Казалось, что после пожара восстановить сгоревший почти дотла дворец не удастся. Но Николай I незамедлительно приказал: «Возобновить совершенно по-старому». Задача была нелегкой – во дворце того времени насчитывалось уже более ста помещений, отделанных с необыкновенными вкусом и роскошью. Однако слово императора – закон. И через два года благодаря архитекторам В. Стасову и А. Брюллову и тысячам безымянных тружеников Зимний дворец предстал в первозданном блеске. Довольный царь велел выбить по этому поводу памятную медаль с надписью: «Усердие все превозмогает!». Планировка здания, созданная в это время, была сохранена почти без изменений вплоть до 1917 года.
В 1844 году Николаем I был издан указ о запрещении строить в Петербурге гражданские здания выше Зимнего дворца. Они должны были быть как минимум на одну сажень меньше. В 1869 году во дворце вместо свечей появилось газовое освещение. С 1882 года началась телефонизация помещений. В 1880-х годах соорудили водопровод (до этого пользовались рукомойниками и ночными горшками). На Рождество 1884–1885 года в залах Зимнего дворца впервые вспыхнули электрические лампочки. Во втором зале Эрмитажа построили электростанцию, 15 лет являвшуюся крупнейшей в Европе. Александр III появлялся в Зимнем дворце крайне редко, а Николай II жил там зимой до 1904 года, когда он переехал в Царскосельский Александровский дворец. Зимний дворец же стал местом для торжественных приемов, парадных обедов и местом пребывания царя во время коротких визитов в город. С началом Первой мировой войны здание было отдано под лазарет. В парадных залах расставили койки и оборудовали госпиталь для нижних чинов.
Центр придворной жизни
Зимний дворец, как ему и было положено, являлся центром придворной жизни и славился великолепными балами. Последний такой и, наверное, самый роскошный бал, на котором присутствовала вся знать и дипломатический корпус, состоялся в 1903 году. Никогда уже потом не было в России ничего подобного. Историки его затем так и называли: «Бал 1903 года», который стал, по сути, прощанием со старой императорской Россией. Праздник, который долго и тщательно готовили, состоял из двух частей. 11 февраля гости собрались в Большом (Николаевском) зале Зимнего дворца. Они шли попарно и отдавали русский поклон встречавшим их хозяевам – императору и императрице. Центральным событием вечера стал концерт в изящном Эрмитажном театре. Федор Шаляпин и Вера Фигнер исполнили арии из оперы Мусоргского «Борис Годунов». Были также показаны сцены из балетов Минкуса «Баядерка» и Чайковского «Лебединое озеро» в постановке Мариуса Петипа с участием знаменитой Анны Павловой. После театра в Павильонном зале танцевали «Русскую». За танцами последовал изысканный ужин. Вечерний стол был сервирован в Испанском, Итальянском и Фламандском залах Эрмитажа. Потом танцы продолжились.
Главное действо
Однако главная часть праздника – Большой бал – состоялся 13 февраля. Члены царской семьи собрались в Малахитовой гостиной, остальные, в том числе 65 «танцующих офицеров», в прилегающих помещениях. Ровно в одиннадцать вечера разряженные толпы придворных двинулись в Концертный зал, где и начались танцы. За позолоченной решеткой гремела музыка – там находился придворный оркестр в костюмах трубачей царя Алексея Михайловича, а в Большом Николаевском зале были расставлены 34 круглых стола для ужина. Буфеты располагались в концертном зале и Малой столовой, столики с чаем и вином – в Малахитовом зале. Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Я был одет в платье сокольничего, которое состояло из белого с золотом кафтана, с нашитыми на груди и спине золотыми орлами, розовой шелковой рубашки, голубых шаровар и желтых сафьяновых сапог. Остальные гости следовали прихоти своей фантазии и вкуса, оставаясь, однако, в рамках эпохи XVII века. Государь и Государыня вышли в нарядах Московских царя и царицы времен Алексея Михайловича. Алекс, усыпанная бриллиантами, выглядела поразительно».
«Роскошные пальмы, – писал в воспоминаниях граф Игнатьев, – доходили чуть ли не до потолка. Вокруг них были сервированы столы для ужина. Пальмы эти, закутанные в войлок и солому, свозили во дворец на санях специально для бала из оранжерей Ботанического и Таврического садов. Это было великолепие, которым поражались иностранцы… Мог ли я думать, покидая этот пышный раздушенный бал, что он был последним в Российской империи, что революция 1905 года закроет двери Зимнего дворца?»
