– Как говорится, доверяй, но проверяй. За такими охранниками глаз да глаз нужен, – хитровато прищурился генерал.
– Я же не особист...
– Именно поэтому и решено послать тебя и твоих ребят. А за особистов ты не очень переживай. Как ты и сам не хуже меня знаешь, без них в нашей армии и свинья в подсобном хозяйстве не опоросится!
– И все же при чем здесь ВДВ? Зачем нужны мобильные по определению десантники при выполнении охранных и надзорных функций? – не унимался майор.
– Вооруженные и хорошо обученные люди, с большим опытом боевых действий и терактов, способны на многое, – продолжал гнуть свою линию хозяин кабинета, имея в виду рахметовский спецназ. – Чего от них ждать в таком месте, никто не знает. Некоторые из них сохранили связи в арабском мире, а предавший однажды...
Майор чувствовал, что генерал чего-то недоговаривает, но терпеливо выслушивал его аргументы, которые уже явно начали иссякать.
– Ладно, по твоей физиономии все вижу, – неожиданно прервал сам себя генерал. – В таком деле...
Он, как будто решившись на что-то, снова наполнил рюмки и пересел в кресло, стоящее у журнального столика.
Офицер молча последовал его примеру. За долгие годы своей дружбы, несмотря на разницу в возрасте и званиях, они научились хорошо понимать друг друга. Иногда и без слов.
– Есть у меня одна проблема... – словно собравшись с духом, начал после паузы генерал, поставив на столик так и не пригубленную рюмку...
Многое знали эти солдаты один о другом. В свое время они прошли огонь и воду. Вместе, как говорится, пуд соли съели, однако то, что услышал Андрей от Владимира Михайловича в следующие минуты, было для него полной неожиданностью.
Оказалось, что в начале семидесятых, когда его старший друг еще носил погоны с маленькими звездочками, он был по уши влюблен в девушку, готов был предложить ей руку и сердце. Ангельски красивое юное создание имело только один, но очень существенный по тем временам «недостаток». И обозначен он был в пятой графе ее анкеты.
Правда, выяснилось это только в тот момент, когда потенциальный зять был приглашен в дом родителей невесты для знакомства. Дело в том, что в молодости еврейки часто бывают не очень похожими на типичных представительниц своей нации. Характерные черты у них проявляются лишь с возрастом.
Самому Владимиру тогда была совершенно безразлична национальность его избранницы, однако в советской стране в те годы махровым цветом расцвел негласный антисемитизм. Знающие люди намекнули молодому офицеру, что после такой свадьбы он может навсегда забыть о своей служебной карьере, потому что родители Эсфири давно подали документы на выезд. А таких, как они, тогда называли не иначе как изменниками Родины. «Изменники», правда, сами разъяснили жениху все проблемы, связанные с их шатким положением, но и словом не обмолвились, что его молодая избранница, их дочь, ждет ребенка.
Разрешение на выезд в Израиль семья Эси неожиданно получила раньше, чем ожидалось. А по закону самой гуманной в мире страны отъезжающие должны были распродать свой нехитрый скарб и успеть покинуть ее пределы в месячный срок. Как на грех, случилось это именно в то время, когда будущего генерала отправили на три месяца в далекий Уссурийский край на учения...
Только через несколько лет с какой-то немыслимой оказией из Израиля пришла первая и, как позже оказалось, единственная весточка. Из коротенькой записки на обороте фотографии офицер узнал, что в далекой Хайфе у него растет дочь.
В этом месте генерал прервал свой рассказ и, достав из кармана кителя тот самый снимок, положил его на полированную поверхность столика.
– Пойми, Андрей, с того времени я потерял покой. Попытки разыскать их ни к чему не привели. Больше всего бесило, – продолжал свою исповедь собеседник, – собственное бессилие. После того как рухнул «железный занавес», я два раза срывался в Израиль, однако оба раза вернулся несолоно хлебавши. Ездил, естественно, по туристическим путевкам. Времени было в обрез, а в Хайфу, представь себе, даже попасть не удалось. Видишь ли, по мнению представителя туристического агентства, небезопасно там. Это после Афгана-то?..
Андрей слушал молча, да и какие слова могли помочь в этой ситуации. Понятно было одно: рана в душе друга не зажила до сих пор.
А генерал уже завершал свой не очень веселый рассказ, из которого стало ясно, что его усилия все-таки не пропали даром. После бесчисленных и бесполезных обращений в иммиграционные службы Израиля, как это ни странно, помогли полуночные блуждания по интернетовским форумам. Какой-то совершенно неизвестный сердобольный человек прислал по электронной почте адрес тех, кого он разыскивал.
