– А как должно было? – она будто издевалась. Ненавижу ходить да около. Кровь вскипала.
– Слушай! Взять меня вчера под руку, привести в кафе, назначить свидание сегодня – это ладно. Это романтично, безбашенно и по-весеннему, спору нет, – я начинал говорить громко, в середине разговора ее улыбки, игра, ужимки были неуместны. А я хотел знать, что такой дорого ухоженной красотке от меня надо.
– Саш! – она набрала воздух в легкие, бросила быстрый смущенный взгляд на посетителя за стойкой бара. Словно извинилась, что ее собеседник начал поднимать голос.
Священные писания, сны, путешествия, спасение жизни! – мне было не жалко так говорить сейчас. Хватало своих проблем. Уйдет – не страшно. Было бы все здорово, если бы вчерашний разговор не был полон пустых загадок.
– Саша! – громким шепотом повторила она. Снова вздохнула, подняла красивые глаза на потолок, посмотрела в окно. – Я твоя сестра.
Глава VI
Старое правило бильярда: неудобно – не бей.
Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ. Не разгадывай загадок, если знаешь, что тебя это расстроит. Не смотри на то, что не нравится. Не читай, если напрягает. И пытайся, Бога ради, пытайся предвидеть все на свете, все, что угодно, самые невероятные и кажущиеся абсурдными варианты. Мозг человека, впрочем, как и весь организм, удивительное творение. Когда ты встречаешь что-то, чего никогда не было, мозг включает защитную реакцию. Дает тебе наиболее приемлемое объяснение из уже имеющихся. Даже достраивает, дорисовывает. Ребенок не различает – обжегся он или укололся. Ему просто больно. Чем старше становишься, тем комплекснее становятся варианты. Какой меньше всего травмирует психику, тот и диктуется сознанию. «Шутка». «Глупый розыгрыш». Поэтому сначала никаких эмоций не проявляется. Но потом внешний раздражитель начинает подкидывать причины, почему тот или иной вариант не подходит. И мозг снова ищет. Заглянул в ее глаза. Сама испугалась того, что сказала. Взрослая женщина. Поджала губы, опустила взгляд. Мнет ни в чем не повинную салфетку. Она не шутила.
– Правда? – молча закивала головой. Не договаривает. Допустим – правда. Подмена в роддоме? Одна мать? Один отец? Мозг все искал. Отсюда и ощущение, будто тебя огрели тупым предметом по макушке. – Отец изменял моей матушке с твоей мамой?
– Нет, это произойти не могло. С моей точно не изменял. Извини.
– Полегче. Что тогда? Искусственное оплодотворение?
– М-м, – мотнула головой. Хвост, словно беличий, затрепыхал в воздухе. Мозг заклинило. Информации о строе этой жизни сейчас явно не хватало. Варианты кончились. Я видел, чувствовал, как угодно, что мне не врут. Оставалось слушать правду.
– Как же тогда? – Я усмехнулся.
– Представь себе, что существует некий, назовем это артефактом, артефакт. – Она потерла нос и, собравшись с мыслями, пододвинулась ближе ко мне, чтобы говорить тише. – Он позволяет точно копировать душу новорожденного и помещать ее в другого новорожденного.
– Душу.
– Подожди, сейчас еще раз попробую. – Доступно объяснять мне такие вещи давалось ей тяжело. – Электрическую матрицу? Да, электрическую матрицу, которая отвечает за то, как расположатся атомы тела существа, когда оно вырастет, логику мыслей, чувств. Фактически копирует… судьбу что ли?
– Круто. – Мозг вернулся к варианту «шутка».
– Наверное. – Я даже сам не сообразил, поняла она мое последнее слово или нет.
– Насколько мне известно, в этой параллельной вселенной, на нашей планете такой хрени не существует, – сложил руки на груди и откинулся на стуле. Позвал официанта. – Еще два кофе, пожалуйста.
– Да-а. – Она постучала указательными пальцами друг об друга, скривила рот. – И-и это подводит наш разговор к еще более сложной вещи, чем я уже сказала. Эта…хрень…вот она не на этой планете.
– Круто, – тупо повторил я. Мозг уже был уверен в своих догадках и мигал красными лампочками. «Шутка!» – Ты соответственно тоже. Как, собственно, и я.
– В той или иной степени.
– Ответь мне, пожалуйста, я что, совсем придурок? – я не был зол, по большому счету мне было даже забавно. Принесли кофе. Две чашки в середину стола. Официант очень удивленно окинул меня взглядом, совсем не замечая Саманту. Уходя, обернулся. Наверное, подумал, что последние слова я адресовал ему.
– Сядь спиной к залу. – Я удивился просьбе, но сел. – Дай руку.
