Рейтинговые книги
Читем онлайн О смелых и умелых. - Николай Богданов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 41

Многие бойцы были ранены, иные выбились из сил и едва держались на ногах. Они шли день и ночь уже не первые сутки. Костров не разводили. На ходу ели сухари и заедали снегом.

Вражеские лыжники гнались за ними по пятам.

Замыкающим шёл позади всех комиссар отряда Лукашин.

Замечая наседающих врагов, он припадал за камень или за дерево и ждал с ручным пулемётом наготове.

И когда вражеские лыжники набегали, как стая волков, Лукашин подпускал их поближе и многих укладывал наповал меткой очередью.

Передние падали в снег, задние шарахались в разные стороны и начинали беспорядочную стрельбу, а он вскакивал на лыжи и догонял своих.

Комиссар не только замечательно воевал сам, но и помогал другим.

Иногда выбившийся из сил боец падал в снег и говорил:

— Товарищ комиссар, сил больше нет.

Лукашин протягивал ему руку:

— Сил ты своих не знаешь… Вот так, выше голову! Ты же коммунист!

И уставший поднимался.

Один раненый лыжник достал согретый за пазухой пистолет и сказал:

— Товарищ комиссар, разрешите умереть от своей пули, чтобы других не задерживать… Я своё отвоевал…

Лукашин вырвал у него оружие:

— Постыдись! Ты — герой!..

Да, это были герои.

В полярную ночь они спрыгнули с самолёта на парашютах у самых границ Норвегии и отыскали фашистскую секретную радиостанцию, которая оповещала вражеские аэродромы о вылетах наших самолётов.

Наши герои истребили радистов, а многие аппараты и приборы, а также секретный код, составлявший важную военную тайну, захватили с собой и направились в обратный путь во мраке полярной ночи.

Среди лесов и скал к ним не могли спуститься наши самолёты, и парашютистам пришлось положиться на скорость своих лыж.

Фашистов взбесил этот дерзкий налёт. И вот отборные лыжники из австрийских тирольцев и немецких альпинистов бросились в погоню.

С ними соревновались финские лыжники, считающие себя лучшими в мире.

Но одолеть русских лыжников не так просто: это был спаянный коллектив, где один за всех, все за одного.

Наступил такой момент, когда казалось, что все погибнут. Перед нашими героями встали отвесные скалы. Взбираясь по ним, они должны были снять лыжи и поднимать за собой драгоценный груз, который везли на санках.

Это был медленный подъём.

Ослабевшие люди с трудом карабкались на обледеневшие каменные обрывы. Фашисты могли перестрелять всех поодиночке.

Они быстро неслись по долине, как белые тени.

И тогда комиссар решил пожертвовать собой, чтобы спасти остальных.

Раздумывать было некогда. Он махнул рукой, указывая отряду «вперёд», а сам круто развернул лыжи и помчался назад, навстречу набегавшим врагам.

Это были финские лыжники, опередившие немцев. Им хотелось выслужиться перед фашистскими хозяевами. Завидев наших бойцов, которые ярко выделялись в своих белых халатах на бурых скалах, преследователи обрадовались — можно было стрелять на выбор, как в живые мишени.

Финны ускорили бег.

Но тут по ним ударил ручной пулемёт комиссара.

Лыжники рассыпались, упали в снег и стали окружать Лукашина.

Финны умеют ползать по снегу, как змеи по песку.

И не успел комиссар оглянуться, как был окружён со всех сторон.

— Рус, сдавайсь! — услышал он чужие хриплые голоса.

Лукашин поглядел на скалы и вздрогнул. Он не испугался врагов, его взволновало другое: все наши бойцы, даже раненые, спускались к нему на помощь.

«Назад!» — хотел он крикнуть, но они бы всё равно не послушались его.

«Хорошо, — решил Лукашин. — Сейчас вам незачем будет идти…» Он вскочил во весь рост и поднял руки.

Увидев это, весь отряд остановился. А Тюрин даже протёр глаза. Что такое? Ведь комиссар Лукашин всегда учил бойцов, что советский воин в плен никогда не сдаётся. Ему хотелось крикнуть: «Лукашин, опомнись!»

Но тут фашисты обступили комиссара тесной толпой, и его не стало видно.

Тюрин сел на выступ скалы и закрыл лицо руками:

— Позор!..

И в это время в ночи прогремели два взрыва, резко отозвавшиеся в скалах.

Что такое? Толпу врагов отбросило прочь от комиссара. Повалились убитые. Закричали раненые. Сам он упал ничком и не поднялся…

Оказывается, в рукавах Лукашин прятал две гранаты. Поднятыми руками нарочно приманил врагов поближе. А когда они подбежали, окружили, с силой опустил руки и, ударив гранаты о камни, подорвал и себя и своих преследователей. Всё это бойцы поняли в ту же минуту.

