Удача все же улыбнулась мне. Санго Риот оказался, несмотря на все занимаемые посты, хорошим человеком. Как бы дико это ни звучало по отношению к высококвалифицированному убийце. Мордобой он воспринял единственно правильным образом — как начало дружбы.
— Про вас с Анико столько наговорили, — буркнул он в виде оправдания.
Что я мог ему ответить? Что все наговоренное, скорее всего, правда, и даже не вся правда?
— Не твое дело.
И он с этим согласился.
— Санго Риот, можешь называть меня так! — торжественно представился он. — Как называть тебя, воин?
Я только пожал плечами. Мое прежнее имя погибло в чаду того поезда, что горел когда-то, в иное время, в ином мире. Тот тихоня и неудачник, он умер, и нынешний безжалостный и агрессивный я на него совсем не похож.
— Я буду звать тебя Иван, — решил Санго Риот. — Ведь это самое распространенное имя твоей родины?
Это было вовсе не так, но какая разница?
— Странный ты человек, Иван, — заметил покровительственно Санго Риот. — Ты можешь проходить через барьер Асторы. Ты — и асторяне. И больше никто. Служба безопасности Границы должна знать, как ты проходишь защитный барьер. Это часть ее обязанностей. Тебя просто вежливо спрашивают, не бьют, не мучают — а ты все чем-то недоволен.
— Просто спрашивают, — согласился я. — Сначала в патрульной машине. Потом в участке. Потом у дежурного по мегаполису. Еще в тюрьме. Еще представители разведки. Задерживают якобы для выяснения личности, хотя прекрасно знают, кто я такой — иначе бы не задерживали именно меня. Наказывают за отсутствие документов, хотя сами же их не выдали. Не дают спать, есть и пить, чтоб охотнее отвечал. И все это только за то, что я иногда ухожу из Границы послушать прибой южных морей или встретить рассвет Асторы. Причем асторяне не возражают, а даже наоборот. Конечно, у вас не пытки, у вас гуманизм.
Санго Риот очевидно принадлежал к серокожим аборигенам Гоэмы, самой ближней и самой воинственной планеты — или места? Гневом он запылал мгновенно — такова самая характерная примета этой расы.
— Спишь на складе! — загрохотал гигант. — Ешь объедки! Но какого гордого корчишь, да? В тюрьме ему плохо, да?!
— Гордость — это все, что у меня осталось, — как заклинание, сказал я и взял в руки что потяжелее.
Санго Риот яростно подышал, посверкал багровыми глазами — и так же мгновенно успокоился. Этого следовало ожидать. У мгновенной вспыльчивости обязательно должен существовать противовес — иначе раса самоуничтожается.
— Как ты проходишь на Астору? — резко спросил он. — Рассказывай, и закончим это дело. Из любой ерунды создавать проблемы …
Я поразмышлял. Рассвет Асторы горел передо мной как наяву, многоцветная радуга дрожала в прозрачных водах заповедного озера, и крутилась в стремительном танце хрупкая танцовщица… Теплый аромат аллеи розовых пальм накатил, и зазвучал голос Анико:
— Я хочу, чтоб во взрослую жизнь отнес меня на руках именно ты …
И ее хрупкие руки невесомо опускаются мне на плечи …
… Бирюза моря и блеск пляжей Белых песков — прямо в глаза; взлетает в небо ловкая прыгунья, дрожит волна под подушкой силового батута, точеная фигурка пронзает прозрачную толщу воды, и вот уже смеющимися огромными глазищами сияет мне девочка-асторянка, хрупкий цветок горных степей … Вот потому и пропускает меня нерушимый барьер Асторы — но как это рассказать?!
— Спроси лучше у Роны-сан, — бормочу я. — Или у доктора Бэры.
— Да они мне не говорят! — вырывается у Санго Риота.
Мда. Как же это он попал на такой высокий пост? И для чего его туда пропихнули, тоже интересно …
— Пойдем! — решаю я. — Покажу, как это делается.
Мы не спеша бредем к Холму Прощаний.
— Нерушимый барьер Асторы, — размышляю я вслух, — что-то же из себя представляет? Что он есть такое? Несомненно это очень сложная система. Может, она учитывает пульс, тонус, состав крови, биотоки, походку, символику движений и поз, наверняка мысли … Должны быть тысячи тысяч позиций учета. У очень сложной системы простые понятия должны сливаться в нераздельные более крупные блоки, а те в нечто единое и цельное. Назовем это симпатией. Барьер пропускает тех, кто ему симпатичен. Но барьер — не человек, и потому он не подвержен субъективному ослеплению одним качеством. И потому он никогда не ошибается. Барьер объективен.
— Так просто? — не верит Санго Риот.
— Так сложно, — поправляю я.
Поток теплого воздуха ударяет в лицо. Здравствуй, прекрасная Астора.
Идущий следом Санго Риот шипит:
— Бесполезно! Он не пропускал меня раньше!
— Может, он учитывает также, с кем ты пришел? — предполагаю я. — Может, это последняя из миллиона позиций, которой недоставало для положительного заключения?
Гигант рычит от боли.
— Тропа заколдована, — назидательно говорю я. — А ты терпи. Вдруг барьер еще должен оценить твое мужество? Но, может, и нет …
И он честно терпит. И идет вперед. А снизу, от подножия холма, на нас пораженно смотрит хозяйка этого мира Рона-сан. Я догадываюсь, что она только что встретила мужчину, которым будет пленена. И я желаю им счастья, как бы по-разному ни понимали его эти два человека. А сам иду обратно. У меня появилась идея, где раздобыть еды.
5
Ночь. Аллеи светящихся деревьев мерцают розовым светом, отчего серое лицо Санго Риота кажется диковато черным.
— Давно хотела у вас спросить, — говорит Рона-сан. — Тот человек… вы звали его Иван … что с ним?
Санго Риот лишь пожимает огромными плечами.
— Не знаете? — недоумевает Рона-сан. — Но… это ведь он же провел вас через барьер Асторы? Кто прошел через барьер, считается гражданином Асторы. Вы гражданин Асторы благодаря Ивану, и вы никак не позаботились о его судьбе?
— Он был и вашим гостем! — возмущается Санго Риот. — И он был другом вашей дочери! Вы могли сделать для него гораздо больше!
— Что я могла? — тихо возражает женщина. — Предложить кров? Я предлагала. Он отказался. Сказал, что не нахлебник, и ушел. И я хочу знать, куда.
— Отказался, значит, придурок … А при чем тут нахлебник?
— Вы, конечно, гражданин Асторы, но про жизнь здесь ничего не знаете, — по возможности мягко замечает Рона-сан. — Вся сложность в Доме. У каждого асторянина есть Дом. Это очевидно. Но … больше Домов нет. На Асторе нет того, что на Границе называют гостиницами, ресторанами, магазинами … Иван жил у нас. Таков выбор: или вы чей-то гость, или ночуете под кустом. Последнее крайне неудобно, несмотря на исключительно добрый климат Асторы. Скажите, почему он отказался?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
