Но вот командир латышской роты, располагавшейся у самой реки, прислал связного: над Селецкой трижды взмыли вверх красные ракеты. Т о был сигнал: селение взято, развивать наступление по обоим берегам Двины одновременно. Мы двинулись в атаку на Троицкую.
Через несколько дней мы узнали, что в трудный момент боя за деревню Селецкую Уборевич сам вел прямой наводкой огонь картечью по контратакующей вражеской пехоте. В сводке штаба 6-й армии об этом бое говорилось: «... Наши части под д. Селецкой и Городецкой достигли значительных результатов под доблестным командованием тов. Уборевича... Противник подвез пятьсот штыков подкреплений к д. Городецкой. Нами было начато наступление на левом берегу Двины на д. Селецкую и одновременно начат глубокий обход позиций противника у д. Селецкой.
В результате наших маневров противник в панике бежал из д. Селецкой, а немного позже и из д. Городецкой... Трофеи: три морских 120-мм орудия; два 100-мм; одно 42-линейное орудие, два зенитных орудия, два 37-мм орудия...» / ГАОРСС ЛО, ф. 1000, оп. 45, д. 11, л. 51./
Овладев Троицкой, мы с боями продвигались вперед.
В начале декабря 1918 года в один из редких дней затишья И. П. Уборевич заехал в штаб нашего отряда. Мы узнали, что он назначен начальником 18-й стрелковой дивизии, действующей на железнодорожном направлении, и отправляется в штаб на станцию Плесецкую. А к нам заехал неспроста.
В деревенской избе за кружкой чая Иероним Петрович рассказал нам в общих чертах о плане захвата Шенкурска.
- Шенкурск будем брать, Петр Андрианович, - говорил он Солодухину, - с трех сторон: с запада, юга и востока. Удар с востока, от Северной Двины, явится для белых полной неожиданностью: они убеждены в непроходимости тайги, а тут надо пройти сто пятьдесят верст. В штабе армии я порекомендовал поручить это дело тебе. Сколько у тебя сейчас людей?
- Немногим больше шестисот, - ответил Солодухин.
- Этого, конечно, маловато. Усилим тебя Железным батальоном и петроградцами. Прежде всего надо научить людей хорошо ходить на лыжах. Ответственным за лыжную подготовку, по-моему, надо назначить комбата Павла Смирнова.
- Согласен, - ответил Солодух ин.
- Поучитесь у здешних крестьян-охотников. Посмотрите, как они одеваются в поход, как ходят, какие берут с собой продукты.
После отъезда Уборевича мы стали усиленно готовиться к новому походу. Разыскали среди партизан опытных охотников. Они научили, как смазывать лыжи, подгонять снаряжение, оружие, чтобы не было помех на ходу. Научились мы работать палками и пробираться через леса. И мы не подвели Иеронима Петровича.
В январе наш отряд участвовал в боях за Шенкурск, а в марте бригада Солодухина с боем заняла важный опорный пункт противника Большие Озерки и наступала на сильно укрепленную станцию Обозерскую.
Потом главное командование Красной Армии приказало перебросить часть сил с Севера под Петроград, на борьбу против Юденича.
И тут проявились высокие партийные качества Иеронима Петровича. Сознавая важность защиты Петрограда, он не считался с тем, что на Севере предстоят еще жестокие бои с интервентами, и отдавал на Петроградский фронт лучшие части, выделял проверенных командиров. С согласия Реввоенсовета 6-й армии он отправил большую группу командиров и политработников во главе с П. А. Солодухиным.
Провожая нас, Иероним Петрович говорил:
- Части Красной Армии, прикрывающие подступы к Питеру, остро нуждаются в получившем боевой опыт, пролетарском по духу командном составе. Смелее выдвигайте, товарищи, на командные должности хорошо показавших себя на деле рядовых бойцов. Не ослабляйте политическую работу в частях. Очищайте части от антисоветских элементов.
В июне 1919 года, когда было подготовлено решительное наступление на нарвском направлении, командование оборонявшей Петроград 7-й армии стало давать странные, подчас нелепые распоряжения.
Никто тогда еще не знал, что в штабе армии обосновались искусно замаскировавшиеся враги, уцелевшие после разгрома контрреволюционного «национального центра» и поддерживаемые подпольным английским комитетом. В числе заговорщиков, готовивших антисоветский мятеж в момент приближения противника к красному Питеру, оказался и начальник штаба армии. Командиры-коммунисты стали отказываться выполнять распоряжения штаба 7-й армии, казавшиеся явно вредительскими. Приказы стали обсуждаться. В частях создалось нетерпимое в условиях военного времени положение.
Тогда начальник 6-й дивизии Петр Солодухин предложил Петроградскому комитету обороны вытребовать И. П. Уборевича и назначить начальником Нарвского боевого участка. Из Смольного был послан запрос на Север. Но Реввоенсовет 6-й армии ответил:
«... Петроград, Смольный, Комитету обороны.
