столиков для напитков, только длинный стол, стены, обитые деревянными панелями, за которыми наверняка скрывались тайники.
В таком же кабинете ее мужа за панелями был спрятан железный шкаф с оружием, сейф и два потайных выхода. Лера почти уверена, что у Владимира здесь тоже что-то подобное.
Она не дошла до мужчины, когда он поднялся и двинулся к ней навстречу. В несколько шагов настигнув Валерию, мужчина остановился, резко раздернул полы халата на ней, выдохнул и прижал телом к стене у двери.
Все слишком быстро и молча. Лера не успевала за ним и его возбуждением.
Он подхватил ее колени, заставив закинуть ноги себе на талию и почти сразу же вошел. Лера сцепила зубы, но не издала ни звука. Это еще ничего. Пусть крупноват и резок, но хотя бы все классически. Морально Валерия была готова ко всему, и к пуле в лоб, и к развлечению всей банды по кругу. Он мог поступить с ней как угодно. Выйдя за порог своего дома, она перестала быть под защитой, ступив за порог Владимира, она перестала быть человеком.
И они оба это понимали.
Владимир неистово удовлетворял свою страсть. Вжимал Леру в деревянные панели и грубо вбивался, удерживая ее за бедра, чтобы входить еще глубже, выбивая из девушки непроизвольные хрипы.
Несколько тесных, жестких минут, и мужчина протяжно зарычал, пряча лицо в изгибе шеи Леры и замирая. Но внутри она еще чувствовала его напряжение и полноту. Он не заботился о предохранении, и в ее ситуации это было нормально…
Владимир отстранился, полой халата вытирая член и тут же стирая капающее из нее семя. Лера поежилась, но тут же наткнулась на суровый взгляд бандита. Попыталась улыбнуться. Не получилось. Губы против воли скривились в гримасе.
— Прости, что взял сразу у двери, — вдруг хриплым голосом проговорил он. — Я думал о тебе весь день. Не сдержался.
— Ничего, — еле слышно прошептала Лера, не зная, то ли прикрыться испачканным халатом, как это ни противно, то ли дальше стоять перед ним обнаженной.
Но нагота Владимира не смущала, он слишком пристально следил за Лерой, лаская взглядом обнаженную грудь, линию округлого живота, изгиб красивых подтянутых бедер. И абсолютно плевал на то, что член до сих пор торчит из ширинки, полунапряженный и все еще большой.
— Ты меня волнуешь, — неожиданно признал Владимир, подхватывая Леру на руки и пересаживая на стол. — Я не думал, что так заведусь только от мысли, что буду трахать чужую жену.
Жену соперника, могла бы добавить Лера, но благоразумно промолчала.
Жесткое мужское тело вклинилось между ног, губы накрыли ее, и она ощутила вторжение языка.
Поцелуй. Вчера Валерии показалось, что их отношения будут строго в рамках дающего-берущего, она готовилась к тому, что ее будут использовать во всех смыслах.
Но поцелуй?
Неловко попробовала ответить, просто чтобы понять, насколько ее инициатива допустима. Владимир довольно заурчал, еще теснее вжимаясь в ее тело, обхватывая затылок крупной кистью и не давая уклониться от затяжного поцелуя.
Она не думала, что может настолько увлечься, потерять голову, забыть, где находится и почему. Живот скрутило еще неосознанной потребностью, и Лера сама сползла, прижимаясь текущими складками к напряженному органу Владимира.
Он снова хотел ее, но не торопился взять. Владимир терзал ее губы, вырывая протяжные голодные стоны. Лера даже не подозревала, что так может стонать!
Она елозила задницей по столу, специально задевая налитый член, терлась раскрытыми нижними губами о головку, вздрагивая, когда та задевала клитор.
Тысячи мелких искорок загудели по венам, электризуя ее тело и делая его предательски слабым и податливым. Лера никогда не понимала похоть, а сейчас сгорала от желания, раскрываясь для этого мужчины, доверяясь ему снова, на этот раз гораздо сильнее.
Второе вторжение было долгожданным. Валерия откинула голову и вскрикнула, сама обвивая талию мужчины и опираясь руками о стол, когда он приподнимал ее за ягодицы и рвано входил на всю длину.
Только теперь, с чужим, опасным, возможно, со своим убийцей, Лера начинала понимать магию близости.
Так это не ради детей? Не только для них?
Удовольствие могут получать не только мужчины и шлюхи, но и простые жены?
И тут ее скрутило. Тело перестало слушаться, ноги и руки задрожали, беспорядочно цепляясь и отталкиваясь от всего, до чего доставали, а Лера кричала от спазмов внутри себя на стыке соития с бандитом. Каждый его толчок только усиливал ее сладкую агонию, делая голову абсолютно пустой и легкой.
Господи боже… Никогда с мужем она не… Никогда… Только теперь, когда изменила ему, а по сути, стала шлюхой.
Вслед за сказочными ощущениями оргазма она зарыдала, не в силах сдержаться от разрывающих эмоций. Их было слишком много. Они были слишком противоречивы. И меньше всего Валерия думала, что они настигнут ее в такой неподходящий момент.
— Останешься сегодня в моей спальне, — прохрипел Владимир, удерживая ее. — Я отнесу.
— А Мия?..
— С ней нянька.
Владимир подхватил Леру на руки, как пушинку, и вынес из кабинета. Они поднялись на второй этаж, в жилое крыло хозяина, он ногой открыл дверь, внес ее в свою спальню и бросил на кровать.
Лера подобралась, пытаясь стянуть полы халата.
— Оставь его. Сними. Идем в душ.
Лера замерла. В душ? С ним?
— Идем.
Последнее уже звучало приказом. Лера сползла с широкой постели, скинула халат, не зная куда его деть и снова смущаясь от пристального взгляда мужчины.
Тот молча взял ее за руку и повел к дальней двери в стене. Туалет, большая душевая кабина, сауна, и дальше, напротив окна, джакузи.
Все роскошно, выделано мрамором, масштабно. Потому что даже в личной жизни главари обязаны поддерживать свой авторитет. Это Валерия понимала.
— В душ, — коротко распорядился Владимир, направляя ее в кабинку. — Можно было наполнить джакузи, поваляться, но… В другой раз.
С этим тоже лучше согласиться.
В душе мужчина не собирался отстраняться, все сводилось к тактильному знакомству его рук и губ с ее телом. Сначала она вздрагивала, чувствуя его пальцы в неожиданных для себя местах. Но по тому, как Владимир на нее реагировал, Леру снова затапливало обманчивое чувство власти над ним.
Нет, никакой власти не было и в помине, но она видела, как он вожделеет ее, как рокочет грудным голосом, касаясь ее, как трется щетиной о нежную кожу, а потом зализывает ссадины, как жадно обхватывает сосок и втягивает в рот, сжимая ее податливое тело, вжимаясь в него.
