Юноша вынул из петлицы букетик и с поклоном преподнес его Мари. Кроме того, он подарил ей множество маленьких сахарных куколок взамен тех, что сгрыз мерзкий мышиный король. Мари зарделась.
Фрицу любезный молодой человек вручил посеребренную саблю в кожаных ножнах.
Мама пригласила всех за стол. И тут юный племянник всех поразил, с легкостью разгрызая самые твердые орехи. Он щелкал их один за другим, и скоро на столе высилась горка сочных ядрышек. А юноша положил на зуб очередной орех, напрягся, дернул себя за косицу и – крак! – скорлупа треснула. Он улыбнулся, показывая ровный ряд жемчужных зубов, и протянул ядрышко Мари. Теперь она и вовсе смутилась и стала совсем пунцовой.
Старый Дроссельмейер заметил, как покраснела Мари, улыбнулся и предложил ей пойти в гостиную вместе с гостем и развлечь его своими игрушками.
Стоило юному Дроссельмейеру остаться наедине с Мари, как он вдруг опустился на одно колено и торжественно произнес:
– О несравненная мадемуазель Мари! Узнаете ли вы меня? Я тот, кому вы спасли жизнь, уродец Щелкунчик. Но стоило вам шепнуть, что не отвергли бы меня, как Пирлипат, и ко мне вернулся мой прежний облик. Вот моя рука и вот мое сердце! Примите их, и мы вместе будем царствовать в сказочном Марципановом замке.
И с этого мгновения Мари стала невестой сказочного принца. Прошло время, и он, говорят, увез ее в своей золоченой карете, запряженной длинногривыми лошадками, которые громко цокали серебряными подковами по гладкой, словно леденцовой, мостовой. На их свадьбе плясали и пели нарядные куклы, играли сахарные трубачи и пряничные барабанщики.
Малютка Цахес по прозванию Циннобер
Золотой гребень
В знойный полдень по пыльной дороге брела из лесу усталая крестьянка, сгибаясь под тяжестью большой вязанки хвороста. Неподалеку от деревни она опустила свою ношу на землю и в изнеможении села на траву отдохнуть. Вдруг хворост зашевелился, и из кучи веток вывалилось какое-то странное существо. Маленький кривоногий человечек с длинными тонкими руками был похож на причудливо изогнутый узловатый корешок мандрагоры.
– Что ты расселась? Вставай! Неси меня! – заверещал уродец тонким скрипучим голоском.
Из-под копны спутанных жестких, похожих на репей волос недобро сверкали крохотные злые глазки. Уродец с трудом держался на слабых дрожащих ножках, голова его без шеи лежала на горбатом, изогнутом тельце.
– Ох, горе мое горькое! – тяжко вздохнула женщина. – В кого ты только уродился, малютка Цахес? Пять лет уже тебе, сынок, а ты все не растешь, не хорошеешь, только злее становишься.
Уродец же колотил мать скрюченными руками, царапал ее острыми коготками.
– Вставай! Неси! – настойчиво причитал он.
В это мгновение словно из-под земли перед ними возникла высокая женщина в черном платье. Это была фрау Розенцвет из ближайшего приюта для сирот. Ее знали все в округе. Казалось, она жила здесь испокон века, даже когда старики были детьми, и всегда оставалась молодой и красивой. Поговаривали, что фрау Розенцвет на самом деле добрая фея по имени Цветущая Роза. Она и впрямь казалась феей. Стоило ей коснуться колючего, давно засохшего бесплодного куста, как на нем распускались великолепные пунцовые розы. Она ласково беседовала с деревьями и травами, и те отвечали ей улыбками цветов и шелестом листьев. А птицы безбоязненно садились ей на плечо и нежно щебетали, поверяя свои тайны. Нет, определенно это была фея, хотя, впрочем, ничего нельзя утверждать наверняка.
Фрау Розенцвет взглянула на малютку Цахеса, и ее холодное красивое лицо тронула чуть заметная улыбка. Она взяла на руки брыкающегося уродца, вынула из своих волос золотой гребень и принялась расчесывать его всклокоченные волосы. И вдруг малютка затих, блаженно прикрыл глаза и замурлыкал, прижимая кулачки к сморщенному старческому личику. Его взбитые колтуном непослушные волосы удивительным образом распрямлялись и ложились на плечи мягкими, густыми волнами.
Мать с удивлением глядела на своего сына и не могла нарадоваться происходящим переменам.
– Ох, фрау Розенцвет! Как чудесно вы причесали моего уродца! – воскликнула она. – И как подобрел он в ваших руках! А ведь меня он совсем извел своими злобными выходками.
– Верно, добрым его не назовешь. Злобный нрав красотой не заменишь. Да и разумом он тоже блистать не будет, – печально вздохнула фрау Розенцвет. – Но тем более жаль этого малыша. Отдайте его мне на попечение, и я сумею подарить ему лучшее будущее.
