— Я начинаю понимать, — медленно произнесла Ким, — почему у него так часто сменяются домработницы.
— Вот подождите, — мрачно пообещала ей миссис Харкер, — скоро он и за вас возьмется. — Она оглядела Ким с ног до головы, заметив ее бесформенное платье и высокие шнурованные ботинки. — Дорогуша, поверьте мне, надолго вас не хватит, если позволите мне быть с вами откровенной. Вы будете рыдать, схватившись за голову, еще до конца сегодняшнего дня. Вам придется быть очень твердой, чтобы выстоять.
Сердце Ким чуть не выскочило из груди.
— Неужели он настолько ужасен?
— Хуже некуда, дорогая. Простите, что напугала вас, но… — Женщина поджала губы и покачала головой.
— А где девочка?
— Ее забрали соседи. Они довольно молодые, и у них нет своих детей. Знаете, хотели завести, но не получилось, — жизнерадостно болтала она, готовая при малейшем интересе со стороны Ким выложить все семейные тайны соседей. — Странно, но они с ним очень хорошо ладят. Они, правда, так добры к нему и к девочке, что ему просто приходится отвечать им вежливостью, хотя бы из благодарности. Да, он может быть вполне терпимым, когда захочет. Но беда в том, дорогуша, что он редко этого хочет! — Она откинула голову назад и залилась визгливым смехом.
Ким вымученно улыбнулась, радуясь, что горничная оказалась такой разговорчивой. Это избавило ее от необходимости самой выпытывать все эти сведения. Но сейчас ей хотелось как следует обо всем поразмыслить. И снова она задала себе вопрос, как ей поступить — остаться здесь или сразу развернуться и уехать?
А миссис Харкер все не унималась:
— Скажу вам напрямик, если у вас есть на уме какие-нибудь планы — жениться во второй раз он не собирается. Говорит, что нахлебался вдоволь с первой женой.
— А что случилось с его женой? — Голос Ким едва заметно дрожал.
— Она была актрисой. Ну, — жеманная улыбочка, — сами понимаете, что за народ эти актрисы. Они познакомились с ней на вечеринке, и она его заарканила тут же. Он женился, как порядочный человек, а теперь заявляет, что больше никогда не будет поступать с женщинами порядочно. Она не собиралась вести благопристойную семейную жизнь, даже после того, как родился ребенок. Уехала за границу на какое-то гастрольное турне. Самолет разбился. Вот и вся история. — Она открыла одну створку окна и вытряхнула тряпку, которой протирала стол. — Нет, второй раз он рисковать не станет. Это он соседям так сказал. — Она закрыла окно и стала протирать стол по второму разу. — Он говорит, что есть два типа женщин — и он терпеть не может оба типа! — Она усмехнулась. — Хорошенькие, у которых в голове нет ни одной умной мысли, и уродины, которые стараются поразить своим умом! Но как-то все у них выходит боком. Он говорит… — Миссис Харкер быстро взглянула на нее, прикидывая, как далеко можно заходить в сплетнях с новенькой. — Он говорит, что хорошенькие годятся для… ну, сами знаете, для чего. А дурнушки, хоть они и умные, но он даже в гостиной не сядет с ними рядом, не говоря уж о том, чтобы спать в одной постели! — Она снова взвизгнула от смеха и посмотрела на Ким. — Дорогая, я вас не слишком шокирую, вы ведь, похоже, не были замужем?
Ким рассмеялась — как ей хотелось верить — циничным смехом, и женщину это, как будто убедило.
— Так что не вздумай в него влюбиться, дорогуша, хотя он высокий и очень хорош собой. Это тебе ничего не даст, не надейся.
Наконец она ушла домой. Тишина в доме показалась Ким еще более пугающей, чем откровенная болтовня горничной. Она оглядела кухню, восхищаясь ее современным устройством: миксер, холодильник, морозилка, посудомоечная машина, стиральная машина. О чем еще может мечтать хозяйка?
Ким побродила по дому, стараясь найти комнату, которую отвели для нее, жалея, что не спросила об этом у миссис Харкер.
Дом был еще больше, чем казался снаружи. К нему была сделана пристройка, которая отделялась от остального дома дверью и длинной узкой лестничной площадкой. За площадкой Ким обнаружила комнату, дверь в которую была открыта; эта комната явно предназначалась ей. Она была большая, отделанная в белых и бледно-желтых тонах. Там были встроенные шкафы с раздвигающимися дверями, книжные полки и большое уютное кресло с желтыми бархатными подушками. Возле окна стояли белый стол и стул. Словом, в отношении удобства жаловаться ей было не на что.
«Семейная» часть дома состояла из детской и ряда спален, одна из которых была больше, чем остальные. Ким безошибочно определила, что это комната хозяина. Двуспальная кровать застелена огромным стеганым покрывалом, современная мебель, на полу — толстый пушистый ковер, на окнах — симпатичные шторы, но в то же время в комнате безошибочно чувствовался мужской дух.
Она вернулась на кухню и заглянула в холодильник. Там она нашла холодное мясо, готовый салат и бисквит со взбитыми сливками. Это, видимо, было делом соседки. Она отметила про себя не забыть потом поблагодарить ее за заботливость.
Ким, уже сильно проголодавшаяся, перекусила и вымыла за собой посуду, чувствуя себя очень странно около чужой раковины. Она повязала на талии фартук, и мамино, и без того мешковатое платье, вздулось двумя толстыми некрасивыми пузырями над поясом и под ним.
Надев мамины очки, девушка посмотрелась в зеркало, висевшее на кухне, и тут же отвернулась. Ну, придется привыкать к своей новой внешности. Может быть, она поможет ей удержаться на этой работе.
Кто-то постучался в дверь с черного хода.
— Можно? — В дом вошла женщина лет сорока, ведя за руку хорошенькую белокурую девочку. Девочка сразу со страхом и тревогой подняла глаза на Ким, потом сразу посмотрела в пол, словно он был ее единственным другом в целом мире.
Женщина, полная, с теплой улыбкой, сразу вселила в Ким ощущение покоя и надежности. Когда она заговорила, голос у нее оказался таким славным и добрым, что Ким почувствовала — перед ней друг.
— Добро пожаловать в дом Ланга, — сказала женщина и рассмеялась. — Хотя, честно говоря, иногда хочется назвать его домом людоеда. И поделом — Оуэн иногда ведет себя ничуть не лучше, чем людоед. Я Дафна Саут, соседка. А вы, должно быть, Ким Пейтон? — Ким кивнула, и они пожали друг другу руки. — А это, — Дафна головой указала на потупившуюся девочку, — Кандида Ланг. Мы зовем ее Кэнди. Сегодня она дома, потому что в школе сейчас каникулы.
Ким протянула ей руку:
— Здравствуй, Кэнди.
Но ребенок крепко вцепился в руку Дафны и отвернулся.
— М-да, — улыбнулась Ким соседке. — Не очень хорошее начало.
— Ничего, не волнуйтесь, — ободряюще сказала Дафна. — Поначалу она всегда так. Вы ведь подружитесь, правда, Кэнди?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
