— Я сделаю этого непобедимого Зака одним крайним когтем левой ноги, — ответила я.
Это было даже обидно — объяснять мне, что для меня так уж важен бой с каким-то самцом. Мне! Самке! Я видела его в очень удач
ном теле накануне «Шоу титановых лап» — ну и что? Самец — он и есть самец. Даже победивший в бесчисленном количестве схваток! Ему нужны только еда, сон и теплое логово. Мне рассказывали, что он даже не хочет жить во дворце. Правда, трон ему облепили золотыми пластинками. Но что мужчины понимают в красоте?
— Я знаю, — улыбнулась Кристина. — Вся беда как раз в том, что ты сделаешь его одним крайним когтем левой ноги. И ты это сможешь на первой же минуте поединка. Но зрители включают экраны телеобъемок ради прекрасного боя. Они хотят увидеть, как ты будешь гонять его по всему рингу, они хотят увидеть новые приемы, они обязательно потребуют твою знаменитую «пляску смерти». Вот поэтому давай-ка, моя королева, займемся новой боевой плотью.
Я согласилась. Мой прежний тренер по идеологии не был таким умницей, как Кристина. Он не понимал — есть вещи, о которых мне, лучшему бойцу «Шоу победоносных», нельзя напоминать. Нельзя! Нельзя мне повторять каждый день, что я сражаюсь ради самого лучшего в мире… нельзя! Достаточно, что я сама это знаю!
Логово со стенками из ласкутушки! Да я бы спала на полу из железных плиток, присыпанном опилками, как на ринге, и выходила бы на бой голодная и даже без двойного боевого гребня на хвосте, лишь бы мне отдали детеныша.
Детеныши сильно мешают жить. Хотя бы потому, что их приходится прикреплять к себе, пока они маленькие и беззащитные. Но я держу в памяти картинки — вот мы с детенышем купаемся, вот я учу его перекручивать силовой луч внутри правой или левой ноги, чтобы сбрасывать затупившиеся когти, вот я кормлю его. И все эти картинки вместе, если смотреть их одну за другой, делают меня мягкой, словно только что снесенное яйцо в голубоватой кожистой оболочке. Я понимаю, что ради этого счастья можно пройти сквозь пять или даже шесть десятков поединков.
То, что детенышей временно забирают, — правильно. Мы сражаемся за право быть с ними — мы, самки. Мы вкладываем в каждый бой свою любовь к ним, и зрители получают прекрасные поединки. Зато когда нам возвращают детенышей, мы можем растить их в прекрасных поселках на берегах больших и теплых озер. Самое лучшее время в жизни любой самки — пока она растит своего малыша.
А за что сражаются самцы — даже думать противно. Некоторые даже за генопыль. Таких на ринге видно сразу — и их ненадолго хватает. Тренер по идеологии может помочь им отрастить и закрепить тело, но когда в бою нужно срочно что-то в этом теле менять — их вялая мыслеплоть часами не твердеет!
Поэтому самцы нас боятся и не любят.
— Пойдем? — спросила Кристина.
— Пойдем, — согласилась я.
Кристина очень милая. Ей не приходится напоминать, что широкая дорожка от дверей зала к трону — только моя. Она всегда идет рядом со мной по правой или левой дорожке, которые гораздо ниже. И неудивительно — она тоже женщина.
Мы пришли в помещение, где можно работать со всеми удобствами. Там темно, сыро, однако мыслеплоть выходит не округлыми комками, а продолговатыми, и ее легче перегонять от мембраны к нужному месту. Там я легла на мягконовое ложе, оно немного прогнулось подо мной, я закрыла обе пары глаз и раскрыла память.
Кристина запела.
— Свет — потоком, луч — клубком, сила — светом по спирали, сила будит искру плоти, искра плоти расцветает…
Во мне напротив мембраны зародилось ядро будущего комка мыслеплоти. Сперва это немного болезненно — как будто в тебя тычут очень тонким и острым клыком. Потом искра обволакивается, мыслеплоть нарастает. Главное, чтобы она не стала крепнуть в тебе, иначе очень больно выталкивать ее наружу. Я боли не боюсь, я ведь снесла яйцо. Ни одна самка, которая сделала это, боли уже не боится.
— Сила обретает плоть, сила обретает плоть… — повторяла Кристина. — Ничего сильнее в мире не бывает и не будет…
Я напряглась, выгнулась и выпустила довольно большой ярко-красный ком. Перевела дух и погнала его к правому бедру — лепить шипастую пластину доспехов. Теперь в песне-настройке временно не было нужды.
— Еще правее, — подсказала Кристина, когда из пластины полез ряд шипов. — Еще. Вот тут. Умница, Дизи. Проверь длину и оставь заготовки.
Это мы с ней здорово придумали — в ряду шипов отращивать и закреплять их через один и оставлять недоросшие мягкие шипы. Когда в бою мне обломают основные, из этих заготовок я прямо на ринге могу сделать новые, а закрепить их несложно, там не так уж велика поверхность.
Кристина — замечательный тренер по мясу. Когда мы с детенышем уедем к озерам, я заплачу ей, чтобы она жила с нами.
— Я хочу, чтобы ты была моей подругой вечно, — сказала я.
— И я этого тоже хочу, — ответила Кристина. — А еще я иногда слишком боюсь за тебя. Когда кончится контракт, мы уедем вместе. Ты получишь своего детеныша, и мы будем жить у озера…
— Ага…
5.
— Значит, ты согласен?
В голосе главного тренера не чувствовалось удивления. Он просто уточнял факт. Шарить в его голове, пытаясь определить причину этого спокойствия, не хватало времени. У меня сейчас были заботы поважнее.
— Да, — подтвердил я. — Принимаю вызов.
— Вызов Дизи из «Шоу победоносных»?
— На условиях, предложенных мне три дня назад.
— За это время они несколько изменились, — сказал главный тренер.
— Условия стали?..
— Боюсь, они стали для тебя менее выгодными. Ну, эти штучки мне знакомы.
— В таком случае, — сказал я, — бой теряет для меня всякий смысл. Вынужден снова от него отказаться.
Присутствовавший при нашем разговоре Додик издал звук, здорово напоминавший кряканье болотного жабеныша. Я ждал.
— Хорошо, пусть условия будут такими, как тебе хочется, — сказал главный тренер.
Я с шумом пропустил воздух через ноздри.
Все, теперь пути назад нет. В лучшем случае я уйду с арены навсегда, в худшем — меня с нее вынесут мертвым. Выигрыша быть не может.
Я подумал, что как ни странно не боюсь смерти. Вечно прожить не удалось еще никому. Все на свете имеет начало. Все на свете рано или поздно заканчивается. И вот он, последний бой, до него уже рукой подать…
Хотя… Хотя… А что если есть возможность, несмотря ни на что, выиграть его? Выиграть заранее проигранный бой? Хм… Почему бы и нет?
Тренеры ушли, а я, даже не проводив их взглядом, отправился принимать ароматическую ванну.
Надо было хорошенько обдумать вдруг пришедшую мне в голову мысль. Я должен был, что называется, обсосать ее со всех сторон. Здесь торопиться не стоило. Тише едешь дальше будешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
