- Не везет: - приподнялся на стременах Олег, словно лишние десять сантиметров могли сыграть решающую роль, и огляделся по сторонам, ища отблески огня, которые выдадут близкое человеческое жилье. Но тьма вокруг не разрывалась ни единой искоркой.
"Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне:" -
пробормотал ведун пришедшие на ум грустные строки, но поэтический настрой трусливо испарился, стоило порыву ветра хлестнуть по лицу ведуна холодными нитями дождя. Олег опять потрепал гнедую по гриве:
- Обидно. В кошельке столько серебра - хоть год на печи отлеживаться можно и одной белорыбицей копченой облопываться. И вас обоих отборным ячменем кормить и пивом вместо воды ублажать. А приходится ночевать на мокрой траве и жрать одну солонину без хлеба. И ведь берегиню местную в темноте не найдешь, ночь спокойную выпросить. Этак ляжешь к моховику возле логова, и будет он тебя всю ночь, как проклятого, по буреломам гонять: И чего меня сюда понесло? Нужно было в Погах непогоду пересидеть, благо половина девок засматривалась.
Возле оставленной три дня назад деревеньки ему довелось убить волка. Самого обычного. Правда, волк был матерым, сильным зверем с совершенно белой шерстью.
Потому-то местные мужики и не решались загнать и заколоть его сами - сочли оборотнем, колдуном с болотного острова. На вече они порешили, что проще заплатить заезжему воину, нежели рисковать получить посмертное проклятье на свои головы. В результате капитал Олега пополнился на несколько серебряных чешуек[2], а на ноге появилась новая ссадина.
И ведь предлагали мужики остаться переждать непогоду! К вдовице симпатичной на постой определили. Нет, не послушался мудрого совета. Странное чувство томило его, словно кто-то в путь кликал. Никак не мог ведун усидеть на месте. Вот так и оказался на этой дороге, из-за ливней совершенно пустынной.
- Не везет, - сделал окончательный вывод ведун и тронул пятками коня, посылая его вперед.
Земля от дождя раскисла и представляла собой болото, которое протестующе чавкало под копытами. Промокшие шаровары противно липли к ногам, холодные капли, то и дело попадающие за шиворот, стекали по спине. Олег тоскливо оглянулся на обступавшие его скалы и торопливо натянул поводья: на высоте примерно его роста, на камне за скалами, плясали огненные блики.
- Уже кое-что, - пробормотал ведун. - Коли люди добрые, так к огоньку должны пустить. Коли тати лесные: - Он нащупал рукоять сабли. - Коли тати, мы тоже что-нибудь придумаем.
Олег спешился, откинул со лба мокрый волос и воодушевленно принялся карабкаться по скалам, придерживая рукой саблю. Вскоре впереди открылся вход в пещеру. Веселое пламя костра в центре довольно большой пустоты освещало упитанного бородатого мужичка в длинной рубахе, выпущенной поверх шерстяных штанов грубой вязки. Тот негромко напевал и помешивал в котелке какое-то варево, от которого распространялся одуряюще мясной запах. Олег невольно потянул носом.
- Ну что стоишь там, ведун? Проходи, попробуй кашу. - Мужик обернулся и посмотрел Середину прямо в глаза. На вид ему было лет тридцать-сорок - с бородой и усами возраст не особо и определишь. Голубые глаза смотрели пронзительно, словно пробивая насквозь до самого сердца. Олег слегка смутился, так как полагал, что подобрался незаметно.
- Приглашения жду, - недовольно буркнул он, входя в пещеру. - Мир вашему дому, хозяин.
- Присаживайся к котлу, - кивнул мужик. - Небось, озяб с непогоды. Похлебай горяченького.
- Да кони у меня там.
- Ништо, - усмехнулся хозяин. - За конями ужо приглядят.
- Да ну? - Ведун, не привыкший в этом мире к добрым сюрпризам, положил руку на рукоять сабли.
- Небось, Олег, не пропадут лошадки, - усмехнулся мужик, с чувством облизывая ложку. - А на пустое брюхо и говорить тоскливо. Садись, угостись, чем боги поделились.
- То верно. - После короткого колебания ведун отпустил саблю и вынул из шитого на заказ замшевого чехольчика серебряную ложку. - Да будет всегда сытость в этом хлебосольном доме.
Не нужно было обладать большим умом, чтобы понять: если в этой пещере знали его имя, то и появления ведуна ждали. А коли ждали не с засадой, а с полным котелком - то по первому приближению хозяевам можно доверять.
Мужичок, огладив пышную, лежащую лопатой бороду, тоже достал ложку, и они, придвинувшись к котелку, в две руки принялись наворачивать густое варево. Когда котелок опустел, хозяин аккуратно убрал ложку, опрокинул к стенке котелок, сгреб в кучу угли и повернулся к гостю:
- Много слышал о тебе, ведун Олег.
- Я тоже о себе немало наслушался, - скромно кивнул Середин.
- Это хорошо, - ничуть не смутился мужик. - Потому как нужда в тебе возникла, ведун. У местного князя сын пропал, и пропал не без помощи волшбы непотребной. Возьмешься помочь ему? Я путь тебе укажу.
Олег не успел ответить, так как в пещеру вошла девушка с луком в одной руке и подстреленным зайцем в другой. Она молча смерила взглядом ведуна и, не сказав ни слова, прошла в глубь пещеры.
- Не было нужды охотиться в дождь, Кира. - Мужик кивнул на пустой котелок: - Почему каши не захотела?
- Извини, волхв, - сказала она, не поднимая глаз.
- Коней укрыла?
- В соседнем гроте стоят. Воды им налила, овса позже задам.
- Так как, ведун? - повернулся к Олегу мужик.
- А никак, - отмахнулся Середин. - У князей, знамо дело, и без нас дружинников-волхвов в помощниках хватает. Обойдутся. А ты, стало быть, волхв? - Олег окинул мужика взглядом еще раз, но ничего нового не углядел: все та же русая борода лопатой, простецкая рубаха, волосы на лбу перехвачены тонким ремешком. - Не ожидал.
- Не любишь, что ли, князей, ведун? - удивился ответу хозяин пещеры. - Чай обидели чем?
- Обидеть меня трудно, волхв, -улыбнулся Середин, - а любви к княжьему племени у меня и вправду нет. Гонору у них много, благодарности мало. Живут так, словно весь мир у них в должниках ходит. А я, понимаешь, в должниках пребывать не люблю. Все же странное для волхва место ты выбрал, мил человек. Ни святилища здесь, ни рощи.
- Отчего странное, ведун? - пожал плечами волхв. - Место тихое, а святилище: Так для нас весь мир - святое место. Живу при дороге, путников исцеляю, порчу снимаю, скот от крикс да старухи-Морухи оберегаю, детей грамоте учу. Хорошее место. А на князя нашего ты зря наговариваешь. Наградит честь по чести. Из-за кровинушки своей над серебром давиться не станет.
- Ну извини, коли с князем обидел. Да только не тянет меня в княжеские-то палаты. С простыми людьми и говорить проще, и ласки больше, и радость у них чище. А серебро: Ты знаешь, волхв. После того как переступаешь порог бедности, серебро перестает казаться столь уж важным в этом мире.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
