Анна постаралась осознать и запомнить его слова. Она боялась глядеть на искромсанное скальпелем тело, но когда все же повернулась и увидела выпотрошенные кишки и почки, то чуть не рухнула на колени. Хенсон принялся препарировать скальп. Надрезал затылок, выдвинул полушария мозга, нависшие над лицом, и продемонстрировал им череп. Ассистент подал ему мощную скоростную пилу с круговым вращением, которой он и вскрыл череп. Вскоре пила уступила место специальному резцу для его трепанации.
До поры до времени Анна стояла прямо и не шевелилась.
Теперь, когда вонь смешалась с антисептиками, ей даже стало легче. Но звуки резца окончательно добили ее, и волна рвоты прихлынула к горлу.
Она бросилась в женский туалет, хлопнула дверью, перевела дух, опустилась на колени перед унитазом, и ее тут же вырвало. Когда через несколько минут Анна попыталась подняться, ее ноги были как ватные, а тело по-прежнему тряслось мелкой дрожью.
Она налила в раковину холодную воду, вымыла лицо и протерла его бумажной салфеткой. Однако, выпрямляясь, она всякий раз чувствовала боль в животе. Казалось, что вонь пропитала ее одежду, волосы и руки, которые она несколько раз промыла с мылом и высушила у сушилки.
Анна вышла в коридор и прижалась к стене. Ее голова продолжала кружиться, а в глазах рябило.
Лангтон наконец покинул морг.
— Она мертва уже примерно месяц, — пробормотал он и снял на ходу больничную зеленую тунику. — И все это время пролежала в лесу. — Его маска болталась на нитке. — Черт знает что, невозможно поверить.
Не дождавшись ее отклика, он зашел в мужскую уборную, но вскоре появился снова и жестом подозвал к себе Анну.
Они проследовали по коридору.
— Вы когда-нибудь занимались синхронным плаванием? — поинтересовался он, застегивая «молнию» на брюках.
Анна не поняла, правильно ли она его расслышала.
— Простите?
— У них есть эти зажимы для носа, чтобы долго оставаться под водой. Очень полезно. Вы зажимаете ноздри и можете вдыхать и выдыхать ртом. А еще помогают мятные подушечки. — Лангтон повернулся к Анне, когда они сели в патрульную машину. — Маленькие круглые мятные подушечки. — Он положил руку на спинку сиденья. — Вы могли бы ими воспользоваться. Если знаешь, что тебя ждет, уже легче. — Он передвинулся и поглядел вперед.
— Спасибо, — смущенно промямлила она. Анна растерялась и не могла решить, то ли ей сейчас стоит что-нибудь сказать, то ли имеет смысл задать ему ряд вопросов.
Запах жидкого мыла отдавал хвойным лесом, и от него ее стало укачивать в машине. Как будто ее только что не вывернуло наизнанку. Анна закрыла глаза и помолилась, чтобы по пути не повторился приступ рвоты.
— Извините, — буркнул Лангтон, когда она открыла окно. Анна заметила, что он держал в руке зажженную сигарету. — Не могу курить у нас в отделении. Да и не собираюсь там это делать. Я теперь во многих местах не могу курить, а значит… — Он пожал плечами, глубоко вдохнул и откинул голову на подушку. А потом как-то невпопад, рассеянно спросил: — А ваша мама жива?
— Нет, она умерла за два года до отца.
— Да, верно. Я вспомнил. И как ее звали?
— Изабель, — робко ответила Анна.
— Изабель. Да. И, как я помню, она была очень красива.
Анна проследила, как он выбросил окурок в окно. От прохладного воздуха ее тошнота немного улеглась, и она, сама не зная почему, добавила:
— А вот я пошла в отца.
— Я уже догадался, — хмыкнул он.
Родители Анны ничем не походили друг на друга: отец был крепко сбитым и рыжеволосым, с густыми кудрями. А у матери волосы были прямые, гладкие и почти черные, под стать оливково-смуглой коже. Высокая, тонкая, артистичная, она неизменно приковывала к себе внимание и вполне соответствовала своей профессии дизайнера. Анна унаследовала отцовские рыжие волосы, но у нее они торчали в разные стороны, а не росли, как подобает, в определенном направлении, и потому она их коротко стригла. По контрасту с рыжими волосами ее кожа казалась необычно смуглой и совсем не напоминала светлую веснушчатую кожу отца. Да и глаза ей передались по наследству от матери — темно-карие. Анна не могла похвастаться высоким ростом, и ее скорее следовало назвать приземистой и довольной плотной, но никак не толстой — одни мускулы и ни капли жира.
Она с детства увлекалась верховой ездой и выиграла на скачках столько призов, что могла бы украсить себя пурпурными и синими лентами с головы до ног. Однажды отец приколол их все на ее платье и сфотографировал дочь, — тогда ей было всего одиннадцать лет.