С благодарностью глядела мать на странную женщину, желающую освободить ее от горькой обузы. Хоть он и родной сын, но уж нет больше мочи терпеть его издевательства, нет сил выносить косые взгляды людей. Пожалуй, она приведет завтра малютку Цахеса в приют.
Снова взвалив на спину вязанку хвороста, отдохнувшая крестьянка поспешила домой. К ее удивлению, маленький колченогий горбун не пожелал влезать ей на спину, а, уцепившись за юбку, послушно заковылял рядом. Они шли по деревенской улице, и отовсюду слышался восхищенный шепот:
– Смотрите, какой пригожий у нее мальчик!.. Просто ангелочек!.. А какие у него чудесные золотистые локоны!..
С недоумением поглядывала мать на своего нелепого сыночка. Он оставался все таким же горбатым, кривоногим, косоруким уродцем, похожим на засохший корешок. Разве что репейник всклокоченных волос и впрямь превратился в очаровательную шапку вьющихся кудрей.
Нет, какое-то волшебство все же сотворила фрау Розенцвет, слывшая феей по имени Цветущая Роза! И мать решилась отдать ей крошку Цахеса на воспитание.
Уродец на белом коне
Слава о профессоре Моше Терпине гремела далеко за пределами его родного городка Керепес. Со всей Германии тянулись сюда школяры и студенты послушать лекции профессора естественных наук и посмотреть на его диковинные опыты, скорее напоминающие ловкие фокусы. Все на свете мог объяснить знаменитый ученый и не задумываясь отвечал на любые вопросы. Что бывает раньше – гром или молния? Почему солнце светит днем, а луна – ночью? Отчего трава не вырастает выше деревьев? Поговаривали даже, будто великий профессор доказал, что темнота бывает из-за отсутствия света!
Школяры Балтазар и Фабиан обожали своего профессора и не пропускали ни одной его лекции. Эти юноши дружили, хотя и были совершенно разными. Фабиан всегда был душой гомонящей компании таких же веселых, как и он сам, молодых повес. Как настоящий школяр, он ни минуты не умел прожить без дерзких, озорных проделок и шумных ночных гуляний по сонным улицам городка на горе его сладко спящим почтенным обитателям. А тихий и задумчивый Балтазар, наоборот, любил часами неспешно бродить в одиночестве, лелея потаенные мысли и предаваясь поэтическим мечтам, когда стихотворные строки возникают будто бы сами собой.
Вот и сегодня Балтазар попытался незаметно ускользнуть от шумной компании в ближний лесок. Он шел по еле заметной тропинке и чуть слышно бормотал:
Был ясен день и ночь светла,
Прозрачен воздух и упруг.
И Роза алая цвела
Среди своих подруг…
Но на этот раз ему не удалось избавиться от разговорчивого Фабиана, который вовремя заметил уловку своего мечтательного друга и бросился вдогонку, крича:
– Опять спешишь улизнуть от нас, Балтазар? Только не корми меня сказками о говорящих деревьях и поющих ручьях! Что толку в одиночестве бродить по безлюдным тропинкам, вместо того чтобы в хорошей компании с пользой провести время в подвальчике «Крылатого коня»? – Ничего не отвечал Балтазар, а Фабиан не унимался: – О, я знаю, о чем, вернее, о ком ты мечтаешь! Сознайся, тебе не дают покоя сияющие глазки дочки профессора Терпина, прекрасной Кандиды!
Не успел смущенный Балтазар вымолвить и слова, как вдруг из чащи вылетел стройный белоснежный скакун. Увидев молодых людей, конь громко заржал и застыл на месте как вкопанный. В то же мгновение через голову коня перелетел его неловкий седок, сверкнув в воздухе начищенными лаковыми ботфортами. Он шлепнулся под ноги растерявшимся школярам и неуклюже завозился в пыли. Незнакомец с трудом поднялся на тонкие кривые ножки, важно подпер кулачками бока и попытался вскинуть вверх голову. Однако это ему не удалось: из-под расшитого мундирчика на спине выпирал горб, в который безобразный карлик уперся затылком. Друзья с изумлением взирали на несуразное существо, напоминавшее двузубую вилку с наткнутым на нее жухлым яблоком, которое пропищало скрипучим голосом:
– Я попаду так в Керепес?
Фабиан, глядя на расфуфыренного уродца, разразился громким смехом. Не сдержал улыбки и Балтазар, однако он помог коротышке вскарабкаться на коня и вежливо проговорил:
– Да, сударь, вы не ошиблись дорогой.
А Фабиан не удержался и крикнул вслед карлику:
– Не раздавите коня, милейший!
– Мы еще с вами встретимся, и вы ответите за оскорбление! – взвизгнул тот и скрылся за кустами.
