— То есть у нас не останется времени на исправление ошибки, если она будет допущена, — говорю я слушателям.
Доклад мой заканчивается, и я обнаруживаю, что выдохся. Болит живот, першит в горле.
Остальные долго молчат. Затем один из участников, по профессии бухгалтер, замечает:
— Десять шансов из одиннадцати, что Шелби промахнется.
Веский довод, ничего не скажешь.
— И шансы могут измениться в нашу пользу, — добавляет оптимистический голос. Мой голос. Я не хочу, чтобы другим было так же тошно, как и мне, вот и обещаю: — Один к одиннадцати — это еще не последнее слово.
Собаке явно неможется. В тот день я сидел за компьютером и читал про орбитальную динамику, а Рокси лежала поблизости и вылизывала лапы. Звуки эти для меня невыносимы, и когда она наконец унялась, мне стало гораздо легче. Но унялась она только потому, что устала. Полчасика сна — и процедура умывания возобновилась.
Наш ветеринар был недоступен до понедельника. Я позвонил в клинику экстренной помощи; дежурная медсестра предположила аллергию. Вполне похоже на правду, весна-то выдалась теплая. Медичка посоветовала бенадрил, но у нас дома его не нашлось. Ладно, если хотите, можете доставить собаку на обследование.
Я вывел Рокси во двор, открыл перед ней заднюю дверь «хонды CRV», и лайка проскочила в салон, не медля ни секунды. До клиники было пять минут езды, я оказался единственным посетителем. Ветеринар, плотный дядя средних лет с большими руками и соответствующим голосом, осведомился, нет ли у моей питомицы артрита. «Нет», — ответил я и тут же вспомнил, как медленно она взбирается по лестнице. Однако в машину запрыгивает очень даже резво. Врач говорит, что сердце у нее сильное. Это потому, что упражняется регулярно. Он заметил красноту в ее глазах — значит, скорее всего аллергия. Порекомендовал укол кортизона и таблетки. Достал шприц с иголкой лишь на самую малость короче бильярдного кия и закачал ведро маслянистой дряни ей в спину и в обе задние лапы, отчего она завыла и задрожала.
Мы вернулись в приемную и обнаружили там пациента. Вот уж кому не повезло! Собачонка подралась с питбулем, вернее, питбуль подрал ее. Рядом с ней Рокси выглядела идеалом здоровья, у меня даже полегчало на душе. Врач прописал и выдал двенадцать таблеток преднизона, вместе со счетом на сто пятьдесят долларов. Но зато сразу прекратилось лизанье, и Рокси крепко проспала до семи утра, а проснулась свежая и готовая к прогулке.
Правда, мочилась она теперь почти безостановочно, но врач меня предупредил насчет побочного эффекта.
Тем большим сюрпризом явилась водяная диарея. Утром в понедельник я позвонил своему ветеринару — наябедничать и спросить совета. Оказалось, что рекомендованная доза чрезмерна. Но снижать ее требуется постепенно, иначе может не выдержать адреналиновая железа.
До конца недели я совершенно вымотался. Поспать удавалось лишь урывками, полными ярких сновидений. Собака почти все время скулила, а когда умолкала, я вскакивал со страхом и бежал проверить, жива ли. Посреди ночи она выла, просясь наружу, и мне тоже хотелось выть от безысходности. Вот же взвалил на себя обузу! Лесли ухаживать за Рокси не желала — мол, собака вполне здорова, а что не резва, так это возраст, и зря ты тревожишься. Но в три часа ночи я, шатаясь от изнеможения, испытывал не тревогу. Я испытывал злость. И мне ничего другого не оставалось, кроме сладкой мечты: когда-нибудь я смогу спать всю ночь напролет беспробудным сном, не срываясь ежечасно с койки. Но однажды я осознал, как часто теперь приближаю в мыслях неизбежное, и мне стало страшно.
Когда забеременела Лесли, забеспокоилась и ее родня, и моя. В нашем доме живет зверь с волчьей кровью, отдаем ли мы себе отчет, как это опасно? Тем летом нам срочно понадобилось уехать из города, и договориться с обычным собачьим приютом я не успевал. Помочь вызвалась моя теща, пообещав, что северная собака, живя при включенном кондиционере, не будет страдать от июльской жары.
Вернувшись на ферму, мы увидели Рокси во дворе; прикованная к дереву, она выглядела жалко. Тесть усадил нас в кухне и сурово осведомился, известно ли нам о злобном нраве нашей собаки. Как выяснилось, до этого утра все обстояло благополучно, а нынче Рокси без всякой причины напала на одного из его псов и убила кошку.
Ничего не скажешь, приятный сюрприз.
Мы с Лесли засыпали ее отца вопросами, обоим хотелось уложить событие в контекст. Я и сейчас думаю, что Рокси перестала верить в наше возвращение и попыталась сделаться вожаком стаи. Лесли спросила, сильно ли пострадала собака, с которой сцепилась наша лайка.
— Могло быть хуже, — признал мой тесть. — Двигается с трудом, но оклемается.
— Что за кошка? — поинтересовался я.
Он описал милую трехцветную малютку, которую я хорошо помнил.
— Где труп?
— Она убежала умирать, — ответил тесть и, немного помолчав, добавил: — Да я не за кошек волнуюсь. Дело в другом. Они мелкие животные, и ваш ребенок тоже будет мелким животным. Поди угадай, как поведет себя эта собака.
Мы с Лесли были потрясены. Но, выйдя спасать всеми брошенную перепуганную лайку, я заметил трехцветную кошку, мирно гуляющую возле сарая. Я вернулся и показал в окно:
— Это и есть покойница?
— Гм, — отозвался тесть, — значит, выживет.
На это у меня нашелся только один аргумент:
— Поверьте, если бы моя собака хотела убить кошку, она бы это сделала.
Вскоре курс преднизона закончился, и следующие два дня Рокси выглядела совершенно здоровой. Но возобновилось облизывание. Я ей дал бенадрил, и признаюсь, доза была изрядная, шесть таблеток. Без толку — она так и переходила с места на место и вылизывала свои несчастные лапы. Поздно вечером в воскресенье я опять позвонил в клинику экстренной помощи, описал симптомы и добавил, что у меня осталась половина упаковки преднизона, десять таблеток. Врач посоветовал дать собаке одну, чтобы она провела ночь нормально. Но эффект заставил себя ждать. Рокси нервничала, я не мог уснуть и в конце концов укрылся на цокольном этаже. Решил, если она придет следом, ее возню заглушит шум аквариумов.
Слава богу, собака не нарушала моего одиночества. Краткосрочный отпуск закончился спозаранку, в шесть утра. Мы медленно и чинно прошли обычную милю, и собака вылила из себя целый пруд.
Когда Джесси была совсем маленькой, мы укладывали ее на пол, на спинку. Рокси подходила осмотреть и обнюхать, но ни разу не допустила, чтобы крохотные ручонки ухватились за шерсть. Иногда она приносила моей дочери теннисный мячик или пластмассового снеговика с откушенной головой, клала к ногам Джесси и дожидалась, когда та пнет подарок, — с этого начиналась их игра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