... Положение на фронте армии в связи с назревающими событиями требует присутствия Уборевича, как начдива, пользующегося доверием войск. Выдающиеся качества тов. Уборевича без соответствующей лично им проведённой подготовки порученных ему частей и знакомства с ним последних пользы не принесут. Почему РВС-6 не находит возможным командировать его в ваше распоряжение». / ГАОРСС ЛО, Ф 1000, оп. 46, д. 16./
Так не привелось нам встретиться с И. П. Уборевичем на защите Петрограда. Но предстояло еще много боев с белогвардейцами на разных фронтах.
В октябре 1919 года мы с П. А. Солодухиным и группой других командиров получили приказ отправиться на Южный фронт.
Примерно в то же время Совет обороны Республики назначил И. П. Уборевича командующим войсками 14-й армии. Встретились мы с ним в штабе Южного фронта, в Серпухове.
Перед этим мы получили назначение в 9-ю стрелковую дивизию 13-й армии, и как ни просили направить к Уборевичу в 14-ю армию, нам ответили отказом.
В штабе фронта мы разыскали Иеронима Петровича и пожаловались ему.
- Девятая дивизия, друзья, - стал успокаивать он нас, - входит в тринадцатую армию, которой командует наш боевой товарищ по Северу- Анатолий Ильич Геккер. К тому же ваша дивизия будет действовать на правом фланге тринадцатой армии, то есть рядом с левым флангом четырнадцатой армии. Стоит ли расстраиваться? Ведь цели и задачи у нас одни. Значит, громить дроздовцев и корниловцев будем вместе! И не раз еще увидимся!
В действительности так оно и получилось. В сложной обстановке боев под Орлом не раз приходилось о6ращаться к И. П. Уборевичу, согласовывать действия 9-й дивизии с левофланговыми частями 14-й армии.
И мы гордились успехами 14-й армии, как и своей, 13-й. Нас радовало, что армия Уборевича одной из первых нанесла тяжелый удар белогвардейским войскам под Орлом и Кромами.
В день взятия Харькова войсками Уборевича мы решили его поздравить и подали Солодухину мысль послать ему телеграмму: «... Командарму-14 Уборевичу. Члену РВС Орджоникидзе.
Дорогой друг! Восхищаемся героическими подвигами 14-й армии под умелым командованием сына пастуха. Гордясь ими, шлем тебе и тов. Орджоникидзе сердечный привет. Мы тоже доказали способность стремительно идти вперед и бить белогвардейские банды под славным руководством командарма-13. Сегодня прибыл Алешин. Находясь далеко от вас, мы мысленно с вами, просим быть уверенными, что у вас есть искренние друзья. Вперед, друзья, к победе!
Ваши друзья начдив-9 Солодухин, Алешин». / ЦГАСА, ф. 1203, оп. 2, д. 46, л. 5./
А уже на польском фронте весной и летом 1920 года нам довелось снова воевать под начальством И. П. Уборевича.
П. А. Солодухину он поручил командовать Сводной дивизией, П. А. Смирнову- 63-й стрелковой бригадой, начальником штаба бригады назначил Ф. И. Крючкова.
В июле 1920 года Иероним Петрович был послан на врангелевский фронт и назначен командующим 13-й армией, сменив Р. П. Эйдемана. Взял он с собою П. А. Солодухина и нас.
Все мы трое попали в одну дивизию - 15-ю Инзенскую, только что укомплектованную необстрелянными еще бойцами и командирами. Зная Солодухина, И. П. Уборевич не сомневался, что дивизия под его командованием выполнит любую задачу, и включил ее в Правобережную группу. Вместе с 52-й и Латышской дивизиями мы форсировали Днепр и участвовали в боях на Каховском плацдарме.
Белое командование не придавало большого значения нашей Правобережной группе, полагаясь на непреодолимость мощной водной преграды- Днепра.
Уборевич постарался всячески укрепить это убеждение противника. Он выпустил несколько ложных приказов, указывавших на то, что командование 13-й армии считает участок Правобережной группы пассивным и главные операции намеревается вести совсем в другом направлении. Сделана была и ложная перегруппировка войск. А тем временем наши части форсировали Днепр.
Обосновавшись на левом берегу, группа под командованием Р. П. Эйдемана потеснила корпус Слащева и стала угрожать всему тылу врангелевских войск в Северной Таврии и их сообщениям с Крымом. Тогда Врангель спохватился. Он бросил против нас из своего резерва конный корпус генерала Барбовича. Наша 15-я дивизия приняла на себя удар крупной группы конницы противника и, отбиваясь от нее, вынуждена была отступать к Корсунскому монастырю.