– Вот такая, брат ты мой, история с географией получилась, – печально подытожил свое повествование генерал. – Ты моя последняя надежда. Сможешь разыскать их и передать мое письмо?..
Глаза генерала, удивительного изумрудно-зеленого цвета, до самых краев наполненные болью, не отрываясь, смотрели на офицера. Столько искренней веры в чудо было и в этом взгляде, и в самом вопросе, что Андрей Лавров, совершенно не раздумывая, ответил:
– Если будет хоть малейшая возможность – сделаю!
– Другого я и не ожидал, – тихо произнес генерал и вздохнул с явным облегчением.
– Там, в конверте, немного «зелени»... – после небольшой паузы продолжил он и, заметив, что офицер готов уже отказаться, повысил голос: – Не дури, Андрей! Почему ты на свое майорское жалованье должен мои генеральские проблемы решать? С этим – все!.. Вопросы есть?
– Один: в каком качестве мы туда отправимся? – уже по-военному четко сформулировал майор.
– Что-нибудь придумаем, но в любом случае стричься пока не надо, да и усы с бородкой, думаю, будут тебе к лицу.
– Ясно, – улыбнулся в ответ собеседник, проведя рукой по гладко выбритой щеке.
– Да, вот еще что, – вспомнил генерал. – Сегодня же зайди к нашим связистам и получи у них мобильники.
– Зачем? У нас и свои есть...
– Про свои можешь забыть! Эти буквально с последней выставки в Ганновере закуплены. Всех тонкостей я и сам не знаю. Ребята-связисты разъяснят. Но главное достоинство аппаратов в том, что их прослушать невозможно. Вернее, даже не совсем так. Прослушать как раз можно, а вот разобрать, о чем речь, – дудки! Сигнал кодируется... На всех твоих, конечно, не расщедрюсь – дорогое пока удовольствие! – но штуки три получи обязательно, пока их мои штабисты не расхватали.
– Я думаю, и вашим такие штучки пригодятся...
– Ну, конечно! Будут на рыбалке между собой секретные переговоры вести – в каких местах окунь клюет лучше. Знаю я хорошо эту публику!..
Старые друзья встали и пожали друг другу руки.
– А про коньячок-то мы забыли, – улыбнулся хозяин кабинета. – Давай – за успех!..
* * *
В заброшенном горном ауле, который опустел еще во время гражданской войны, уже давно отбушевавшей в этих местах, происходило нечто непонятное. Складывалось такое впечатление, что военные действия здесь возобновились в полном масштабе: мелькали фигуры в камуфляже, гремели взрывы гранат, трещали автоматные очереди, горели дома...
Через некоторое время все стихло. Не было ни убитых, ни пленных. Люди, которые только что выбивали двери в уцелевших домах и забрасывали подвалы гранатами, весело разговаривая, начали спускаться в долину. И хоть звучала таджикская речь, а изредка слышались обрывки арабских фраз, на рукавах бойцов рядом со странноватыми знаками различия мирно соседствовали эмблемы Российской армии.
За поворотом горной тропы, по которой спускались эти странного обличья люди, открылся вид на русло давно пересохшей реки, где разместился палаточный городок. Заметно было, что все подходы к лагерю охранялись часовыми. В зарослях кустарника чуть поодаль от жилых палаток были расположены несколько приземистых деревянных бараков. Рядом с ними под навесом – длинный дощатый стол, возле которого призывно дымилась полевая кухня.
Отряд, только что проводивший «зачистку» горного селения, подоспел как раз вовремя. Незадолго перед ним с боевого задания вернулась в лагерь другая мобильная группа, которая в этот день патрулировала участок границы.
Люди, очень похожие на боевиков, оживленно приветствуя друг друга, направились к полевой кухне. Война войной, а обед – по расписанию. Правда, войны как таковой здесь не было, однако и мира – тоже. Здесь, в этом живописном и весьма труднодоступном месте, расположенном на стыке бывших среднеазиатских республик, а ныне независимых государств, базировался один из отрядов спецназа Казбека Рахметова.
Этот еще довольно молодой и не очень образованный человек не так давно стал единственным наследником немалого состояния своего знаменитого отца. Тот за свою бурную жизнь успел побывать и служителем Аллаха в Средней Азии, и полевым командиром в различных горячих точках, и даже представителем федеральной власти в одной из автономий.
