Катя хлебнула из фляги, не спросив, что в ней, и у Яна промелькнула мысль, может, у нее это не первая фляга? Или девочка тоже очень близко подошла к своей черте. Он всматривался в ее лицо, подставленное под ливень, будто видел впервые. Это была совсем другая Катя. Даже не Катя, а Кэт! С глазами настолько серыми, словно в них сконцентрировался весь дождь. А сама она будто не чувствовала дождя, не ощущала холода, хотя ее кожа стала еще бледнее.
Кэт больше не шарахалась от него. Пила с ним виски из одной фляги и рассказывала о том, как пыталась выживать последний месяц. Ян слушал ее вполуха — больше с любопытством за ней наблюдал.
И вдруг Кэт заявила, что уезжает.
Ян подставил лицо под дождь.
Хотел ли он, чтобы Кэт осталась? Определенно — да. И у Яна уже появилась идея на этот счет.
Ян пропустил квартирантку в душ и вежливо ждал своей очереди за дверью спальни. Когда, вытирая волосы полотенцем, он вышел из ванной, Кэт уже хозяйничала на его кухне: заварила две чашки чаю.
Вообще-то после такого дождя просто чая было недостаточно, но Ян послушно пододвинул чашку к себе.
Кэт пила кипяток маленькими глотками. Ян рассматривал ее, тихонько барабаня пальцами по столу. Она переоделась, натянула на худые плечи красную кофточку. Ключицы торчали, как у цыпленка. Месяц назад она не казалась такой тощей.
Кэт подняла взгляд на Яна, но не выдержала ответного — и опустила глаза.
Может, он все-таки ошибся? Может, и не было никакой Кэт?..
— Ты когда нормально ела в последний раз?
Кэт пожала плечами.
— Не помню. Наверное, месяц назад. Дома.
— А где твой дом?
— В Бешенковичах.
— Это хоть в Беларуси?
Кэт, наконец, посмотрела ему в глаза — с прищуром, с огоньком, как нравилось Яну.
— В Беларуси, — сухо ответила она.
Нет, Ян не ошибся. В ближайшее время ему точно не будет скучно.
* * *
После душа в голове прояснилось. Впрочем, легче не стало. Просто Катя смирилась с тем, чем все кончено. Теперь осознание этого не вызывало слез. В конце концов, скоро полоса унижений, лишений и страха закончится, и она вернется домой, в свой привычный мир. Не любимый, не желанный, но спокойный.
Подумала, наливая чай в кружку, — и заварила еще одну, для Яна.
Она впервые стояла на его кухне и не боялась, что хозяин квартиры застанет ее врасплох. Кухня была небольшая, метров десять, мебель — старая, а плита и вовсе — древняя. Все вычищено до нездорового блеска. Каждый раз, пользуясь чайником — тоже древним, зеркальным, со свистком — у Кати возникало желание стереть с него свои отпечатки пальцев.
После душа Ян пришел на кухню одетый — и то хорошо. Пододвинул к себе кружку и, задавая вопросы, долго изучал Катю. Вот по этому она точно не будет скучать. Если чей-то взгляд мог гладить, то взгляд Яна — скрести. Как ногтем.
Ян, наконец, нашел на ее лице то, что искал, и переключился на холодильник.
— Будешь вчерашние каннеллони?
Что такое каннеллони?!
— Буду.
Ян отвернулся, чтобы поставить тарелку в микроволновку, и Катя осмелилась взглянуть на него. Спокойные, расслабленные движения. Ни капли неловкости. Словно он каждый день подбирал на улице девушек.
— Поешь, — Ян поставил перед Катей блюдо. Она втянула носом воздух — и невольно прикрыла глаза.
Катя уплетала каннеллони, уже не думая, как это выглядит со стороны. Она поднимала голову только, когда Ян формулировал очередной вопрос. Отвечала вдумчиво, но коротко — и тот час же запихивала в рот следующий нежнейший кусочек.
— …И никто не может тебе помочь? Родственники? Друзья? — Ян постучал пачкой о стол, выуживая сигарету.
Катя обреченно покачала головой.
— Как я и сказал, у меня есть к тебе предложение, — Ян прикурил и, не сводя с Кати глаз, стал вращать зажигалку между пальцами.
