Через два часа просыпается. – А где мужик? Сколько написал? Вот так завсегда: напьются, нагадят и уйдут. Этот хоть морковку оставил, на закусь.
На край света
– Географию изучай, – говорит кассиру давно не бритый мужик. – Куда я тебя просил дать билет? На край света. А ты куда дала?
– Да разве я помню? Желающих много. Где такие края наберу?
– Ты отправила меня на Шикотан.
– А куда еще дальше?
– Там Япония рядом, цивилизация. А я хотел один, как медведь, чтобы не зреть никого.
– Зачем тебе окоемы, в Горелово ступай. С некрасовских времен стоит. Там дед у меня, соломой топится, лучиной освещается. Помрет, один останешься.
– А далеко Горелово?
– Да, рядом, за третьим кольцом.
В магазине
Молодой человек набирает овощи сразу в две корзины. Подходит к нему старушка и спрашивает:
– Когда вы успеваете все это готовить? У вас, видно, большая семья?
– М… м… мама г… готовит, а я т… только ем, – произносит покрасневший от натуги парень.
– Ох, простите меня, не знала, что вы заикаетесь.
– С… с… спасибо в… вам. Со м… мной ник… к… кто не раз… г… г… г… г.., не беседует.
– Не за что, – засеменила от него старушка.
Рейтинг трупа
– Сколько у вас тут гробов, разного другого траура – глаза разбегаются, – говорит работнику похоронного бюро человек спортивной наружности.
– Очередь к нам не уменьшается, кризис, слава Богу. Что будете приобретать?
– Хочу сначала узнать цены.
– Пожалуйста. Гроб – от пяти тысяч и выше.
– А из золота?
– Вы и такой осилите? – засветились глаза работника бюро.
– Если только поднять, я штангист.
– Тогда сделаем гроб из горбыля, обобьем его. Могилу выроем трактором, без выравнивания, так дешевле. Венки будете покупать? От тысячи рублей.
– Не буду, не футболист.
– Катафалк – то закажете? С музыкой.
– Сколько?
– Двадцать кусков.
– Кусков?
– Ну, тысяч. По – всякому выражаются клиенты, в зависимости от рейтинга трупа.
– Я сам добегу до кладбища, хоть и не стайер.
В автобусе
– Евдокия, когда ты железные зубы вставила?
– Как ты догадалась, Елизавета?
– Догадываться не надо: нижняя челюсть все время постукивает.
– Скажите, пожалуйста, где вы такую великолепную краску покупали – под благородную седину, с отливом?
– Нигде. Вон моя краска сидит в кресле, развалился, изверг.
– Передайте на билет, – протягивает пассажир деньги лысому дяде. Тот кладет их в карман.
– Что вы делаете?
– У меня сегодня счастливый день.
– Какой?
– Я освободился, – и уже от двери, – из дурдома.
– Они мои сестры – близнецы, выбирай любую, не ошибешься.
– Почему?
– Как две капли воды.
– Никакого различия?
– Мизер: одна прихрамывает, другая косит.
– Берите билет, гражданин. Не заворачивайтесь в простыню?
– Я не человек, – распахивает гражданин простынь, под ней пусто. Кондуктор побледнела, кричит:
– Привидение.
Пассажиры выскакивают из автобуса на ходу. Привидение шоферу:
– И пошутить нельзя. Я ученый, испытываю невидимую ткань.
Прям Абрамович!
– Что, Вовка, по всем предметам нахватал колов? Несешь целую охапку.
– В очках, а не видишь, баба Дуня. Это колья, а колы в дневнике. Нарубил в лесу. Теперь так буду наказывать себя за неуспеваемость. Получу кол – в лес, второй – туда же. Заодно на даче забор подправлю.
– Вот это, я понимаю, предприниматель.
– Из пятерок забор не построишь.
– Прям Абрамович ты, Вовка.
В информбюро
Редактор: – У меня оскомина от ваших сообщений. Один официоз да происшествия. Дальше носа не видите?
– Видим, Гаврила Гаврилович, но разгонят. Кто у нас собственник СМИ?
– Кто, Петр Петрович.
– Вот и я об этом, – сказал пухлый корреспондент.
– Надо глубже проникать в интимную жизнь, теперь это модно, – предложила фоторепортер.
– А что? Петр Петрович любит позубоскалить, одобрит, – согласился редактор.
– Далеко ходить не надо: теща моя, старая ведьма, снова выходит замуж. И за кого? За футболиста юношеской сборной.
– Не сенсация. Рейтинг не поднимем. Если только написать, что, торопясь на свидание, теща твоя забыла надеть челюсти. Ха – ха – ха!
Отучила от запоев
Человек вылезает из могилы.
Конец ознакомительного фрагмента.
