Сэнди не делал попыток остановить бурный приступ рыданий Фредерика. Он знал, что это полезно, так раны заживут быстрее. Сэнди был очень мудр. По всему восточному побережью шла молва, что Сэнди — колдун, что он знаком с черной магией. Сэнди был чистокровным африканцем. Он помнил свое путешествие в Америку через моря и океаны. Он помнил темный трюм, стоны и отвратительное зловоние. Но Сэнди посчастливилось: той же самой цепью, которая прикрепляла его маленькую лодыжку к стене корабельного трюма, была прикована его великанша-мать, и он слышал в потемках ее голос. Весь долгий путь она говорила с ним в потемках. Эта стройная, необычайно высокая женщина считалась особо ценной добычей. Негров племени банту из Восточной Африки нелегко было захватить. На невольничьих рынках за них платили очень дорого. Сэнди помнил бешенство работорговцев, когда обнаружилось, что мать мертва. Так она и не ступила на эту новую землю. Но весь долгий путь она говорила, говорила, и Сэнди не забыл. Не забыл ни единого слова.
Истинный сын своей матери, Сэнди сидел теперь неподвижно на корточках возле Фредерика и ждал. Давно уже выучился он терпению. Воды великих рек движутся медленно, почти неуловимо; самые большие деревья в лесу стоят не шелохнувшись, а все же с каждым годом становятся выше; времена года сменяют друг друга в должный срок; ничто не остается неизменным. Сэнди знал это.
Фредерик прерывисто вздохнул и затих. Тогда Сэнди вскочил с земли.
— Пойдем к моей жене!
Фредерик попытался подняться. Сэнди подхватил юношу своими сильными руками и поставил его на ноги. На мгновенье Фредерик тяжело оперся на Сэнди, и тот потащил его через заросли кустарника. Сейчас Фредерик ничего не чувствовал, ни о чем не думал. Иначе он поколебался бы. Он ведь знал, что Сэнди женат на свободной цветной женщине, которая жила в собственной хижине на опушке леса. Она могла поплатиться жизнью за укрывательство непокорного раба и за помощь ему. «Свободные негры» не представляли собой никакой имущественной ценности для плантаторов. Кроме того, они считали «свободных негров» опасными. Жизнь «свободных» зачастую находилась под большей угрозой, чем жизнь рабов. И все же, как ни странно, рабы относились к этим необычным и счастливым существам чуть ли не с благоговейным почтением.
По другую сторону леса, там, где над заливом расстилались плодородные земли, у входа в хижину сидела женщина по имени Нама, задумчиво глядя на догорающее пламя костра. В груде золы алели еще кусочки кокса, но отблески пламени уже не прыгали по деревьям, и тени улеглись на землю.
В этот теплый вечер женщина готовила ужин под открытым небом, подвесив над огнем чугунный котелок. В воздухе витал аромат варившейся пищи. Хороша похлебка! Всю неделю Нама работала и прятала для этого случая лакомые кусочки. Нама была полуиндианка. Она жила здесь, на берегу Чесапикского залива почти так же, как жило несколько поколений ее родичей со стороны матери. Плела и продавала сети для ловли сельдей, промышляла рыболовством и охотой не хуже любого мужчины. Хижину построил Сэнди, однако Нама сама раскопала и засеяла свой огород. Шесть дней и ночей проводила она здесь в одиночестве, но в субботу к вечеру всегда приходил Сэнди. Только у особо жестоких хозяев и в очень глухих местах рабов заставляли трудиться и по воскресеньям. Хозяин Сэнди разрешал ему проводить этот день с женой. И теперь она сидела, скрестив руки на груди, и ждала Сэнди. Сегодня он задержался дольше, чем обычно, но он обязательно придет.
Огонь уже совсем догорал, когда она услышала шаги Сэнди в кустах. Обычно он не появлялся с этой стороны, и Нама в тревоге вскочила с земли. Но она не вскрикнула, когда увидела мужа, который вел израненного, окровавленного человека. Она мгновенно поняла: надо сейчас же спрятать это беспомощное существо. Вдвоем с мужем они внесли его в хижину и бережно уложили в углу, на мягкой подстилке из соломы. Нама ни о чем не спрашивала.
Она быстро принесла теплой воды и, сняв с юноши грязные лохмотья, обмыла его раны и обернула голову сорванным с дерева листом. Она смазала растительным маслом его широкую коричневую спину, которая была вся рассечена и сочилась кровью. Одно из нижних ребер было, очевидно, сломано. Женщина оторвала полосу от своей юбки и вместе с Сэнди туго перебинтовала Фредерика в талии.
Затем Нама внесла в хижину дымящуюся миску. Фредерик весь день ничего не ел. В последние полгода пищей его был лишь жидкий водянистый суп. Сейчас он был уверен, что никогда в жизни не отведывал ничего более вкусного, чем эта наваристая похлебка. Женщина положила в котелок обрезки свинины, несколько крабов и устриц, пучок свежих морских водорослей, капусту, зеленый перец и спелые помидоры из своего огорода. Она испекла кукурузную лепешку в горячей золе. Фредерик ел с жадностью, причмокивая. Сэнди сидел рядом с ним на корточках и с аппетитом расправлялся со своей порцией. Пылающая сосновая шишка освещала хижину. Сэнди улыбнулся жене.
Едва Фредерик очистил свою миску, как сон одолел его. Теперь, когда масло успокоило раны, вкусный горячий ужин насытил желудок и юноша почувствовал себя в безопасности, его окончательно разморило. Он уснул с недоеденной лепешкой в руке.
Сэнди и Нама вышли из хижины. Женщина поправила почти угасший костер, подбросила в него хворост. Сэнди растянулся у огня. Он рассказал жене, что нынче в полдень увидел в кустарнике, возле того места, где работал, притаившуюся Кэролайн. Она пряталась, как испуганный зверек, объяснил Сэнди, поэтому он сам к ней подошел. Лишь постепенно удалось ему вытянуть из Кэролайн, что Коуви зверски избил мальца капитана Олда, рассек ему голову, пнул ногой в бок и оставил лежать во дворе. Она видела, как парнишка уполз в лес. Она все беспокоилась, что он умрет.
— А я не думаю, что он умрет. Умереть человеку трудно. — С минуту Сэнди размышлял. — Я помогу ему.
— Как? — «С одной стороны лес, с другой — залив. Куда бежать?» — подразумевалось в коротком вопросе Намы.
Сэнди покачал головой.
— Сейчас бежать не надо. В этот раз он вернется к хозяину.
Жена выжидающе молчала.
— Слышал я об этом малом, он читает, пишет. Толковый, знает науку белых.
— А! — Теперь женщина начала понимать.
— Сегодня я покажу ему, что должен знать черный человек. Я разбужу силу в его теле, ведь черная мать родила его!
Сэнди долго лежал, безмолвно глядя на звезды сквозь верхушки высоких деревьев. Потом тихо заговорил снова:
— Я вижу в нем большую силу. Сейчас он узнает, что можно. Каждый день будет знать больше. Время наступит — уйдет. Тогда уже не будет один.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
