Однако было бы глупо этим опытом не воспользоваться. Поэтому сажусь в оказавшееся жутко неудобным кресло максимально расслабленно, всем своим видом выражая почтительность, но без подобострастия.
— Сиди, молчи! — О как! Но это совсем не трудно — исполнить такой приказ. — А я пока посмотрю, кого мне тут прислали из Золотой Канцелярии.
И, элегантно щелкнув когтями, он материализует перед собою довольно увесистого вида свиток.
Судя по всему, Повелитель сейчас держит в лапах мое «личное дело». Интересно бы туда хоть одним глазком заглянуть.
— Последнюю жизнь до приговора провел в мире Земля. Не знаю такого. — «Опа, это что получается, та жизнь, которую я помню, была не единственной?!» — Впрочем, неважно, миров безгранично много. Опыта служения аду — нет. — Его взгляд отрывается от пергамента, и вся его мимика показывает, как он «рад» получить в подчинение такое ничтожество, как я. — Грехи, ага, полный набор, впрочем, иначе бы тебя тут не было. А это что?! — Он удивленно что-то подчеркивает когтем. — Что значит: основной род деятельности в последней жизни актер? Ты паяцем, что ли, работал? Шутом?
— Никак нет. Точнее, иногда был и шутом, но в основном драматические роли.
— Странно, паяц — и в дьявола, я такого на своей памяти не помню, обычно шутовской потолок — это воплощение в черта. Что на Суде сказали?
Ой, ему явно не нужен полный приговор, что зачитывали мне по субъективному времени около недели, а краткая выжимка, суть.
— Меня обвинили в создании кумира. Отягчающим данное обвинение элементом послужило то, что мои роли были в основном одноплановые. Я играл бандитов, воров, предателей и преступников, но делал это достаточно хорошо, чтобы многие молодые и неокрепшие умы повелись на мою игру и свернули на путь греха.
— Ого, да просто загляденье, а не душа. Только почему не на сковородку, а в дьяволы?
У меня был ответ и на этот вопрос.
— Суд признал, что не все роли я мог выбирать сам. Играл там, где приглашали, играл того, кого видели во мне режиссеры. Это послужило поводом для смягчения приговора.
— Ох, не люблю я нестандартных подчиненных, то ли дело обычные душегубы, совратители ну или что-то такое. — Кажется, на этом месте работы будет несладко с таким отношением шефа к моей персоне. — Но не по рангу мне перечить Золотой Канцелярии. Назначение тобой получено от Самого. — Характерный жест когтем указал куда-то вниз. — Ему перечить — не по моей чешуе. — Тяжело, но излишне театрально вздыхает. — Кратко введу в суть твоих обязанностей. По большому счету, обязанность у тебя одна. Будь у тебя побольше опыта, тогда можно было бы и побольше тебя загрузить, но… Я начальник умный, от подчиненных невозможного не требую. — Вот тут я подобрался, обычно такие кажущиеся разумными и добрыми речи заканчиваются постановкой такой невыполнимой задачи, что семь потов сойдет, пока хотя бы половину сделаешь. — Не дергайся. — Надо же, заметил мое напряжение. — Так вот, дело у тебя одно: чтобы души исправно к нам прибывали с подотчетной тебе территории. На первое столетие даю тебе поблажку, главное — не напортачь чего, в общем, опыта набирайся, ну и за Весами следи, конечно.
— Весами?
Тут же вспоминаю хрупкое серебряное мерило на моем новом столе.
— Ах ты, чтоб мне филей крылатые подтирали! Ты же совсем молокосос еще. Зайди в пятый кабинет, Парагрис тебя введет в курс.
