
Неприятное чувство владело Чарльзом, когда он спускался по ступенькам. Грязное дело? Что могли означать эти слова?
На улице он снова заметил высокого испанца, который неподалеку разговаривал с какой-то женщиной, поглядывая в сторону Чарльза.
Рука Чарльза невольно легла на рукоять шпаги: на своем горьком опыте он убедился, что встреча с испанцами приносит беду. Но испанец продолжал разговаривать с женщиной, а Чарльз не собирался затевать ссору, поэтому он сдержал свой воинственный пыл. Перед тем как свернуть за угол, он еще раз обернулся и встретился взглядом с высоким испанцем.
Такой интерес к его особе показался Чарльзу странным и весьма опасным. Но сейчас ему было не до этого. Чарльзу предстояло утомительное путешествие до постоялого двора, где ждет его молодая леди. Он очень надеялся, что тревоги последних дней отняли у нее много сил, потому что был не в настроении выслушивать глупую болтовню девицы.
3
– Барон Милборн, вы опоздали!
Судя по холодному приему, было не похоже, чтобы юная леди ему обрадовалась. Чарльз сунул монету слуге, который проводил его в ее комнату, и тот исчез, прикрыв за собой дверь.
– А вы оказались вовсе не там, где должны были быть, мадемуазель Фрэнсис. – Чарльз снял плащ и перебросил его через руку. – Я потратил уйму времени, пока разыскал этот постоялый двор. Вы не могли найти ничего подходящего в центральной части города?
Он обратил внимание на отсутствие занавесок на окнах и убогость обстановки.
– В этой части города у меня есть друзья. Я предпочла быть поближе к ним.
Чарльз поморщился.
– Вам ведь сообщили, что я буду сопровождать вас. Вы должны были дожидаться меня по указанному адресу.
– С какой стати? Наступил вечер, вы не приехали… У меня не было никаких оснований считать, что вы вообще появитесь.
Ее голос звучал воинственно – более воинственно, чем этого требовали обстоятельства. Да, эта юная леди явно не робкого десятка. У Чарльза с самого начала было предчувствие, что ему предстоит долгое и неприятное путешествие обратно в Англию. Но когда Фрэнсис сделала шаг вперед и на нее упал свет единственной свечи, он понял, что его подстерегают в путешествии трудности иного рода.
Прежде всего Чарльз увидел у нее на плече большого сокола. Птица без клобучка на голове, с коричневым отливом перьев была великолепна, но при взгляде на ее хозяйку Чарльз забыл обо всем. На Фрэнсис была невзрачная юбка, черный корсаж и белая блузка – она выбрала эту скромную одежду то ли в знак траура, то ли сочтя ее удобной в дороге. Но ее лицо, волосы, фигура… Ее красота загипнотизировала Чарльза, он был потрясен, покорен, очарован.
Длинные черные волосы свободно ниспадали ей на плечи и достигали талии. До его прихода Фрэнсис, видимо, причесывалась: она заметил гребень в ее нежной белой руке. Она опустила руку, и его жадный взгляд устремился на ее корсаж. Тонкая ткань скорее подчеркивала, чем скрывала высокую грудь. К сожалению, широкая юбка не позволяла ему судить о прочих достоинствах фигуры Фрэнсис, но он не сомневался, что они выше всех похвал.
Чарльз поспешно одернул себя, удивляясь направлению своих мыслей. Что-то здесь не так, раз, едва увидев госпожу Силлингтон, он уже мысленно раздевает ее. Чарльз почувствовал, как возбуждение охватывает его, и заставил себя сосредоточиться на ее лице – лице, обладающем необычной прелестью.
Несмотря на убогую обстановку этой комнаты, девушка казалась Чарльзу похожей на нимфу. В ее чертах, в посадке головы, в манере двигаться было что-то дерзкое, вызывающее, непокорное.
Ее лицо, окруженное темным облаком волос, отличалось тонкостью черт и нежной светлой кожей. Это была не та болезненная бледность, что свойственна многим знатным дамам. Алебастровая кожа Фрэнсис служила прекрасным фоном для огромных зеленых глаз и сочных губ. Чарльз не мог оторваться от этих колдовских глаз. Они вызывали мысль о цветущих долинах или об изумрудных лесах, куда не ступала нога человека…
Внезапно Чарльз нахмурился: из глубин его памяти всплыло воспоминание юности.
– Вас здесь не знают под фамилией Силлингтон, – начал он, желая проверить свои подозрения. – Спрашивая о вас на постоялом дворе, я назвал эту фамилию, но безрезультатно. Лишь когда я задал вопрос об англичанке, которая только что приехала, меня проводили сюда.
– Я племянница господина Силлингтона, а моя фамилия Морли, – отозвалась она. – Фрэнсис Морли. Кстати, девять лет назад в Дорсете вы, Чарльз Кавендиш, опоздали на охоте выпустить своего сокола – и продолжаете опаздывать. Видимо, ни годы, ни ваша должность королевского сокольничего не в состоянии повлиять на вас.
Значит, его предположение подтвердилось. Перед ним девушка, которая взяла над ним верх девять лет назад. Вернее, ее птица взяла верх над его соколом. Меньше всего Чарльз хотел бы иметь с ней дело. Но он обещал благополучно доставить ее в Англию и сдержит данное брату слово.
