И вот, "пусть как последний грешник, как изверг, но буду делать", восклицает священник, вспоминая, как жертвовали своим именем патриарх Тихон и патриарх Сергий. В проповедях виноградовского периода не найти обличительных нот, смелых призывов противостоять безбожным властям, от которых замирало сердце слушавших его в 70-е годы. Их задача - укрепить веру, научить жить верой, помочь не отчаиваться, изжить грех. Услышать голос Господа, взывающего к нашей совести, и отозваться. Их цель - взрыхлить сердце слушателей, чтобы оно восприняло семена евангельского посева. При этом судьбы проповедника и тот, кому он проповедует, связаны неразрывно: "Сеятель-священник взрыхляет и своё сердце, чтобы оно оказалось благодатной почвой".
И что характерно: за этой книгой совсем забываешь, что на исходе уже третье десятилетие, с тех пор как проповеди были написаны - они обращены и к нам, сегодняшним. Разве в нас меньше греха? Разве пьянство перестало быть нашей национальной бедой? Стала крепче семья? Воровство, блуд, сквернословие - можно продолжать и продолжать перечень пороков, которые мы отнюдь не изжили, скорее, напротив… Нет, нет, проповеди отца Димитрия отнюдь не морализаторского свойства, они жизненны: в них жизнь рассматривается в свете веры. Собственно говоря, их тему можно обозначить двумя этими словами: вера и жизнь. Соединить их, слить - вот к чему призывает священник, никогда не ограничивавший себя церковной оградой.
В жизни он знал многих и многих: круг его был огромен. Батюшка крестил даже не тысячи - скорее, десятки тысяч людей, водил знакомство с большинством московских литераторов и художников. Но он не являлся пастырем исключительно интеллигенции, как, скажем, протоиерей Александр Мень. Он был, скорее, "народным батюшкой", окормляемые отцом Димитрием чада принадлежали ко всем общественным сословиям, да и в среде московских писателей он держался тех, кто принадлежал к народному, почвенническому направлению.
Масштаб личности автора виноградовских проповедей, его живые черты позволяют увидеть включённые в сборник воспоминания о нём. Их открывает очерк Михаила Лобанова, хорошо знавшего и любившего батюшку. Отец Димитрий для Михаила Петровича не только замечательный священник, выдающийся человек, но и глубоко мыслящий патриот России, талантливый коллега по литературному цеху. Дмитрий Дудко - автор нескольких книг прозы, поэтических сборников, считавший свои литературные труды продолжением проповеднической деятельности.
Очерк Владимира Осипова "Это был зоркий страж церкви" рассказывает о создании самиздатовского журнала "Вече", духовником которого был отец Димитрий. От имени газет "Завтра" и "День литературы" эстафету принимает Владимир Бондаренко: "Он был нашим духовником". Рисует "Штрихи к портрету отца Димитрия Дудко" Александр Руднев. Затем следует цикл воспоминаний о любимом батюшке его духовных детей. Они рисуют коллективный портрет духовника и рассказывают о своих судьбах, раскрывая то, как пастырь вёл своих пасомых, наставляя на путь веры, любви, добрых дел.
Вышедшая к пятилетию со дня кончины отца Дмитрия книга о нём - первая, но, думается, не последняя. Его влияние, его творческое наследие слишком значительны, память о нём жива у тысяч верующих. "Если взять его духовных чад и тех людей, которые так или иначе с ним в жизни соприкасались, кому он помог лично либо посредством своих книг найти ответы, обрести силы, повернуться к вере, а то и вернуться к жизни, - пишет Александр Огородников, - получим некое малое Царство ("царство Дудко"), занимающее достойное место в Царстве большом - Третьем Риме".
Владимир СМЫК
Станет ли зло источником добра?
Жак Аттали. Мировой экономический кризис. Что дальше? - СПб.: Питер, 2009. - 176 с.Известный французский политик, экономист и теоретик "нового мирового порядка" объясняет, в чём причина поразившего мир кризиса, достигающего размеров катастрофы планетарного масштаба. И предлагает политические, экономические, финансовые, технологические меры для преодоления бедствия и недопущения его впредь.
А в конце книги он приводит четыре простые, но часто забываемые истины, без осознания которых у человечества нет будущего. Приведём их полностью.
"1. Каждый, кому дана свобода, должен, совершая поступки, думать о своих потомках.
2. Человечество может выжить лишь в случае, если каждый поймёт, что он зависит от благополучия других.
