— Я должна сказать вам кое-что, мистер Сондерсен.
Он поднял стул и поставил его ей за спину.
— Не так, не так. Вы должны произнести Sondersen. Следите за моими губами. По-датски звук дп произносится похоже на ей по-французски. Как в слове blue. Вы должны сложить губы, чтобы произнести «у», но произносите «ю».
Карен сложила губы и постаралась как можно лучше произнести:
— Ю… ю… Сундерсен… Он покачал головой.
— Еще раз.
— Ю, — произнесла она, сложив губы, как он.
— Милая Индира, — прошептал он, его губы коснулись ее губ так нежно, словно свежее дуновение апрельского воздуха. — Ваш рот как плод граната, он обещает сочные и тайные наслаждения.
Она попыталась отступить назад, забыв, что за спиной стоит стул. Чуть не споткнувшись, Карен схватилась за его спинку.
— Но вы же знаете, не все обещания исполняются.
— Не все, но гранат — символ надежды. — Приблизившись, ой накрыл губами ее рот. Сердце Карен словно перестало биться. Его губы говорили ей, что они знают все об обещаниях, его язык намекал на тайные наслаждения, а охватившие ее руки объявляли, что ее надежда находится в них.
Он целовал ее так, словно верил, что она богиня любви и он совершает обряд поклонения ее губам. Воображение Карен воспламенялось. Она видела себя с Эриком в потаенном саду, воздух был насыщен жасмином и сандалом, журчащий фонтан плескался среди роз. Она лежала на шелковых подушках, а Эрик, темным силуэтом выделяясь на фоне голубого, как ляпис-лазурь, неба, наклонился над ней, и солнце превращало волосы викинга в сияющее золото.
Он погрузил лицо в ее волосы, шепча:
— Милая Индира, я теряю голову от этой черной копны… Каким сладким будет забвение.
В дверь вежливо постучали, и его ассистент позвал:
— Извини, Эрик, но ты опаздываешь на встречу.
— Да, — откликнулся он, тряхнув головой так, словно приходил в себя от сна. Потом сказал, обращаясь к Карен:
— Мы можем с вами поужинать вечером? Она чувствовала волнение и возбуждение.
— О, я не могу, я…
— Тогда пообедаем завтра, ладно? — Приоткрыв рот, он тяжело дышал.
Это звучало уже безопаснее. Она кивнула.
— Я хочу так много узнать о вас, задать вам множество вопросов. Я уже говорил с моей секретаршей, и она сказала мне, что самое лучшее заведение — у Мохана.
Карен почувствовала, как сердце ее уходит в пятки. Она знала этот индийский ресторан. Там, увидев ее рядом с настоящими индусами, он сразу поймет, что она — подделка. И в этот момент Карен поняла, что не хочет, чтобы он обнаружил это. Позднее. Быть может, на следующей неделе. Она найдет другое время, чтобы сказать ему — при более благоприятных обстоятельствах.
— Мы можем пойти куда-нибудь еще? — спросила она наконец.
— Только не говорите мне, что вы не любите индийскую еду! — Он засмеялся, и его глаза загорелись от этого глупого предположения.
— О, конечно люблю. Но вы же знаете, какая строгая диета у моделей. Если мы туда пойдем, то я не удержусь от соблазна и…
— Никто не обладает иммунитетом к соблазнам. Скажите, Индира, а что соблазняет вас?
Она подозревала, что он знает ответ на этот вопрос, поэтому ответила так:
— Замечательные салаты готовят в «Фармер Фреш».
— Тогда пойдем туда. — Его глаза снова потемнели, и она могла видеть свое отражение в его зрачках.
«Ну, почему я должна была встретить тебя в качестве Индиры? — подумала она. — Почему я не могла встретить тебя сама по себе? Ох, Эйлин, я готова убить тебя!»
— Я буду там, — сказала она, отводя глаза.
— До завтра, — сказал он, дотронулся кончиками пальцев до ее губ и ушел.
Дело было не в том, как он выглядел, решила она уже сидя в машине, и даже не в том, как целовал ее. Все заключалось в том, как он говорил. Ну кто когда-нибудь слышал, чтобы мужчина говорил: «Ваш рот, как плод граната» или «сладкое забвение»? Возможно, это происходило потому, что он в голове должен был делать перевод, но ей нравилось это. Однако было бы опасно, если бы их отношения вышли за рамки чисто профессиональных. Когда Карен думала о своей клятве вырваться наружу и встретить новых людей — она, конечно, имела в виду мужчин, но преимущественно загорелых брюнетов, и уж никак не ожидала, что выставит себя в виде Индиры Сингх. Она знала, что самое умное, самое благоразумное — отменить свидание.
— Но когда это я проявляла благоразумие? — произнесла она вслух.
— Вы меня о чем-то спросили, леди? — обернулся к ней водитель такси.
Вместо ответа Карен попросила его остановиться на углу возле маленького базарчика. Беспокойство пробуждало в ней голод, а кризисные ситуации делали обжорой. Эрика она классифицировала как кризис категории «A-I».
В ее планы в связи с этим входило накупить побольше овощей и фруктов, огромную коробку с картофельными чипсами, а также целую пинту кофе Хааген-Даэс. Для облегчения своей совести Карен все же прихватила и упаковку таблеток для похудения.
Как и все манекенщицы, Карен грезила о еде, как узники мечтают о свободе. Ее сны были заполнены свиными ребрышками в красном соусе с жареным по-деревенски картофелем, шоколадными пирожными с грецкими орехами, салатами, посыпанными базиликом и румяными меренгами, политыми сверху сбитыми сливками. Каждый раз, когда ее совесть модели заставляла отказаться от спагетти в пользу пустого супа, она обещала себе, что в тот день, когда с профессией манекенщицы будет покончено, она начнет есть — и не будет останавливаться шесть месяцев подряд!
Оказавшись дома, она взяла коробку с чипсами и уселась в свое любимое кресло, чтобы немного поразмышлять. Однако ее мысли прервал телефонный звонок.
— Я только что разговаривала с Эриком Сондерсеном, — сказала Эйлин.
— Он Сюндерсен, — сказала Карен, ухмыльнувшись в трубку. — Ей как в blue, Сюндерсен. — И сунула в рот чипс.
— Ладно. Он сказал, что съемка прошла очень хорошо. Что это за звук? Жуешь сельдерей?
— Обожаю сельдерей. — Карен обтерла салфеткой масляные пальцы.
— Хорошая девочка. Кстати, Эрик сказал, что завтра обедает с тобой.
— Я как раз подумываю, чтобы отказаться.
— Не делай этого. Кроме того, похоже, он увлекся тобой.
— Он увлечен не мной, он увлечен Индирой. Эйлин, Эрик и в самом деле думает, что я индианка.
— Это именно то, чего мы хотим, дорогуша. Так что сиди тихо и жди, может быть, он еще раз закажет тебя. Это скоро прояснится.
Карен повесила трубку. «Закажет еще раз!» — повторила она, кинув на кофейный столик коробку с чипсами и целеустремленно направляясь к холодильнику, чтобы достать из него мороженое.