— Вы поможете найти мне работу? — с надеждой спросила Катя, отложив вилку на край уже пустой тарелки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, — после паузы ответил Ян. — Я предлагаю тебе сыграть в игру.
Катя насторожилась.
— Под условным названием «Десять желаний», — Ян пустил к потолку струйку дыма. — Десять — мое счастливое число.
Он улыбался, и эта улыбка Кате не нравилась.
— Не понимаю.
— Суть такова: ты должна выполнить десять моих желаний. И пока длится игра — комната за мой счет.
У Кати внутри все ухнуло от обиды и разочарования. Еще минуту назад казалось, что выход найден, что сейчас все решится само собой…
Катя встала из-за стола.
— Мне это не подходит.
— У тебя столько ограничений! — с легким раздражением произнес Ян. — Даже странно, что ты такая… округлая. Тебе бы больше подошла форма пенала.
Ох… как же это грубо!
Катя рванула к двери — Ян схватил ее за запястье.
— Сядь и дослушай!
Катя осталась, но не села.
— Ты ничего не теряешь. Если что-то не понравится, выйдешь из игры в любой момент. Но если выполнишь все десять желаний — сможешь жить в этой комнате, сколько захочешь. Само собой, совершенно бесплатно.
Из этого не могло получиться ничего хорошего. Стать чьей-то рабыней за бесплатную комнату? Лучше вернуться.
В свой маленький серый город.
Чтобы жить на крошечную зарплату.
Умирать со скуки.
Знать сюжеты всех сериалов.
Каждую минуту мечтать о большем.
Завидовать знакомым, приезжающим летом в гости.
Ненавидеть себя за это.
Умереть в одиночестве через много муторно-долгих лет, потому что она никогда, никогда не найдет подходящего мужчину.
Катя опустилась на стул.
Самое главное, она могла выйти из игры в любой момент. Собрать вещи — делов-то на пять минут — и вернуться к себе. Соглашаясь, она и в самом деле ничего не теряла.
— Раз вы так любите азарт, у меня есть дополнение к правилам. Я выполняю ваше желание, а вы — мое. И пока вы его не выполните, игра не остановится. Это будет честно.
Ян улыбнулся.
— Договорились!
Он протянул руку — Катя крепко ее пожала. Так учат в книгах о том, как стать богатым.
— Мы можем заключить настоящий договор? Я хочу быть уверена, что смогу здесь остаться, и вы не станете меня выкуривать… — она посмотрела на струйку дыма, завитую к потолку, — …что ты не станешь меня выкуривать, если я выиграю. Мне нужны гарантии.
— Настоящий договор? С которым, в случае чего, ты сможешь пойти в суд? — Ян, покачав головой, затянулся — что, похоже, было очень непросто сделать, когда улыбаешься. — С трудом могу представить такой договор. Зато могу дать тебе честное слово.
— Оно учитывается в суде?
— Оно учитывается. Но не в суде. Я — игрок и умею держать слово. И я обещаю, что в случае победы ты получишь свой приз. И я не стану тебя выкуривать.
— И ты, в отличие от меня, не сможешь просто так выйти из игры. Выходишь — комната моя.
— Согласен. А ты обещаешь не таскать сюда своих друзей — вообще никого. Ни во время игры — ни после.
— Договорились, — Катя тяжело вздохнула. — У нас должны быть четкие правила. Очень подробные.
Сигарета в пальцах Яна нарисовала в воздухе замысловатую фигуру.
— Конечно. Пункт первый. Формулируя желания, нельзя говорить «никогда» и «всегда». Желания выполняются только, пока длится игра.
Катя принесла из комнаты блокнот с ручкой. Записала. Поставила жирную точку.
— Пункт второй. Нельзя рисковать жизнью игрока.
— Заметано, — согласился Ян. — Пункт третий. Нельзя отменять следующим желанием предыдущее. Пункт четвертый. Нельзя жульничать, неправильно интерпретировать желания. Пункт пятый. Желания надо выполнять в полном объеме. Шестой. Их нельзя пропускать или дарить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Седьмой. Желания должны быть выполнимыми. Нельзя просить подарить квартиру на Манхэттене, иначе на его выполнение уйдет вся жизнь.
