- Что?
В шатер, размахивая руками, влетел тощий человек с солнечными ожогами на коже и в костюме земного покроя, изъеденном песчаными бурями. За ним вошли два рейнджера, подняли человека с пола, поставили прямо и дали ему еще одного пинка.
Человек плюхнулся чуть ли не в кресло Барнли.
- Кто это? - спросил Барнли.
- У него дипломатический пропуск, - сказал один из стражников. - Шпион, наверное. Мы решили доставить его к вам.
- Я из Великого Лос-Анджелеса, - заявил человек. - Из Бюро по вопросам Неразделенной Любви.
Барнли выпрямился.
- Оставьте меня с этим человеком.
- Чтобы выследить вас, мне понадобилось несколько долгих, мучительных недель. Моя фамилия Борман.
- Вы сказала - Бюро Неразделенной Любви?
Борман вздохнул.
- Да. И я действительно крайне огорчен. Не знаю, известно ли вам, что, кроме точных и отлаженных механизмов, в Бюро Неразделенной Любви имеется также обширный человеческий персонал.
- Я этого не знал.
- Ну, - сказала Борман, - что я могу сказать?
Очень редко, но все же случается, что одна из этих дурацких машин ошибается, дает сбой.
Борман закашлялся.
- Простите. Этот ветер пустыни меня доконает. И как это вы тут обитаете? - прохрипел он.
- Я здесь уже два года.
- Да. - Борман снова вздохнул. - И все по ошибке. Крыло Принятия решений откопало ее при последней годичной инспекции наших файлов.
Понимаете, оказывается, Франческа Андерс - это девушка как раз для вас. А вы - парень как раз для нее. Да, конечно, у нее были некоторые проблемы, вызывавшие ее беспокойство и неровное поведение. Но одно наше мобильное устройство уже провело с ней сеанс шоковой терапии, и теперь она, как огурчик, и с нетерпением ожидает вас.
- Что это ты мне тут несешь?
- То, что мы допустили ошибку. - ответил Борман. - То есть, наши машины. Беда с этими машинами. Вечно ошибаются. Поэтому у нас есть специальный фонд для обнаружения и исправления ошибок. Ваш случай был, пожалуй, самым тяжелым.
Вы, можно сказать, успели наломать дров. Но, к счастью, все позади, мистер Барнли. Вы можете вернуться в Великий Лос-Анджелес и жениться на Франческе.
- Слушай, - сказал Барнли. - Здесь я принимаю решения. Никто - ни человек, ни машина - не может мне приказывать.
Борман нахмурился.
- Вы ее любите?
- Здесь я решаю, кого мне любить.
- Боюсь, - сказал Борман, снова вздыхая, - я прибыл слишком поздно.
- То есть?
- Кажется, у вас уже развился синдром искателя Чаши Грааля.
- Брось аллегории.
- Это значит, - пояснил Борман, - что вы слишком долго занимались поиском. И объект поиска уже не имеет для вас никакого значения, теперь для вас главное - сам поиск.
Глаза Барнли сузились.
- Это, - произнес он холодно, - оскорбительные слова.
Его пальцы сомкнулись на рукоятке ножа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
