– Разумеется, каждая из нас подбирает то, что больше идёт. Но англичане разработали научный подход в этом вопросе. Называется он «relooking» – пересматривать внешность и стиль заново. Ошибка брать вещь, которая нравится сама по себе, а не в комплекте с цветом и типом лица.
– Релукинг различает четыре цветовых типа женщин: теплые – весна и осень, холодные – зима и лето. На первый взгляд, типаж виден сразу, на самом деле все не так просто.
Лиля перебила словоохотливую преподавательницу, привыкшую читать лекции, делиться прочитанным.
– Спасибо. Всем нам определила время года. Цвет лица, что-то новое, – не сдалась Лиля. – Не только цвет, но и особенности разреза глаз, строение губ и носа, – все это любая женщина учитывает, приобретая себе одежду. Твоим англичанам нечем удивить людей, вот и придумывают заумные объяснения. По темпераменту я никак не соответствую зиме, скорее, как Ольга «весна».
– Тоже по темпераменту весна, а не осень, – обиделась Женя.
Я не приняла всерьез классификацию Маши, и не знала, соглашаться, что отношусь к лету, или нет. Все мы постоянно сексуально озабочены и должны бы относиться к весне, если на то пошло.
Маша, пояснила, что темперамент не принимается во внимание, и продолжила цитировать, почерпнутое из книги.
– «Relooking» утверждает, к лицу подходит не просто цвет как таковой, а его оттенок. Правильно подобранный оттенок, молодит на 15 лет, – считают англичане. Если кожа имеет теплый цвет, медовый оттенок, а ты наденешь одежду холодных тонов, вид будет усталый, станешь выглядеть старше своих лет.
– Заблуждение считать черный цвет универсальным, подходящим всем. Он идет очень мало кому. Лишь холодная женщина – «лето» может смело одеваться во всё черное. Лене черное идет. А если ты, Оля, захочешь надеть черное, то постарайся оживить себя цветными аксессуарами, ярким шарфом, бижутерией.
– Заумь какая-то! Черное всем идет, блондинке в первую очередь, создает контраст, – вынесла свой приговор Женя. – Как я определю, какое у меня сегодня лицо – холодное или теплое? А цвет! Его оттенки меняются от настроения в течение дня и ночи много раз. В зависимости от крема, масок, водных процедур. Что говорить про актрис, когда они всегда накрашены, загримированы!
– Девочки, я тоже слышала о разработках англичан, – вклинилась в спор, долго молчавшая Ольга. – Моя визажистка рекомендовала салон Веры Поскребышевой. Она член Британской федерации специалистов по релукингу. Консультирует по имиджу, индивидуальному подбору одежды. Обещала найти ее телефон. Что касается черного, я солидарна с Женей. Мне всё черное идет.
– Послушайте лучше, что предлагает Лида Петрова. Вчера в ресторане «Веранда у Дачи» пристала к нам с Варей.
– Какая Петрова? Толстая старушка, что когда-то вела на телевидении заумную передачу? – переспросила Лиля.
– Она. Уговаривала записаться в «антивозрастную группу» на ее тренинги «Уметь радоваться». Я ей: нам до тех «Кому за сорок» еще далеко. Тогда, говорит, приходите на эротический семинар «В сексе главное – близость, а не оргазм». Считает, всем нам для полноценной сексуальной жизни необходимо посещение семинара.
– Лиде есть чем поделиться. Муж на 40 лет моложе, – заметила Лиля.
– Будь старше, полюбопытствовала бы, – подключилась к спору Ольга.
– Книг на эту тему тьма, – снова заговорила Маша. – Кто желает просветиться, приходите, подберу. От маркиза де Сада до Кама сутры.
Эта светская болтовня, как считали её мои подруги – богатые бездельницы, могла тянуться часами. Мне она быстро надоедала, если не слышала для себя полезного или по-настоящему нового. Все гламурные и косметические издания я просматривала. Не читала, правда, как Маша, от корки до корки, но в курсе новостей была.