Анна вдруг подумала о Мелиссе. Как жила эта девушка, о чем мечтала, как относилась к себе, такой юной, пока не сделалась жертвой маньяка, брошенной в лесистом парке. Она вспомнила себя в ее годы и еще моложе. И тут до нее дошло, что Лангтон заговорил с нею. Анна наклонилась к нему.
— Извините, сэр. Я задумалась о своем и прослушала.
— Причина, по которой я заставил себя присутствовать при вскрытии и смотреть, как малышку режут на куски, потрошат ее внутренности и лишают человеческого облика, проста. Отчего-то мне становится легче, и я успокаиваюсь. Напряжение и гнев отходят. А этот мудак Хеджес, конечно, не смог выдержать. Ничтожество!
Он закрыл глаза, и разговор оборвался.
* * *
Анна отправилась вслед за Лангтоном в ситуационную, где он снял пальто, взял маркер, подошел к доске и начал перечислять полученную от Хенсона информацию, делая пометки фломастером. А потом, не оборачиваясь, попросил:
— Джин, вам не трудно принести мне сандвичи с цыпленком и беконом, но без помидоров, и кофе?
Джин — констебль в форме, с худым, вытянутым лицом, работала за компьютером. Как только он окликнул ее, она сразу поднялась.
— Вы хотите кит-кэт или что-нибудь еще? — Судя по ее виду, она отнюдь не страдала от глупости.
— Нет, спасибо. Просто сандвичи с беконом и цыпленком, без помидоров.
Майк Льюис появился в комнате, когда Лангтон продолжал отмечать данные на доске.
— Майк, похоже, мы правильно догадались.
— О’кей! И мы уже определили время смерти?
— Еще нет, но она скончалась по меньшей мере месяц назад. Ее задушили, изнасиловали и жестоко пытали. Ступай к шефу и передай ему, что у нас критический случай. Нам нужна поддержка «золотой» группы, пусть она срочно соберется, а не то мы потеряем общественное доверие. Я не преувеличиваю, это вполне реальная угроза. Свяжись с пресс-центром отдела убийств и дай им знать, что мы готовы к расследованию. А Баролли уже вернулся?
— Нет, но он долго не задержится. Он поехал в судебно-медицинскую лабораторию.
— Собери всю команду, мы должны провести заседание в… — Лангтон поглядел на свои часы и сверился с большими настенными. — Без нескольких минут три… — Он тихонько выругался и добавил: — Ну, допустим, в половине четвертого.
Все находившиеся в ситуационной, кроме Анны, были готовы к этой встрече. И она поняла, что никакая учебная практика не помогла бы ей вот так, с ходу присоединиться к команде профессионалов и включиться в работу. Рассчитывать следовало лишь на опыт или на его крупицы, накопившиеся за сутки.
— Простите меня, сэр. Вы хотите, чтобы я сосредоточилась на чем-то конкретном?
Лангтон вздохнул.
— Советую вам ознакомиться с досье всех жертв. Найдите себе стол, Трэвис, и приступайте к работе.
Он взмахнул рукой, указав на другие доски с информацией, а затем на полки с архивными папками, выстроившиеся вдоль стены.
— Хорошо, сэр.
Она постаралась сделать вид, будто разобралась в сути сказанного и ей ясно, с чего надо начинать. На самом деле это ей совершенно не было ясно, она не понимала, что к чему, и не смогла бы справиться с системой файлов без посторонней помощи. Многие полки буквально ломились от папок и кассет, лежавших одна на другой.
Мимо нее прошла служащая в форме с подносом, полным чайных чашек.
— Простите меня, а где здесь файл первого дела?
— Ближе всего к стене, — ответила та и даже не оглянулась. Когда Анна открыла верхний ящик, то увидела, что он доверху забит файлами. Она высвободила руку, повернулась и осмотрела комнату. Та же служащая вновь прошла мимо нее с пустым подносом.
— А за какой стол мне лучше сесть?
На столе в глубине комнаты громоздились бумажные стаканчики и тарелки. А мусорная корзина была переполнена пустыми упаковками от гамбургеров и чипсов. Анна расчистила для себя место.
Внезапно раздался оглушительный крик. Лангтон держал в руке сандвич и отчаянно размахивал им.
— Джин, я же сказал тебе, никаких гребаных помидоров!
— Я и попросила дать мне без помидоров. — Джин густо покраснела.
— Но их тут полным-полно! И ты знаешь, что я ненавижу помидоры!
— Вы желаете, чтобы я их оттуда удалила? — парировала Джин.
Но Лангтон уже выбросил сандвичи в корзину. Анна опустила голову, после завтрака она ничего не ела. И никто не предложил ей хотя бы чашку чая или кофе. Ее присутствие казалось незамеченным. Она поставила кейс на стол и вынула оттуда новые авторучки и записную книжку. В этот момент ей сделалось ясно, что времени для работы почти не осталось — стрелки часов неумолимо приближались к четырем.
