Тоуко-сан зажгла следующую сигарету.
Она хотела сказать, что ушедшие в прошлое люди и события не исчезают, если, например, я их помню? Если я их помню – они живы, а… если они живы – их можно увидеть?
Это нечто похожее на галлюцинации… хотя нет, Тоуко-сан использовала слово «иллюзия». Иллюзия – так обозначают то, что не существует в вещественной форме.
Угрюмо заговорила Шики:
– Объяснения меня не слишком интересуют. Призраки неопасны. Что должно беспокоить – так это она. Я ее как следует проучила, но ее настоящее тело находится где-то еще. Если оставить так, то все может повториться снова и снова. Мне наскучило быть телохранительницей Микия.
– Согласна. О Фудзё Кирие я позабочусь. А ты отведи Кокуто домой… хотя нет, до конца его рабочего дня еще целых пять часов. Можешь пока поспать на том этаже.
Палец Тоуко-сан указал вниз. Комнаты вниз ни разу не подметали с прошлого года, и там было грязно, как в котельной.
Шики, как и ожидалось, проигнорировала ее щедрое приглашение. Вместо этого она пробуравила ее взглядом.
– Так что же это было?
Чародейка с сигаретой в зубах неторопливо прошлась по комнате и остановилась у окна. Задумчиво окинула взглядом летний пейзаж.
В комнате не было зажженных ламп, и она тонула в полумраке, освещаясь только естественным светом, падавшим из окна. Со своего места я не мог сказать, миновал уже полдень или нет.
Снаружи пылал ослепительный солнечный свет, очерчивая контур окна яркой каймой. Над пыльным двором дрожал нагретый воздух.
Тоуко-сан помолчала, потом негромко сказала:
– Для начала, следует определить, что означает ее полет.
Я, словно завороженный, следил, глядя ей в спину, как струйка табачного дыма вспыхивает в солнечных лучах. Силуэт Тоуко-сан в сияющей солнечной белизне казался зыбким дрожащим миражом.
– Кокуто, что ты думаешь, когда смотришь на мир с высоты?
Неожиданный вопрос выдернул меня из странного оцепенения.
Я не бывал на большой высоте с тех пор, как еще ребенком оказался на обзорной площадке Токийской башни. Вспомнить, о чем я тогда думал… это давалось с трудом. Единственное, что мне запомнилось – я старался рассмотреть оттуда свой дом, но так и не сумел.
– Какое все оттуда маленькое?
– Не пытайся отделаться глупостями, Кокуто, – холодно произнесла она.
Раньше мне не приходилось над этим задумываться, но невооруженным глазом было видно, что вопрос не так прост, как кажется. Я старательно задумался, пытаясь выдать более серьезный ответ.
– Трудно сказать, о чем именно я думал, но… я восхищался открывающимся простором. Вид с высоты ошеломляет.
Наверное, потому, что ответ был незатейливым и в то же время искренним, Тоуко-сан удовлетворенно кивнула. Не поворачиваясь от окна, она продолжила:
– Вид с высоты поражает воображение и заставляет душу трепетать. Даже самый скучный пейзаж кажется величественным. Но это не единственное чувство, которое вы испытываете, глядя на остальной мир, простирающийся у ваших ног. Вид с высоты пронизывает вас еще одним импульсом…
На слове «импульс» Тоуко-сан прервалась и задумалась.
– Импульс – это не то, что приходит к человеку изнутри, подобно остальным ощущениям. Правильнее сказать, это активное нечто, атакующее субъекта снаружи. Вовсе не обязательно следуя его собственному желанию. Часто – вопреки ему. Словно удар без предупреждения – вот что мы называем импульсом.
Какой же «удар» наносит нам вид с высоты?
«Отдаление». Слишком удаленная точка зрения четко отделяет наблюдателя от остального мира. Люди чувствуют себя в безопасности только тогда, когда их окружают вещи соизмеримой величины. Близкие вещи. Даже если у вас есть подробная карта, и вы видите на ней всю окружающую местность, это ведь не чувственная информация, верно? Она остается только умозрительным знанием. Мир, реальный мир для нас – это только то, что мы воспринимаем собственными органами чувств. Города, страны, континенты – мы воспринимаем их только рациональной частью сознания. И не прочувствуем их, не поверим в них до конца, пока не побываем там во плоти. В повседневной жизни в подобном способе восприятия мира нет ничего плохого – это нормально.
