отзывались о нем хорошо. Профессора возлагали на него большие надежды.
Только профессор Бертран Р. Селлар до последнего курса недоумевал, почему другие его коллеги превозносят этого студента. По его мнению он был серый, ничем не примечательный человек. Но Тони понял, что профессор Селлар является наиболее подходящим для него научным руководителем. В отличие от других преподавателей и ученых Селлар не умел хранить идеи, которые рождались в его голове.
Тони знал свои способности и оценивал их объективно. Он понимал, что открытие, грандиозное научное обобщение, оригинальная идея ему в голову не придут. Но он способен подхватить чужую мысль, он может ее обработать, придать ей приемлемую обществом форму. Словом, он чудесно мог использовать чужую оригинальность. Он был грамотным плагиатором.
Поэтому Тони решил, что будет работать с профессором Бертраном Р. Селларом. Он стал внимательно слушать лекции старого профессора и скоро нашел то, что ему было нужно. Он отметил несколько необычных мыслей профессора и на эту тему написал небольшую статейку в университетском еженедельнике.
Профессор Селлар был удивлен. Статья этого не совсем понятного студента была написана не его, Бертрана Селлара, словами, но в ней говорилось то, о чем он иногда думал. Селлар решил присмотреться к Антони Ван Силверу, а привлекшую его внимание статью он вместе с Тони дополнил и напечатал в солидном научном журнале, конечно, за подписью Тони. После окончания университета Антони Ван Силвер стал научным сотрудником обсерватории, где работал профессор Селлар.
Под руководством старого профессора Тони стал быстро продвигаться вперед, по лестнице ученых званий. Он опубликовал несколько трудов, основные идеи которых были даны Селларом, и Селлар был очень доволен своим учеником. Правда, до Селлара доходили слухи о том, что Тони дружит с молодыми людьми, известными своей распущенностью и едва ли не ярыми куклукс-клановцами, но Селлар объяснял это жизненной неопытностью Тони и его юношеской неразборчивостью.
Однако вскоре их пути разошлись. В последние годы астрономия стала приобретать государственный интерес. В особенности после того, как Советская Россия первая в мире запустила в Космос искусственные спутники земли. Государственные организации обратились к Бертрану Р. Селлару за разъяснением: откуда у русских такай сила и такие знания.
Профессор Бертран Р. Селлар удивил парламентариев: многие из них мало знали о русской науке. Они поняли горькую необходимость догонять — да, да, догонять — Россию.
В результате ближайшему сотруднику Бертрана Р. Селлара Антони Ван Силверу была предложена должность научного руководителя в одном научно-исследовательском институте, занимающемся проблемами активной астрономии.
Антони Ван Силвер стал военным. Он получил звание полковника.
Но почему военным? Профессор Бертран Р. Селлар был далек от земных дел и считал, что астрономия не имеет никакого отношения к войне. Не могут же они, думал Селлар о военных, рассчитывать на военные действия в условиях Космоса или покорять лунные пространства. Кому нужна власть над мертвой пустыней?
Теперь профессор Селлар и полковник Силвер работали в разных местах, но дружба их продолжалась. Тони часто посещал старого ученого. Профессор все еще был нужен Тони, который иногда сталкивался с трудностями на новой работе. Наводя профессора на нужную тему разговора, Тони часто получал неожиданные и удивительно простые решения, казалось бы неразрешимых задач.
Профессор Селлар рассказал Флипу Маккуэлу о последнем разговоре с Тони. Это было недели две тому назад. Тони, как обычно, сначала позвонил ему.
Что было нужно Тони в этот раз, профессор не знал, но решил, что нужно быть сдержанным. В последнее время он стал догадываться, что Тони в своих карьеристских целях использует его советы и выдает за свои те усовершенствования в ракетах, которые были ему подсказаны профессором. Селлар предполагал в этот раз говорить с ним только по вопросам морали и не касаться научных проблем, как бы Тони ни ухищрялся перевести разговор на тему о запуске ракеты, который готовился его институтом.
После обычных приветствий Селлар заговорил сам. Он сказал, что ждал визита Тони, так как у него есть одна новость. Он получил удивительное письмо и этим письмом вправе гордиться.
Он упрекает в лице Тони современную научную молодежь и хотел бы привести, как пример служения человечеству, неизвестного, незаметного, но с великой душой человека — Артура Кокрофта. Профессор показал Тони письмо Артура.
— Простите, профессор, — Флип перебил его, — где же это письмо?
Бертран Селлар и Флип Маккуэл теперь снова сидели в креслах. Селлар, волнуясь, рассказывал, а Флип напряженно слушал.
— Письмо Артура Кокрофта? — профессор открыл ящик стола. — Вот оно — читайте. Тогда я не знал, как опасно давать это письмо в руки Тони. Ведь он послал Кокрофта в Космос, хотя в этой ракете ни в коем случае нельзя было посылать человека. Убийца! Преступный убийца!
Флип пробежал глазами письмо, написанное знакомым почерком Артура.
«Уважаемый господин профессор!
Из всех многочисленных желающих полететь первыми в космос на межпланетной ракете наиболее подходящим кандидатом на это являюсь я.
Помимо всех достоинств, которыми обладают другие самопожертвователи, я имею то неоспоримое качество, что согласен на любые условия. Я согласен полететь в мировое пространство, если даже не будет никаких шансов на возвращение обратно.
Далее, мое согласие не предполагает оказания каких-либо льгот для моей семьи в случае моей гибели по той причине, что я одинок — семьи и родных у меня нет.
Более того, я не требую никаких вознаграждений и в случае моего возвращения не буду претендовать на миллионы, которых, может быть, добиваются при этом другие.
Даже именем своим жертвую — я согласен на то, чтобы мой полет остался неизвестным и чтобы все почести и слава досталась другому человеку по вашему выбору.
Я могу вообще исчезнуть с лица земли на время или навсегда. Я полагаю, что после моего пробного полета, если даже он кончится трагической неудачей, будет более успешным второй полет, которому я уступаю все почести первенства.
Объяснить мое исчезновение перед окружающими меня знакомыми, которых, кстати, очень мало, для вас не составит большого труда, и я полагаюсь на вашу изобретательность.
Итак, я согласен лететь без заключения каких бы то ни было контрактов.
Уверяю вас, что я пройду самую придирчивую, медицинскую комиссию без замечаний: в недавнем прошлом я летчик и оставил службу в авиации по причинам, не относящимся к состоянию моего здоровья.
Можете меня найти по адресу на этом конверте.
Готов лететь с Земли в любую минуту, Артур Кокрофт».
— Да-а, — протянул Флип, — письмо действительно смелое. Я не думал, что он может пойти на такое…
— А он оказался сильнее, чем вы думали. Антони Ван Силвер тоже был поражен этим письмом. Он перечитал его дважды, долго
