Директор прервал пафосную речь русички:
– Ладно, идите на урок, мы решим, что с вами делать, – Алексей Валерьевич решительно встал, давая понять, что разговор окончен. – И вы, Елена Николаевна, идите в класс, уже полурока прошло.
Глава 9
Драка
Как закончился урок, я не помню, а вот на перемене случилось такое, о чем мы потом сто раз пожалели.
Мы втроем стояли у окна и молчали. Мы с Лешкой думали о несостоявшейся кинокарьере, Маша – о своей совести. К нам подрулил Валерка Кирюк со своим приятелем Никитой Бушуевым. Бушуев ходил за Кирюком, потому что тот регулярно давал ему списывать и помогал на контрольных. Бушуев был тупым, но сильным, хотя ни в какой секции не занимался. У него вообще ничего не было своего.
– Ну что, не вышло? – В присутствии Бушуева Кирюк ничего не боялся. – После того как родители узнают про записки, будут вам вместо «горячих досок» «горячие попки»!
Бушуев заржал, широко раскрыв пасть. И тут Лешка со всего размаха залепил Кирюку кулаком в лицо. Валерка упал, схватился за губу, из которой тут же выступила кровь, и заревел, размазывая слезы и кровь по лицу:
– Гады, вы сами себе приговор подписали! А ты чего стоишь, придурок?
Придурок, сообразив, что на до что-то делать, схватил Лешку спереди за рубашку. Рубашка затрещала. Ну тут уж я не выдержал и вломил Бушуеву в ухо. Бушуев дал мне сдачи. Через три секунды драка распалась из-за истеричного Машиного крика:
– Прекратите, идиоты!
Кирюк еще всхлипывал, когда мы с Лешкой, подняв рюкзаки, с победным видом проследовали за Машей в сторону выхода.
Глава 10
Исчезновение Лёлика
Часа два мы обсуждали сложившуюся ситуацию, сидя на бетонном бордюре у парка. Маша достала откуда-то иголку с ниткой и зашила Лешке рубашку. Так ничего путного и не придумав, мы разошлись по домам.
Я был уверен, что дома еще никто не знает ни о записке, ни о драке, и поэтому без всякого трепета позвонил в звонок. Лая в ответ не последовало – Лёлика не было дома. Мама открыла дверь сразу же, и так резко, что я понял: что-то случилось. У мамы были заплаканные глаза:
– Лёлик пропал!
– Как?
– Я только что в магазин спустилась за маслом. Лёлика привязала у входа. Прошло всего-то минут пять, выхожу – его нет. – Мама разрыдалась.
– Мам, ну подожди, у него телефон на ошейнике, позвонят.
– Ты не понимаешь, он же беспородный, никто звонить не будет. Все думают, что дорогими могут быть только породистые собаки. Его украли для других целей. Может на шапку или в корейский ресторан на пельмени, – мама опять зарыдала.
– Мам, ну какая из нашего Лёлика шапка? А пельмени? Небось опять за какой-нибудь болонкой ускакал. Прибежит. Сейчас рюкзак брошу, пойду поищу.
Пропажа Лёлика сильно меня разволновала, но я не мог сейчас позволить себе раскиснуть, я должен был прежде всего успокоить маму. Так обычно делает папа, когда мама из-за чего-нибудь расстраивается.
Оставив маму дежурить у телефона, я выскочил на улицу. Посвистывая нашим с Лёликом условным свистом, я обошел двор, заглянул в соседний, вышел на улицу и нос к носу столкнулся с Еленой Николаевной:
– Что, Воронин, прогуливаешься? А я к тебе направляюсь. Мать дома?
– Елена Николаевна! – взмолился я. – Только не сейчас! У нас собака пропала, я вот ищу ее.
– Ты уж, Воронин, не знаешь, чего еще придумать, заврался совсем, – она и не собиралась мне верить. – Веди меня немедленно к матери!
У меня подкосились колени, но возразить мне было нечего. Мы шли мимо подъездов нашего длинного дома, и я судорожно пытался хоть что-то придумать. Русичка держала в руке записку, где, вероятно, был написан мой адрес, и, проходя мимо каждого подъезда, сверялась с ней. Наконец мы подошли к нашему, третьему подъезду. Что же делать?
И тут из подъезда вырулила Людочка – старшая сестра моего соседа Витьки. Людочка была «своя». Каждый раз, встретив меня на лестнице, она спрашивала:
– Пашок, сигареткой не угостишь?
– Я не курю, – не уставал отвечать я Людочке.
Это был своего рода ритуал. Людочка обожала Лёлика и не реже, чем раз в неделю, приносила ему сахарную косточку или мясные обрезки. И еще Людочка была красивой.
Наверное, в нормальной ситуации я бы до такого не додумался, но так как встреча с Еленой Николаевной лишила меня возможности сколько-нибудь трезво соображать, я нагло заявил русичке:
– А вот и моя мама!