Но если перед вами открывается слишком далекий вид, начинает действовать опасное противоречие. Зона в десять шагов вокруг, которую вы действительно воспринимаете чувствами, в которой вы не сомневаетесь, – и десятикилометровый окоем вдали, на который вы смотрите глазами с высоты. И то, и то – части мира, в котором вы существуете, но… первая ощущается гораздо более реальной.
Понимаете? Вот оно, противоречие. Вы должны бы признать тот простирающийся перед вами громадный мир, в котором живете, гораздо более «своим», чем маленькую площадку на высоте. Но, как бы вы ни пытались, вы не чувствуете интимного родства с этим далеким миром.
Причина в том, что человеческое сознание всегда приучено считать более реальным то, что находится ближе. То, что окружает вас вплотную. Ваше рациональное «знание» о предмете и «знание», основанное на чувственном опыте, сталкиваются в лобовую, и, рано или поздно, одно из них должно будет уступить. Отсюда начинается смятение и тревога.
Я задумался. Какие мысли могут одолевать человека, смотрящего вниз?
«…Каким маленьким и жалким выглядит город отсюда. Не могу представить, что мой дом затерялся где-то там. Неужели этот парк так причудливо зажат границами соседних кварталов? И я и понятия не имел, что там расположено. Это город… город о котором я ничего не знаю. Словно я приехал в совершенно незнакомое и далекое место…»
Такие странные мысли приносит высокая перспектива. Даже если человек еще не перешагнул невидимых границ, отделяющих его от города, на который он смотрит сверху вниз…
Конечно, высокое место отдалено от земли физически. Но Тоуко-сан имела в виду скорее ментальный аспект.
Отличие вида с высоты от обычного состоит только в том, что он отделен от пейзажа горизонтально и вертикально. Главное в точке зрения – можно или нельзя оттуда взирать на окружающее свысока.
– Итак, вы имеете в виду, что смотреть на мир с высоты опасно?
– Если ты зайдешь слишком далеко. В древние времена считалось, что небо – иной мир. Полет фактически равняется переходу в другое измерение, иномирье. Ты можешь утонуть, раствориться в чужом пространстве, если не защитишь себя с помощью технологии. Металла, к примеру. Если нет – ты потеряешь рассудок. Хотя, конечно, если должным образом подготовить и обезопасить свое восприятие, влияние высоты будет не столь сильным. Если у тебя есть прочный якорь, за который можно держаться, если ты крепко стоишь на ногах… Тогда ты снова станешь мыслить разумно, вернувшись на твердую землю.
В самом деле. Когда она упомянула об этом, я вспомнил, как однажды, стоя на краю школьной крыши, вдруг неожиданно спросил себя, что будет… если прыгнуть?
Конечно, это было несерьезно. Просто шутка… или не просто шутка?
Я не имел намерений на самом деле совершать такой странный поступок, почему же эта мысль пришла мне в голову. Мысль, прямиком и со всей очевидностью ведущая к смерти?
Тоуко-сан упомянула индивидуальные различия, но теперь очевидно, что думать о падении, стоя на высоте – обычное дело для большинства людей.
– Это означает, что человек на мгновение становится безумцем?
Тоуко-сан встретила вырвавшийся у меня вопрос сухим смешком:
– Людям свойственно мечтать о запретном, Кокуто. Грезить о шаге через границы, о сломанном табу. Представляя себе невозможные вещи и поступки, люди получают некое странное и извращенное удовольствие. Да, ты прав, что-то в этом роде. Важно отметить то, что эти мысли одолевают жертву лишь в определенном месте. Не стоит об этом забывать. Поэтому, рассматривая подобный случай, я думаю, это не столько безумие, сколько оцепенение сознания.
– Тоуко, нельзя ли покороче? – нетерпеливо прервала ее Шики. Действительно, мы несколько уклонились от первоначальной темы.
– Считаешь, что эти слишком пространно? Но с позиций построения концепции мы всего лишь достигли второго этапа.
– Хочется услышать итог. Надоела ваша болтовня.
– Шики… – укоризненно начал я, но запнулся. Конечно, она говорила слишком ядовито, но в чем-то была права. Не обращая на меня внимания, Шики продолжала:
– Ты говорила, что смотреть с высоты опасно. Тогда чем это отличается от обычной точки зрения? Ведь даже шагая по дороге, мы смотрим на землю сверху.
Хотя Шики слишком уж очевидно искала прорехи в логике концепции Тоуко-сан, я оценил этот аргумент как серьезный.
Конечно, глаза человека находятся выше уровня земли. Тогда это значит, что мы постоянно взираем на землю с некоторой высоты. Чем же отличается этот взгляд по теории Тоуко-сан?
