— Тебе что, делать больше нечего? — не слишком вежливо спросил я. — Это же не твоя стезя, по-моему, книжки издавать. И вообще, как у тебя все просто. Договорился с издательством, организуем литературный конкурс, раз два и готово… а на какие, извиняюсь, шиши? Это же получится антология такая, да? И готика эта… значит — все мрачно, плохо и в конце все умерли? Кому это сейчас надо? Тема сейчас немодная, к тому же ни одно издательство в это дело финансы вкладывать не будет, поскольку ежу понятно — не окупится. Убыточная затея. Да и кому нужен сборник каких-то незнакомых публике молодых «готических» авторов? За свои кровные — пожалуйста, что угодно можно издать. К тому же этот бизнес в полном упадке, бумажные книги реализуются плохо, да и то лишь известных, продаваемых писателей…
— Благодарю Кэп[3], я как бы в курсе, что такое издательский кризис. Надо лучше работать с сюжетом, ибо литература сегодня — это как телесериал: чем забористее содержание, тем выше рейтинг.
— Извини, но Капитан Очевидность отправился нервно перекурить в сторонке, а пока я за него, — пробурчал я.
— Всякие банальности оставь при себе. Деньги, кстати, с самих авторов можно собрать. Хотя бы часть нужной суммы. Они же хотят поведать о себе и увидеть свой текст напечатанным на бумаге под красивой обложкой? Вот мы и предоставим такую возможность, а что? Рассчитаем стоимость одной страницы, и все. В этой зависимости каждый автор заплатит согласно написанному им объему. Кроме того, есть мысль одного моего знакомого бизнесмена подключить, он может денег дать. Почти согласился даже. Мы еще электронную версию книги в разных форматах выпустим, на Амазоне, на Литрессе разместим… Должно получится, как полагаешь?
Пришлось кратко пояснить, как полагаю.
— Опять нецензурно хамишь? — обиженным тоном ответил Рома-Тренд. — Последнее время, я смотрю, тебя сильно потянуло на непристойные выражения. С чего бы это? Лучше уж ты…
— В общем, так, — раздраженно перебил я, — участвовать может быть и буду, но только в качестве автора. Может быть, отдам один рассказик тебе на поругание, есть такой, но это все, на что можешь рассчитывать. Никаких организационных моментов на себя не возьму.
— Это твое заднее слово?
— Заднее не бывает[4]. И еще хотел спросить. Кто будет продюссировать данный проект? Ты?
— Я. А что? — риторически переспросил Роман.
— А ничего! Зачем терпеть зряшные расходы? Твой-то какой интерес в этом деле?
— Ну, как! Бизнес-проект такой. Соберется неплохая компания энтузиастов, и тех, кто желает увидеть собственные произведения напечатанными. Первые пойдут вне конкурса, как понимаешь. Еще там будет небольшая моя повестушка, а что? Остальное наполнение пройдет по конкурсу. Думаю, проект не только окупится, но и даст прибыль.
— Что за энтузиасты собираются? Что за компания?
— Хорошие люди, — не стал вдаваться в подробности Роман. — А что?
— Ничего. Просто уточнил. Думаю, ничего у вас сейчас не получится. Это прокатило бы лет десять назад, или даже еще раньше, в девяностые, но никак не сейчас. Тогда тон задавала неформальная молодежь, а теперь кругом сплошные офисные хипстеры, со своими айфонами и инстаграмами. Нет того энтузиазма и ощущения независимости нет. А тогда были настоящие, свободные живые люди. Были нежные девушки без депиляции и с прикольными фенечками. Были боевые подруги, которые тянули портвейн из горла, с которыми мы таскались повсюду и доверяли им больше, чем себе… Ладно, пока. Звони если что, — заключил я и отсоединился.
Пока мы с Трендом разговаривали, Оксана тихо сидела и внимательно слушала, а потом завалила меня вопросами. Пришлось что-то объяснить и кое-что рассказать.