Елена Николаевна остановилась как вкопанная и уставилась на стройные коленки Людочки. Для Людочки мое сообщение тоже, вероятно, было неожиданностью, потому что она замерла с полуулыбкой на губах, не зная, как себя вести. Конечно, я блефовал: ведь я даже не знал, сколько Людочке лет и могла бы она вообще иметь такого сына, как я.
Первой очухалась Елена Николаевна:
– Здравствуйте, – русичка заглянула в бумажку, чтобы уточнить имя-отчество моей мамы, – Татьяна Михайловна! Я – учитель русского языка вашего сына. Хотела бы поговорить с вами о его поведении в школе.
– А чего он натворил? – Людочка сделала серьезное лицо и сдвинула брови к переносице.
– Вот, полюбуйтесь, – русичка протянула Людочке помятую записку про зубного врача.
Людочка взяла записку, внимательно прочитала текст и вздохнула:
– Терпеть не могу лечить зубы!
Русичка растерянно посмотрела на нее:
– Ваш сын вчера прогулял уроки. Сегодня он принес в школу вот эту записку.
– Ну да, у него режутся зубы мудрости, – неуверенно сказала Людочка, несмотря на то, что я ей делал знаки за спиной русички: мол, она ничего не знает. Но Людочка явно тупила. Если честно, я от нее такого не ожидал.
В этот момент во двор въехала красная «Пежо» и остановилась напротив нас. Стекло опустилось, и из окна высунулся парень с колечком в ухе:
– Людка, давай загружайся, не успеем же! Еще выпивку надо купить и за ребятами заехать!
Людочка очнулась:
– Пардон, спешу. Дела, знаете ли… Будете проходить мимо – заходите… Только обязательно сначала позвоните, а то нас может не быть дома.
Людочка потрепала меня за волосы и с чувством произнесла:
– Пока… сыночек!
Открыв дверцу «Пежо», Людочка помахала нам рукой:
– Чао!
Елена Николаевна не могла отвести взгляда от удаляющейся машины. Она покачала головой, пробормотала себе что-то под нос, развернулась и, не попрощавшись со мной, быстрым шагом покинула двор.
Глава 11
Никогда не бери сарделек у чужих мальчишек
Лёлик не мог понять, в чем дело. Он чувствовал, что поступил неверно, польстившись на копченую сардельку, которую ему протянул незнакомый мальчишка. Вроде бы все было как всегда: он сидел у магазина и ждал маму, которая пошла за покупками. Конечно, Лёлик бы с удовольствием составил ей компанию. Но его в магазин не пускали. Нет, однажды он все-таки прорвался за стеклянные двери. Тогда мама особенно долго не выходила, а ждать было нестерпимо скучно. Кроме того, уже начинали подмерзать лапы – дело было зимой. Пристроившись за старушкой, Лёлик прошмыгнул в магазин и стал быстро искать маму.
Он не собирался ничего трогать. Он даже не посмотрел в сторону мясного прилавка и не повел носом в направлении колбасного: он воспитанный пес, и чужого ему не надо. Мама сама даст ему кусок ливерной колбасы – так у них было принято. Лёлик искал маму и когда, наконец, увидел ее, так обрадовался, что не заметил круглую сметанную лужу, образовавшуюся у кассы. Вероятно, кто-то опрокинул целую банку на пол. Лёлик на полном ходу врезался в лужу, проехал на скользком полу, размазывая сметану. Вот тут-то на него и напали. С одной стороны – толстая кассирша, пулей выскочившая из-за кассы и размахивающая полотенцем, и уборщица со шваброй, на которую была нанизана вонючая серая тряпка. Обе тетки орали «Пшла вон!» и «Чья собака?» и носились за ним по всему залу.
Слава Богу, мама пришла на помощь. Она поймала Лёлика за ошейник и под дикие визги теток вывела его на улицу. Колбасу он тогда не получил – мама вынуждена была бросить покупки у кассы, и Лёлик чувствовал себя неловко. Ведь по его вине вся семья осталась без кефира. Но мама сердилась не на него, а на глупых теток, которые не любят собак. Лёлик точно знал: они любят кошек. Пробегая по магазину, он краем глаза успел заметить мордастого полосатого кота, развалившегося на пакетах с крупами. Никто почему-то не кричал ни «Пшла вон!», ни «У берите кошку!» Стоит же появиться в магазине культурной собаке, как хай поднимается страшный…
В общем, Лёлик сидел и терпеливо ждал маму. А если быть точнее – ливерную колбасу. Лёлика никогда не привязывали. А зачем: убегать он никуда не собирался, а польститься на такого, как говорит мама, красавца, никто не мог. Но мама ошибалась.
Мальчишка появился из-за угла, медленно подошел к Лёлику и почмокал губами, привлекая его внимание. Потом он достал из кармана источающий неземной аромат пакет с толстой копченой сарделькой. Лёлик старался не смотреть в сторону мальчишки. Внутренняя интеллигентность ему подсказывала: нехорошо просить у чужого. Пусть сам предложит, а там будет видно. Мальчишка достал сардельку и назвал Лёлика по имени. «Ого, да мы, оказывается, знакомы!» – подумал Лёлик, и мальчишка вызвал у него острую симпатию.
