был бездомным.
Кто же ты? Я думала над этим, разглядывая его, а он не был ни мужчиной, ни
подростком. Он был словно… вне времени. Орехового цвета глаза, сейчас больше
напоминавшие зеленые, чем карие, под густыми бровями пронзали меня взглядом, что
был и умным, и хищным. Я чувствовала себя мышью перед соколом, понимая, что передо
мной смерть, но не убегая, очарованная этой красотой.
Его физическая привлекательность была неоспорима: задумчивые глаза, гора
мускулов под гладкой бронзовой кожей и полные губы, что обязательно станут предметом
обожания многих девушек. Но было что-то за этой красотой, что-то другое в нем, что
заставило мои пальцы потянуться за карандашом и блокнотом. Я не была уверена, что
смогу запечатлеть то неуловимое ощущение, возникшее при взгляде на него, но я хотела
попытаться. Я легко делила людей на категории по своим критериям – их одежда, их
манера движения, их окружение или метод общения – и понимала, что для него придется
создавать новую систему. Он был вне тех групп. Он был уникален.
Я моргнула и поняла, что он снова усмехается. И хотя все остальное о нем было
загадкой, я смогла опознать это выражение. Я встречала кучу парней с таким выражением.
Иностранцы или нет, все они были одинаковыми. Они думали, что богатство и их
хорошая внешность дают им власть. И они упивались этой властью. Определенно не мой
тип.
- Кем же ты можешь быть? – обронила я, мои щеки заливал жар в ответ на его
взгляд. – Ты иностранная модель, что снималась здесь, а теперь не может найти свою
одежду? – я оглянулась в поисках его костюма. – Ладно, просто поверь мне, - сказала я, используя свой лучший успокаивающий тон голоса и выделяя каждое слово паузой и
жестами. – Никто не взглянет на тебя дважды, так что… просто уходи.
Вздохнув, Модель пробормотал несколько слов, крутя пальцами в воздухе. Вдруг во
рту я почувствовала странный вкус и шипение, словно на языке растворилась шипучая
конфета. Ощущение быстро исчезло, и я пыталась понять, что он будет делать дальше, когда он сказал первое слово, которое я поняла.
- Представься.
- Представься? – тупо повторила я. – Ты хочешь знать мое имя?
Он кивнул.
Выпрямившись, я коротко ответила:
- Лиллиана Янг. А как тебя зовут?
- Хорошо. Идем, юная Лили, мне нужна твоя помощь, - сказал он, кривя губами, словно у слов был плохой вкус, и игнорируя мой вопрос.
Решив, что я пойду за ним, он повернулся и ушел за пластиковую перегородку.
Немного поколебавшись, я сдалась любопытству и прошла за перегородку. Свет заполнял
каждый угол раньше темной комнаты, и я увидела юношу, копающегося среди вещей в
кувшине, отталкивая ненужные, как мусор.
- И что ты делаешь? Почему ты так одет? Как ты смог внезапно заговорить по-
английски?
- Слишком много вопросов, юная Лили. Прошу, выбери один.
Он снял тяжелую бочку с коробки. Закрыв глаза, он заговорил медленно и
мелодично на другом языке. Через мгновение он потряс головой, положил вещь обратно и
взял другую.
- Что ты делаешь? – спросила я, когда он повторил напев.
- Ищу свои сосуды смерти.
- Сосуды смерти? – я замерла. – Ты о канопах? И что значит «свои»?
- Больше никаких вопросов, юная Лили.
- Вот как, - проворчала я, все еще пытаясь понять, что происходит. – Ты ищешь
канопы, так называемые, сосуды смерти. Я читала о них недавно в “National Geographic”.
Они использовались для мумий. В них хранились их органы.
- Да.
- Ты их крадешь?
Он двинулся к следующему кувшину.
- Я не могу украсть то, что принадлежит мне.
Я вгляделась в его лицо. Я хорошо читала людей, так что могла заметить ложь. Он не
лгал. Он, видимо, верил, что имеет отношение к египетским реликвиям, или просто сошел
с ума. Я склонялась ко второму варианту.
- Видишь ли, - тихо сказала я. – Эти вещи принадлежат музею. Тебе нельзя их
трогать. Нельзя прийти сюда и забрать то, что захочется.
- Музей.
- Да, музей. Это дом, в котором собраны реликвии, старые документы и ценные
картины.
Сорвав крышку с очередного контейнера, он принялся изучать его содержимое.
- Эх, - сказал он. – Дом Муз.
- Что?
Он не ответил, копаясь в ящике, кипя от возмущения.
- Их тут нет.
- Сосудов смерти? – спросила я.
- Да. Это реплики. В них нет моей жизненной силы.
- Жизненной силы, ага.
«Точно чокнутый».
Пробормотав извинения, я начала уходить, но он пошел за мной.
- Без своей жизненной силы я только ходячая тень, чье время застыло, - печально
сообщил он.
Его глаза пересеклись взглядом с моими, пока я нервно пятилась назад.
- Мне нужна еда, юная Лили, - сказал он, приближаясь.
- Еда, ага.
«Прошу, не становись из модели Ганнибалом Лектором».
- Ну, есть много мест, где ты можешь перекусить. Рекомендую кафе с крытым садом
на пятом этаже, - я отходила назад, минуя гору контейнеров и показывая ему нужное
направление, но он не отступал.
- Не убегай, юная Лили.
- Бежать? – я нервно хихикнула. – Я не убегаю. Но, если говорить о беге, то кафе
далековато, куда ближе – кафе в американском крыле. Сразу после египетской выставки.
Не пропустишь. Что ж, мне нужно идти. У меня встреча.
- Ты не понимаешь. Без моих сосудов мне нужна твоя жизненная сила.
- Ты возьмешь мою… Ну, видишь ли, мне самой она нужна. Но я хотела бы тебе
помочь, если бы могла, - сказала я, понимая, что он поймал меня у стены контейнеров.
Моя спина наткнулась на преграду, и он улыбнулся. Я, не раздумывая, вскинула
баллончик и распылила на него перцовый газ. Взвыв, он отступил. Вокруг него
завихрился ветер, поднимая в воздух пыль и мелкие предметы. Испугавшись, я
развернулась и побежала к перегородке, но свет погас, и я споткнулась о золотой
саркофаг. Качаясь и восстанавливая равновесие, я слышала, что он идет за мной.
- Вернись, юная Лили, - ревел он. – Ты нужна мне.
«Ох, да ладно».
Не было времени оглядываться. Схватив в руку сумку, я прошла вдоль гроба, а
потом побежала так быстро, как могла. Он преследовал меня, вырвавшись из темноты
секундами позже меня.
Мой открытый рюкзак подпрыгивал при беге, и из него на пол высыпались ручки и
карандаши. Когда выпал мой блокнот, я остановилась в отчаянии, несмотря на опасность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