Честно признаться, у меня давно уже существовала полная уверенность, что тема совместного с Романом участия в чем-либо закрыта навсегда. Слишком уж ярко помнилось, как Рома-Trend задумал однажды осуществить коллективную отпускную поездку в Карелию. Дикарями. С палатками, с надувными лодками, со всеми удовольствиями. Был он там неоднократно, хорошо знал туземные условия и обстановки, обещал показать отличные места и обеспечить незабываемый отдых в лесу на берегу речки. Он, как всегда, развернул бурную деятельность, подобрал москвичей — владельцев внедорожников, заразил их идеей, сколотил группу, возбудил всех своим энтузиазмом, а потом… утратил всякое желание. При этом люди уже подготовились, распределили обязанности, наметили маршрут, взяли отпуска, приобрели необходимое снаряжение, закупили продукты. В результате Ромино место в отряде стало вакантным, да и все мероприятие оказалось под угрозой. Срочно понадобился мужик, располагающий сведениями о местности, умеющий владеть топором, удочкой и вообще — не новичок в походной жизни. Претендент сыскался, согласился даже, причем удивительно быстро, нам тогда просто повезло. Рекомендации об этом дядьке казались самыми лестными: и товарищ надежный, и рукастый, и петь любит под гитару у костра, и район знает, как свои пять пальцев. Ангел, а не человек. Но в последний момент оказалось, что по причине субъективных внутренних обстоятельств, пребывает сей ангел в состоянии глубокого запоя. А мы все уже выдвинулись и находились в Питере. В результате, нового члена экспедиции (а жил он на Васильевском острове) схватили, приволокли в машину и повезли дальше вместе со всеми нами, наивно пологая, что свежий воздух и смена обстановки благотворно скажутся на отравленном алкоголем организме. Эх, жаль, не было в компании ни одного врача или хотя бы завязавшего алкоголика, а то объяснил бы он всю пагубность подобных действий. Через некоторое время после того, как наш новый друг вполне протрезвел и вроде бы оклемался, настигла его белая горячка, а по-научному — алкогольный психоз, он же — алкогольный делирий. Ближе к ночи мужик стал видеть разное, сделался неадекватен, полностью погрузился в свои видения, начал беседовать с кем-то неразличимым, пытался отбиваться от кого-то потустороннего, убегать, принимался ловить нечто мелкое и незримое для нас, внешних наблюдателей. Ночью он практически не спал и, по-моему, не понимал, где находится. Однажды он схватил топор и стал носиться по лагерю. Любой каратист скажет, что никакие удары, прыжки и вопли не спасут от свихнувшегося мужика с топором. Особенно если мужик этот — в ватнике на голое тело и стоптанных кирзачах. В результате мужика изловили и связали, благо отобрать холодное оружие удалось сравнительно просто. В связанном виде он кривил рожу, мотал головой и горько плакал, прося у кого-то прощения. Периоды деятельной агрессии перемежались у него благодушием и беспричинным весельем. Днем «белочка» временно отступала, мужик казался вполне нормальным, понимал, что болен, начинал ориентироваться в ситуации, рассказывал занятные вещи, делился воспоминаниями о прошедшей ночи. В бреду он видел, как лезут на него удивительной величины фаланги-сольпуги, от коих он и отбивался топором, стараясь разрубить каждую тварь на несколько частей. Все это он рассказывал нам картинно и с красочными подробностями. Но к вечеру психоз возобновлялся с прежней силой. Мы боялись, что мужик что-нибудь с собою или с кем-нибудь из нас сотворит, поэтому заблаговременно связывали. В результате дошло до того, что собирались, было, везти его в дурку, как психоз неожиданно отступил, и наш приятель надолго заснул. После пробуждения он превратился в обычного нормального члена общества. Ну, почти обычного и почти нормального. Опасаясь рецидива, мы собрали все емкости со спиртным и тайно заперли в багажнике одного из джипов. В общем, всю поездку вспоминали мы Рому-Тренда самыми нехорошими словами, и ему не раз икнулось за время нашего отдыха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