Они поднялись разом, без всякой команды, и слетели вниз, как на крыльях.

В уставших, измученных людях вдруг возродились новые, могучие силы.

Как пёрышко, подхватили они своего израненного комиссара и внесли его на вершину скалы, за которой их встретили наши передовые дозоры.

Опоздавшим немецким фашистам остались только их незадачливые соперники — побитые и покалеченные финские фашисты.

Тюрин, сдавая санитарам комиссара, сказал:

— Скорее к докторам его, к самым лучшим! Такого человека надо спасти во что бы то ни стало!

И, пожав холодеющую руку Лукашина, шепнул ему:

— Я про тебя плохое подумал. Прости меня, комиссар. Ты всем показал, как советский воин в плен не сдаётся!

И когда отвернулся, на обветренных щеках его заблестел иней. Мороз был жестокий, с ветром, такой, что слёзы замерзали, не успев скатиться с лица.

БОЕВОЙ ДРУГ

Было у нас два неразлучных лейтенанта — Воронцов и Савушкин. Воронцов высокого роста, белолицый, чернокудрый красавец, с громким голосом, сверкающими глазами. А Савушкин не выдавался ни ростом, ни голосом.

— Я бы, может, с тебя вырос, — говорил он Воронцову, — да мне в детстве витаминов не хватало.

Воронцов обнимал его и, заглядывая в смешливые серые глаза, отвечал:

— К моей бы силушке да твоё мастерство, Савушка.

Воронцов летал смело, но грубовато. От избытка сил он несколько горячился, дергал машину, и в исполнении фигур высшего пилотажа у него не было тонкости, шлифовки движений, что делает их по-настоящему красивыми.

А Савушкин летал так искусно, что в его полете не чувствовалось усилий. Казалось, машина сама испытывает удовольствие, производя каскады фигур высшего пилотажа, играючи переворачиваясь через крыло, легко и непринужденно выходя из беспорядочного штопора и поднимаясь восходящим.

Воронцов любовался полётами своего друга и говорил ему:

— Я обыкновенный лётчик, а ты, Сергей, человек искусства.

— Мастерство — дело наживное, Володя, — отвечал Савушкин, — а вот ты сам — произведение искусства.

Савушкин долго и безнадежно любил одну капризную девушку, для которой ему хотелось быть самым красивым молодым человеком в мире или хотя бы в Борисоглебске, где она жила. Девушка была сестрой Воронцова.

Когда улетали на войну, она крепко пожала Савушкину руку и сказала:

— Серёжа, побереги Володю, ты знаешь, какой он горячий, увлекающийся; ведь если с ним что случится, мама не переживет.

Савушкин обещал беречь Воронцова и действительно не расставался с ним ни днем ни ночью.

Бывало, войдёт в столовую:

— А где Володя?

И не сядет обедать, пока не увидит друга.

Летали они в одном звене, крыло к крылу.

И надо же было так случиться, что именно в этот день они расстались.

Машину Савушкина поставили на ремонт: накануне вражеская пуля пробила бензиновый бак, воентехники спешно меняли его тут же на льду озера, накрыв самолёт белым брезентом.

Савушкин написал письма всем родным и знакомым, потом пошёл прогуляться на лыжах. День был серый и не предвещал ничего особенного.

Вдруг над аэродромом ударила красная ракета. За ней свечой взвился самолёт командира, за ним другой, и вот, сделав круг, вся эскадрилья помчалась на запад.

Сердце Савушкина не выдержало, он подпрыгнул на лыжах и помчался по незримому следу улетавших. Лесистый холм спускался к западу. Лыжи разгонялись все быстрей, Савушкин подгонял их палками.

Неожиданно в небесной дымке возникло неясное мелькание самолётов. «Воздушный бой», — подумал Савушкин и понёсся вперёд, пока не очутился прямо у окопов.

Вражеский снайпер мог бы подбить его, но в эти минуты о нём не думали.

Как только начался воздушный бой, пехотинцы глаза к небу, каски на спины, и стрельба на земле прекратилась. Над истоптанными снегами, над расщеплёнными лесами только и слышался басовитый рёв моторов, набирающих высоту, свист пикирующих самолётов да пулемётный клёкот.

Наши бипланы, белые, как чайки, курносые монопланы с широкими хвостами, пёстрые истребители противника гонялись друг за другом, устремлялись навстречу, делали неожиданные перевороты, сменяя атаку фигурным выходом из-под обстрела, состязаясь в храбрости, хитрости и мастерстве.

И наши стрелки и снайперы противника затаив дыхание наблюдали это волнующее зрелище. До сих пор финские истребители удирали от наших, не принимая боя, а сейчас их было значительно больше, и они решили драться.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 41
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу О смелых и умелых. - Николай Богданов бесплатно.

Оставить комментарий