принцесса, что раньше она часто грустила без доброго и храброго друга. Что имя Фердинанде дал отец в честь своего друга. И ещё мне сказало сердце, что род принцессы очень древний, что это справедливый род, что все землеройки, независимо от происхождения, призваны для помощи людям. Сердце моё мне говорит, что землеройки умеют делать землю, которую обрабатывают люди, более плодородной. Землеройки и кроты строят свои лазы, лабиринты и подземные дворцы не просто так, именно их проходы дают возможность земле дышать и плодоносить.
А про мистера Бремсита мне сердце сказало, что он очень одинок, но всегда мечтал о верном и преданном друге. И лишь благодаря сегодняшнему дождю, милому Конору, – и Лили ласково взглянула на мокрого пса, – вы нашли друг друга.
Девочка протянула свои ладони к Фердинанде и Бремситу, и они взошли на её руку, будто на лестницу, не опасаясь за свои жизни. Потому что и они знали, что детские сердца умеют любить и говорить. И что дети слышат тихий шёпот сердца.
После той дождливой встречи Бремсит простыл. Видимо, изрядно промок под дождём.
А Фердинанда, Бремсит, Конор и Лили дружны и сейчас.
Генрих
Генриху я обязан многим, если не всем, что есть во мне хорошего.
Генрих – это мой друг. Он дождевой червь.
Не удивляйтесь, пожалуйста, тому, что люди умеют дружить с червями. Если вам неприятна даже мысль о такой дружбе, то не продолжайте чтение, а тот, кто всё же заинтересовался историей о Генрихе, пусть читает с удовольствием дальше.
Расскажу немного о себе. Зовут меня Ник. Мне десять лет, а с Генрихом я знаком уже пять лет. Мы с ним друзья не разлей вода.
Познакомился я с ним, когда впервые приехал на ранчо к дедушке с бабушкой. Деда моего зовут Джо. Он просит меня, чтобы я называл его старина Джо. Я так его и зову. Он всегда довольно улыбается, когда слышит моё обращение к нему. Бабулю зовут Мэри. Она милая. Души не чает в старине Джо и во мне. Но об этом я узнал не сразу как приехал, а позднее.
Мамочку мою зовут Лиз. Она уехала открывать балетную школу на Мадагаскар, а брать меня с собой она не решилась. Поэтому она отвезла меня к родителям моего отца.
Отца у меня нет. Он погиб, когда его корабль попал в шторм в Атлантическом океане. Я своего отца знаю только по фотографиям. Он везде улыбается. Зовут его Дик. Не удивляйтесь тому, что я говорю о нем в настоящем времени. Он для меня живой и сейчас. Я знаю, что он хранит меня, как ангел.
Ну вот, я чуть отошёл от рассказа о своём друге Генрихе. Но мне кажется, что вам интересно было узнать и о моей семье.
В ту самую первую весну, когда я увидел бабулю и деда, для меня мир будто бы засиял по-другому. Нет, неверно, не засиял даже, он будто перевернулся.
Вот как это было.
На следующий день после моего приезда дед засобирался на рыбалку и отправил меня в сад накопать червей для приманки рыб.
Понятное дело, что ни с лопатой, ни червями я не встречался раньше. Детские лопатки и совки я не считаю. Здесь же все настоящее.
Но тем не менее я пошёл в сад и воткнул огромную лопату в грунт. Когда я вынул ком земли и увидел, как на нём восседает некто, я присел в удивлении.
– Здравствуйте! – сказал я этому созданию.
– Здравствуй, Ник! – ответил мне этот некто.
Я снова обратился к существу:
– А вы кто?
– Я Генрих! – ответило мне создание.
Я снова обратился с вопросом:
– Генрих, а как мне найти в земле червяков? Меня старина Джо отправил за наживкой.
– О, милый Ник, как хорошо, что ты не знаешь ничего ни о природе, ни о червяках, – ответило мне создание.
– Почему же хорошо? – удивился я.
– Да потому, милый мой человек, что я и есть червяк, за которым отправил тебя дед.
– Да ты что? – удивлению моему не было предела. – Дед ни за что на свете не отправил бы меня за тобой, если бы знал тебя. Дед у меня хороший, он добрый. Ты бы видел его улыбку, он так тепло и ласково улыбается.
– Да в том-то и дело, что дед твой то ли не понимает меня, то ли не слышит меня, а может нам просто не удалось с ним ни разу поговорить по сердцам. Это хорошо, что пришёл ты. Я-то уворачивался от деда твоего каждый раз, когда он приходил с лопатой в сад. Может потому и жив ещё.
– Генрих, милый мой друг, как же мне деду сказать, что тебя я ему ни за что не отдам? – задал я вопрос.
– Так же просто, как ты меня сейчас об этом спросил. Приди и скажи, что на сердце твоём лежит, – ответил тихо Генрих.
– Пожалуйста, Генрих, а можно я тебя возьму с собой? Я покажу тебя деду, я познакомлю его с тобой. Я расскажу ему, что ты живой, что ты говоришь со мной, что ты – мой друг!
– Да, конечно, Ник, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Так вроде бы люди говорят. Идём. – И червяк встал почти вертикально.
Я взяв в ладонь Генриха, пустился к дому.
– Деда, то есть старина Джо, бабуля! – звонко прокричал я едва войдя в дом. – Смотрите! Смотрите! Смотрите! Кто есть у меня! – И я развернул ладонь. – Это Генрих. Познакомьтесь с ним, пожалуйста. Генрих, это бабуля, а это старина Джо. – Я поочерёдно поднёс ладонь с Генрихом поближе к ошеломлённым деду и бабушке.
Дед улыбнулся, он взглянул с искоркой веселья на бабулю, и перевёл взгляд на меня. Я пристально вглядывался в лица родных, пытаясь разгадать их отношение к моему другу. И, заметив улыбки, то есть не столько улыбки, а сколько тепло глаз, которое заструилось незримо, я оттаял. И понял, что Генриху удалось каким-то образом подействовать своим обаянием на деда и бабушку.
– Старина Джо, – обратился я к деду, неужто ты мог охотиться на Генриха? Или на братьев его? Генрих теперь мой друг. Я не дам его в обиду. Ты же меня понимаешь, деда?
– Ник, милый
