Это идеология гражданской самообороны – формирование мощного, конструктивного и эффективного гражданского общества, способного к солидарному действию для защиты социальных и политических интересов граждан, к эффективному прямому народному контролю, ограничивающему произвол бюрократии и олигархии. Важнейшим элементом идеологии гражданской самообороны является в нынешних российских условиях приоритет реального развития местного самоуправления.
Кроме того, это идеология политики народного действия – ориентация всей идеолого-пропагандистской машины на непосредственное взаимодействие с адресными социальными группами, на формирование «организационно-политической сети», способной реализовывать быстрое и эффективное распространение политических инициатив с целью их последующей реализации.
ИЗОЛЯЦИОНИСТЫ
ИЗОЛЯЦИОНИСТЫ ЯВЛЯЮТСЯ идеологическими противниками «Единой России». В число изоляционистов входят коммунисты, часть «Родины», С. Глазьев, часть ученого сообщества, часть силовиков, которые выступают с внешне, казалось бы, привлекательной идеей изоляционизма России.
Изоляционисты отрицают европейскую сущность России, выступают против демократических ценностей и за ограничение свобод. Эта позиция не учитывает современные процессы глобализации, информатизации и иные процессы, происходящие в мире.
Изоляционисты не понимают, что уже в течение 300 лет Россия вместе с другими странами Европы прошла через многочисленные преобразования: просвещение, избирательную, судебную, правовую, социальную реформы. Часто Россия даже опережала другие европейские страны – в частности, в вопросах эмансипации женщин и в вопросах социального обеспечения.
Деятельность изоляционистов приводит к тому, что инвесторы, как отечественные, так и иностранные, получают мощный негативный сигнал. В результате наблюдается отток капитала из страны, а иностранные инвесторы неохотно вкладывают деньги в развитие предприятий в России. Делая неуместные заявления о возможности «перераспределения собственности», изоляционисты подрывают основу стабильности государства, подрывают веру в государство, в первую очередь у отечественных бизнесменов.
Зачем нашей стране стремиться в Европу?
ЕВРОПЕЙСКИЙ ВЫБОР РОССИИ – это не мода и не политическая конъюнктура. Это естественный итог нескольких столетий развития государства и общества.
Многие наши враги пытаются заставить забыть, что в течение трех столетий мы, рука об руку с другими европейскими народами, прошли через реформы просвещения, трудности становления парламентаризма, муниципальной и судебной власти, формирование схожих правовых систем.
Россию хотят заставить «сдавать экзамен на европейскость», подразумевая под европейскостью искусственно выдуманную брюссельскими чиновниками общественную модель, полностью игнорирующую исторические реалии развития европейских культур. Наша европейскость – не только в общем историческом прошлом. Достаточно взглянуть на «культурную афишу» Европы или посмотреть на списки участников научных форумов континента, чтобы понять: если попробовать «изъять» Россию, это будет уже совсем другая цивилизация.
ПАСЕ, ОБСЕ, Еврокомиссия – это не Европа; это не больше чем чиновники. Не случайно у России, у ее лидеров всегда получалось лучше находить общий язык с реальными руководителями Европы, лидерами европейских государств, чем с брюссельской бюрократией.
Почему государство разрешает гражданам России писать жалобы в Страсбург? Неужели это легче, чем выстроить свой справедливый суд? Или это попытка «сохранить лицо» перед Европой?
ВОЗМОЖНОСТЬ ГРАЖДАНАМ России искать правосудия в международных судебных инстанциях – мощный стимул совершенствования собственной судебной системы.
Европейские судебные инстанции зачастую выступают не как органы правосудия, а как часть бюрократической машины европейского чиновничества, защищая узкокорпоративные интересы. В некоторых случаях российский суд, российские органы дознания испытывают сегодня огромное давление из-за рубежа. Достаточно вспомнить попытку руководства компании «ЮКОС» уйти от ответственности в российском суде, включив в процесс суд американский.
Конец ознакомительного фрагмента.