Взрыв чудовищной силы
Помимо пожара в Зимнем дворце произошло еще немало и других необычных, а порой и страшных событий. Но, пожалуй, самая ужасная история – кровавое, но неудачное покушение на Александра II. Революционеры из «Народной воли» приговорили царя к смерти. Они считали, что стоит им убить «тирана», как тут же для всех в России наступит эра свободы. Так думал и рабочий Степан Халтурин. Он сам предложил исполнительному комитету «Народной воли» взорвать императора вместе со всем семейством.
Халтурин был отличным плотником-краснодеревщиком. Таких мастеров в те времена высоко ценили. А потому ему удалось без труда устроиться на работу в Зимний. Там Халтурин прикинулся неотесанным мужичком, обо всем выспрашивал и как бы наивно удивлялся. Прислуга охотно водила его по дворцу и с удовольствием все показывала. А террористу только это и было нужно. Тем не менее даже хладнокровного «подрывника» поразили груды золота и драгоценностей, которые свободно лежали повсюду, и никто их особенно не охранял.
Впрочем, его больше заботила другая задача – как незаметно пронести во дворец взрывчатку. Это было не просто, всех, кто входил и выходил, тщательно обыскивали. Пришлось таскать динамит по частям, используя всяческие ухищрения. Таким способом Халтурин пронес в Зимний дворец 50 килограммов опасного груза. Взрыв прогремел 5 февраля 1880 года. Он был чудовищной силы. Комната солдат царской охраны была разрушена до основания, десять человек погибли, восемьдесят изувечены.
Александр Гессенский так вспоминал об этих страшных мгновениях: «Пол поднялся, словно под влиянием землетрясения, наступила совершенная темнота, а в воздухе распространился невыносимый запах пороха или динамита. В обеденном зале прямо на стол рухнула люстра». Однако царь, который опоздал к обеду, не пострадал. Словом, на этот раз покушение не удалось. Однако взрыв произвел в обществе громкий резонанс и страшно напугал всю правящую верхушку. Все с ужасом поняли, что даже в своем, усиленно охраняемом дворце, император не может быть в безопасности.
Штурма не было
Другая драматическая история – «штурм Зимнего дворца», рассказы о котором в советские времена вдалбливали всем со школьной скамьи. Все помнят кадры из фильма Эйзенштейна «Октябрь», где огромная толпа матросов и солдат бежит, стреляя на ходу, к Зимнему, резво взбирается на ворота, а потом, швыряя гранаты, врывается внутрь. На деле все было совершенно не так. Ленин выступил, провозглашая Временное правительство низложенным, когда оно еще спокойно заседало во дворце, ничего не подозревая. После этого группа членов Военно-революционного комитета во главе с Антоновым-Овсеенко отправилась к Зимнему. Дворец снаружи никто не охранял. Не было ни баррикад, ни ударниц из знаменитого женского батальона, а потому никто и не стрелял. Большая поленница дров, привезенных на зиму для отопления, и вправду была. Двери дворца, однако, оказались на запоре, а дежурный солдат комендантского полка грубо отвадил пришедших: «Иди ты! Полк спит. Шляются тут всякие… революционеры!»
Однако дверь удалось взломать, после чего Антонов-Овсеенко сотоварищи попросту заблудились в лабиринтах огромного дворца. Случайно около двух часов ночи они зашли в комнату, где сидели несколько припозднившихся министров Временного правительства. «Вы арестованы!» – буднично провозгласил Антонов-Овсеенко.
Вот так все и было на самом деле. А всю «героическую» историю со штурмом большевики придумали позднее. Штурм был еще невозможен по той простой причине, что с началом войны Зимний дворец превратился, как мы уже писали, в огромный лазарет, где выхаживали раненых на фронте солдат.
Грабеж и пьянство
Но на другой день во дворце началось столпотворение. Солдаты, матросы и прочий шлявшийся по Петрограду тыловой сброд узнали про царские запасы спиртного. В подвалах Зимнего хранились тысячи бутылок отборнейших вин, некоторые столетней выдержки, бочки с коньяками. Началось страшное пьянство. Вино выливали из бочек прямо на пол, били бутылки, некоторые захлебывались в потоках алкоголя. Революционные власти не могли остановить перепившуюся, но вооруженную и опасную орду. Тогда в подвалы завели шланги и залили все водой, а потом перекачали вино прямо в Неву. Когда Николай II узнал о погроме погребов, он страшно расстроился. «Неужели, – спросил он, – Керенский не может остановить такое своеволие? Зачем допускать грабежи и уничтожение богатств?». Знал ли отрекшийся царь, что это еще все только «цветочки»? Что разрушена и разграблена будет вся Россия…