Сам же шеф, видимо, посчитал подобные объяснения уроном для своего авторитета. Подчиняясь повелительному взмаху хвоста Гониуса, спешно покидаю его апартаменты. Да. Уже становится интересно: кто-нибудь мне вообще скажет, как работают дьяволы?! Кроме эфемерных утверждений типа: «Дьяволы должны следить за поступлением душ…»
Вяло постучав в дверь под № 5, сразу толкаю ручку от себя. Тьфу, не открывается! Парагрис — оригинал местный и у него дверь наружу открывается? Пробую — без результата. Секунд десять комбинировал разные повороты ручки, пока в голову не пришла простая мысль: «Заперто!» И как только такая простая и светлая мысль осеняет мой разум, из-за двери слышится голос:
— Я занят. Иди в свою келью, освобожусь — сам зайду.
Кхе, келью? Как-то слабо у меня ассоциируется адский кабинет с этим явно церковным словом. Но нет худа без добра, ничто не помешает поэкспериментировать с меблировкой.
Чем я и занялся, как только плотно закрыл за собой вход в одиннадцатую «келью». Обидно: большинство попыток обставить свой новый дом, как мне хочется, заканчивались просто валом серного дыма. По субъективному времени прошло часа три, а в комнате добавился только огромный аквариум литров на семьсот, полный мертвыми рыбками. И как мне его теперь убрать-то? Смотреть на разлагающиеся трупики, наверное, мне должно быть приятно по новому статусу, но отчего-то ну никак не вдохновляло. Все помещение буквально пропиталось удушливым сернистым запахом. Ах да, еще у меня замечательно получалось плодить одинаковые, грубо срубленные табуреты, на которые сесть можно было, только имея такую защиту зада, как, например, дьявольская чешуя.
Раньше считал, что потусторонние сущности, а дьяволов относил тогда именно к таким, не устают. Ага, как бы не так! После этих попыток чувствую себя как выжатый лимон. Была бы кожа обычная, уже пот наверняка тек с меня ручьями. Придется отложить столь трудоемкие эксперименты на потом, а сейчас неплохо бы отдохнуть. Пододвинул к дальней от двери стене один из табуретов, туда же переставил и столешницу. И надо заметить, делать это пришлось самому. Хорошо хоть физические возможности дьявольского тела как минимум на порядок отличались от привычного человеческого, в плане силы, — так уж точно. И столешницу, весом как минимум в пару пудов, легко перенес одной рукой, просто ухватившись за один из углов. Остальные табуреты пинками «складировал» в дальнем углу, надо будет придумать, что с ними делать.
А, не так и плохо! Казавшиеся такими грубо сработанными, табуретки на поверку оказались значительно удобнее, чем кресло для посетителей в апартаментах шефа. Особенно когда я удобно устроился, вместо спинки используя стену, а копыта закинул на стол. Поспать бы, но, увы, служители ада спать не умеют. «Забодай меня пчела!» Это что, мне теперь и сны не увидеть? Расстраивает подобная перспектива. Вечность становится вдвойне страшней, если даже прикорнуть не получается.
От тяжких раздумий меня отвлекает серебристый блеск в углу столешницы. «От е!» Весы, такие невесомые и ажурные, а при переноске не упали, стоят как привинченные. Но никаких болтов и гвоздей не видно. Правда, и попытка их сдвинуть с места тоже не увенчалась успехом. «Приклеено, наверное». Ну пусть стоят — есть не просят, и ладно. Только они какие-то неправильные, грузиков в чашах нет никаких, а они явно градусов на десять отклонены в сторону светлой чашки. Непорядок. Но не замечаю никаких регулирующих сие непотребство деталей. Впрочем, это можно исправить. Коготком зацепляю темную чашу и легонько, боясь сломать столь легковесную конструкцию, тяну вниз. И ничегошеньки! Я тяну, а им абсолютно все равно. Не, ну как так?! Плюнув на то, что могу их сломать, серьезно усиливаю нажим. Но весам на мои усилия глубоко параллельно — не реагируют никак. «Пушной северный зверек!» Это что такое? Я дьявол или погулять вышел? Окончательно приняв решение, встаю из-за стола и всем весом налегаю на черную чашу. Безрезультатно! Очередной поток брани из моих уст прерывается стуком в дверь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