Когда такие вещи происходят, долго не знаешь, как реагировать. А когда придумываешь как, уже и поздно становится. Просто подбородок на стол падает. Саманта быстро сняла перчатку с левой руки и схватила ею меня за запястье. На тыльной стороне ладони я увидел небольшой кружок в металлической оправе с маленькими дырочками по сторонам, словно вросший в кисть. Он тускло пульсировал голубым светом. Классная игрушка, эффектная и качественная, если бы не одно «но». Из нее вдруг поползла густая черная жидкость, обволакивая ладонь и пальцы, стала затвердевать турмалиновыми кристаллами и превращать руку Саманты в подобие рыцарской перчатки. Стало жарко. Пригодились десятки часов фантастических фильмов.
– Полный макияж я тебе еще покажу как-нибудь, – Сэм отпустила мою руку. «Броня» с ее кожи расколовшись, осыпалась сначала кусками в пыль, а потом и вовсе растворилась легкой дымкой и запахом сгоревшей спички. – Очень не хотела долго объяснять. Курс по квантовой биологии я тебе тоже прочту. Потом, – она больше не казалась мне ухоженной фифой. Последние слова она как раз произнесла тоном старшей сестры. Для глупого, несмышленого младшего брата.
– Допустим. – Выход из кафе был у меня за спиной, но сейчас я уже не смог бы им воспользоваться. Мозг убедился в том, что существует что-то, а может, и куча всего, чего он еще не знает. И потребовал объяснений. Я врос в кресло. – Вот эта хрень точно не существует на нашей планете.
Это не доказывает нашего родства, но аргумент серьезный, – я замолчал. Сел обратно, напротив Саманты. Шансы того, что она говорила правду, существенно подскочили.
– Ты в порядке? – нетерпения в ее голосе стало меньше.
– Дай подумать, – размышляя, начал я. – Дыхание в норме. Сердце стучит, увечий нет. Опасности вроде нет. Ведь нет?
– Пока нет, – рассмеялась она.
– Так что за артефакт такой чудесный?
– Он использовался как орудие ссылки. Провинившегося транспонировали и отстреливали, ну опять же, не знаю, как лучше сказать, душу, сюда на Землю.
– Чем же вам всем Земля-то не угодила?! – я всплеснул руками. Не знаю, кажется, сейчас в моей голове ничего и не обрабатывалось. Просто складировалось. Все эти фильмы, игры, книги, детское увлечение космосом – все сказывалось положительно на усвоение информации. Но какого черта в тридцать лет? Где она была со всеми ее штуками из рук, когда я невинным ребенком так ее ждал и рисовал на школьных переменах в конце тетради?
– Вроде как это запрещенная планета. Тюрьма. Сюда ссылали, так и формировалось развитие человечества здесь.
– То есть вырос человек с душой инопланетянина и изобрел колесо, потому что вроде как уже обладал этими знаниями?
– Я верю, что до колеса вы сами додумались. Но в целом да, скорее всего, так и было.
– Земля изгнанников, – когда-то я писал неплохие сочинения на свободную тему. Подобное потянуло бы на почетную грамоту. – Ну да ладно, выходит, меня младенцем так отстрелили сюда, и я попал, куда я там попал? Во чрево моей матушки?
– Скорее всего. Я не знаю точно, как эта штука работает. Мой…наш отец был ученым, он исследовал артефакт, какое-то время его активно использовало правительство, потом его запретили и отдали на исследование. А матушка была истеричкой, помешанной на оккультизме. Поэтому, когда на ученых напали, она вынудила отца сохранить детей любым способом. Даже таким зверским. Убить их там и оживить здесь.
– Детей?
– У тебя есть брат.
– Ну, охренеть!
– И еще одна сестра.
Глава VII
– Дважды.
– Что «дважды»?
– Охренеть дважды. Хотя, по сути, если у меня есть одна инопланетная сестра, то почему бы не быть и второй?
– И брату.
– И брату… – мозг обрадовался, найдя самое простое и логическое заключение, – я свихнулся.
– Проблема как раз в этом. Мелиса придет за тобой. И либо заберет тебя с собой, либо убьет. – Саманта говорила проникновенно, как если бы извинялась за то, что мне ничего не понятно, но мне необходимо было в это верить. Так оно и было.
– Мелиса?
– Да.
– Еще одна сестра?
– Да. – Я вопросительно поднял бровь, требуя продолжения легенды. – А, ну. Когда родители умерли, мне было двенадцать, ей восемь. Вам по два месяца. Мы жили на исследовательской станции на Бастере-6, папа с мамой исследовали это устройство. За полгода до нападения внезаконников на станцию меня отправили домой к дяде Ридли – учиться. Родителей я больше не видела. Мелиса выжила, получила увечья, год жила в стае местного дикого народа. Ее считали погибшей. Потом нашли. И была-то дурным ребенком, а так вообще с катушек слетела. – Сэм прикусила губу, сдерживая гнев. Сестры-то не ладили. – Восемь лет назад я узнала…мы с Мелиссой узнали, что у нас есть братья. Вот нашли. Я – тебя, она – его.