Маша, коренная москвичка, кандидат наук, преподавала социологию в МГУ. Поглощенная наукой, до двадцати девяти лет не торопилась замуж. Любовники были с первого курса, но в отличие от подруг, спешивших выскочить замуж, целью поставила защитить кандидатскую, возможно и докторскую, а уж потом думать о создании семьи. Планы сумела претворить. Работая уже над докторской, познакомилась с сорокалетним профессором Валентином Морозовым и впервые по – настоящему влюбилась. Заставила развестись с женой и женила на себе. Через год родила очаровательную Вику. Муж, будучи проректором института, в перестройку сколотил приличное состояние, позволившее оставить первой жене квартиру и авто. Себе с Машей приобрел современный таунхаус с небольшим участком в Жуковке – квартиру и дачу в одном флаконе, как окрестила свое жилище Маша. От молодой жены потребовал всю себя посвятить ребенку, забыть о докторской диссертации. Праздная жизнь, тусовки, шопинги с подругами пришлись Маше по душе, она перестала мечтать о возвращении к преподавательской работе. Валентина продолжает любить, но от прежней привычки менять мужчин отказаться не смогла. Уже на третий год совместной с ним жизни, завела первого любовника. Вечеринки, ночные клубы, посещать которые Валентин Алексеевич не любил, собственный «Ситроен» способствовали все новым и новым знакомствам.
Сама Маша доброй души человек, всегда помнит и заботится о других. Сегодня первая спросила о здоровье моей мамы, попросила передать привет и сказать, что молилась за её исцеление. Она искренне сочувствует мне, следит за ходом болезни мамы, была у неё в больнице. Подруги знают, что я привезла из Самары маму и положила в Каширку с диагнозом рак.
В Москве диагноз подтвердили. Из бесед с врачами, я знала, надежды на выздоровление нет. Постоянно ездила к маме, разговаривали по телефону много раз в день. Вопрос Маши напомнил, что сегодня не нашла время съездить.
С большинством сегодняшних подруг я познакомилась, когда еще не жила в Жуковке. Переехав в Москву, Валерий, без оглядки ринулся в московскую светскую жизнь, увлекая и меня. Без проблем вписался в завсегдатаи московских тусовок, мне было сложнее. В Самаре я вела скромный образ жизни, кроме дискотек и нескольких ночных клубов нигде не бывала. В Москве каждая новая тусовка прибавляла знакомых, а затем и подруг. Своим капиталом и связями с сильными мира сего, Валерий не уступал мужьям новых подруг. Вопреки ожиданию, к нам отнеслись доброжелательно и приняли в свою среду. Позже поняла, чем поселки и дома ближе к знаменитому шоссе, тем их жители демократичнее, точнее, – без спеси своей принадлежности к элите и старой интеллигенции. До Ельцина в этих краях селиться не разрешали, и большинство рублево – успенского народа живет здесь сравнительно недавно, к новоселам относится в зависимости от их счета в банке. Иное отношение у старожилов Николиной Горы, Архангельского или Переделкино, где, прежде чем остановиться на Жуковке, мы с Валерием выбирали себе загородный дом.
Первое время за спиной меня частенько называли провинциалкой, хотя большинство обитателей элитных поселков тоже родились не в границах Садового кольца, а москвичи в первом поколении. Ворвались в большой бизнес или во власть, и поторопились приобщиться к новой элите. Приезжим это часто удается легче, чем москвичам, денег немерено, могут позволить себе купить самую дорогую в мире землю, а то и готовый дом на Рублево – Успенском шоссе.
До Жуковки мы приобрели квартиру в городе. Не в центре ради престижа, как советовали нам, а в новом доме в Люблино на берегу восхитительного пруда. Вокруг много зелени, рядом старинные парки с прудами и озерами, речушка Пономарка. Места эти, когда-то принадлежали графу Голицыну. Валере очень понравилось все вокруг.
Бывая в гостях у новых подруг на дачах, точнее в загородных домах, я загорелась идеей и нам построить дачу где-нибудь рядом с лесом, речкой в престижном пригороде.
– Мы, разве не в пригороде? Тишина, чистый воздух, тридцать минут и в центре, долго колебался Валерий, решая начать строить или приобрести готовый особняк, что слишком дорого. В итоге раскошелился, и купили приличный дом в Жуковке с небольшим участком. Встал вопрос – сохранить теннисный корт или удлинить бассейн. Ни я, ни Валера в большой теннис не играли, только в пинг-понг, остановились на бассейне.
…Начались танцы, и я пригласила Кирилла, необходимо было поговорить. Он с видимым удовольствием встал из – за стола, наклонился надо мной, отодвинул стул, помог подняться. Всем своим видом муж демонстрировал самое заботливое и трепетное отношение ко мне. Счастливейшая пара!
Оркестр играл старую медленную мелодию и, танцуя, можно было разговаривать.
– Как будем жить дальше? – спросила я.
– Что имеешь в виду? – Кирилл прикинулся не понимающим.
– Женишься на Эльзе, или родители ее не позволят?
– Ты вот о чем! Тему обсуждали, я люблю вас обоих и не смогу без тебя. Было бы принято в обществе иметь двух любимых! – произнес мечтательно, и я не поняла – шутит, или серьезно. – Жили бы все вместе в мире и дружбе.