3. Труд во всех своих формах, особенно альтруистический, служит единственным оправданием накоплению богатств.
4. Время - уникальная материальная ценность. Тот, кто в своей работе заботится о нём, должен быть хорошо вознаграждён.
Если нынешний кризис поможет каждому из нас проникнуться этими очевидными истинами, выходящими далеко за пределы мира финансов, зло окажется источником добра".
Но возникает вопрос: а совместимы ли вообще эти истины с миром финансов, агрессии, на котором стоит современная экономика?
И сразу вспоминается знаменитое Марксово - нет такого преступления, на которое пойдёт капиталист ради каких-то там процентов прибыли И убеждённость наших олигархов, что их должна интересовать только прибыль и никаких долгов перед миром и обществом у них нет.
Игорь ДМИТРИЕВ
Недоговорённое
ВЕХИ-2009 Приглашение принять участие в дискуссии мы оговорили просьбой в центре внимания поставить тему и проблему судьбы России, главную для авторов "Вех". Уже выступившие участники дискуссии так и поступили, предлагая свои версии того, что произошло в России и с Россией за истекший век.
Нормально, что взгляды и идеи веховцев воспринимаются и оцениваются сегодня по-разному. Дискуссия это выявила и наглядно показала, хотя идеология сейчас не в чести и мировоззренческий разброс мнений позиций не всегда ясен и понятен. Преодолеть и разрешить проблемы и противоречия, разумеется, никакими словопрениями не удастся, но важно их обнаружить и обнажить, пробившись к уяснению сути и смысла нынешнего российского развития. В этом плане не совсем ясно, скажем, что думают о претензиях и надеждах веховцев современные мыслители и приверженцы либерального толка.
Интересно узнать, что думают о перспективах "новой России" её идеологи и властители. Действительно, на что они надеются и уповают, пытаясь на обломках разрушенного "большого сарая" (термин А. Зиновьева) бывшей сверхдержавы соорудить нечто внушительное, но пока никому из нас не ясное?
Искренне желая это узнать и понять, я обратился с просьбой к уважаемым мыслителям - неолибералам и был неприятно удивлён стойким нежеланием (выраженным в разных формах) вообще обсуждать все эти "веховские" вопросы и недоумения. Один из них откровенно сказал, что охотно написал бы статью, где "всех вас, грёбаных, вместе с любимым вами народом послал бы куда подальше", но делать этого не будет. И даже не обиделся, когда я бестактно заметил, что, наверное, потому, что просто нечего сказать по существу. Как всем ныне притихшим "молчунам", недавно очень говорливым, все 90-е годы убеждавшим нас в могуществе и прогрессивности монетаристских концепций экономики, требовавшим предельно сократить вмешательство государства в дела бизнеса, которое теперь оказалось единственной "палочкой-выручалочкой".
Не очень повезло (пока!) и теме-проблеме русской интеллигенции. В разговоре она постоянно возникает, но от случая к случаю, вокруг да около, с уклоном в вопрос - а был ли и есть ли "мальчик"?
Стало модным сомневаться в существовании самого феномена по имени "интеллигенция", уходя от обсуждения поводов и причин, которые заставили веховцев посвятить данной теме весь свой сборник. И меньше всего стали думать и говорить на тему активности, жертвенности и ответственности интеллигентов за всё, что происходит в стране, которую они давно взялись опекать, выступая зачинщиками, "инспираторами" многих изменений и перемен, которые часто оборачиваются бедой и лихолетьем для большинства людей.
Странно, но у интеллигентов, сейчас перекрасившихся в интеллектуалов, почему-то всегда мешает и виноват что-то и кто-то другой - плохая власть или плохой народ, коммунисты или либералы, но только не они, такие свободомыслящие и активные граждане. Видимо, так устроено интеллигентское сознание, что, замечая малейшие отклонения и нюансы в психологии и поведении других, они, глядя в упор, не видят собственных недостатков и изъянов.
Впрочем, справедливости ради отметим, что они сами оказываются первыми жертвами всех затеваемых перемен и трансформаций, но мало кто из них способен это осознать и признать.
Вот и сегодня неясно, что может достославная интеллигенция предложить гражданам и власти в качестве способа и гарантии превращения страны в высокоразвитое социальное государство и сообщество людей, поражающее всех своим гуманным жизнеустройством и образом жизни. Интеллигенция любит поговорить о себе - какая она хорошая, умная и загадочная, но часто что-то существенное недоговаривает, особенно если речь заходит о последствиях её активного вторжения в жизнь.
