Ещё немного, и его взгляд наткнётся на меня, прячущуюся за рейлом скидок.
— Я на перерыв, — бормочу еле слышно и юркаю в открытую дверь подсобки.
В затылок словно всаживают сотню пуль, но я надеюсь, это лишь моё больное воображение.
— Ага, давай. Здравствуйте! Это из новой коллекции, здесь у нас зона сейла, если что-то интересует, вы всегда можете меня позвать. И я помогу вам с размерами, — слышу голос Таньки как через вату.
— Спасибо, мы пока сами, — отвечает женщина.
У неё красивый мягкий голос, да и сама она просто шикарна. Ухоженная, утончённая, вежливая. Она его мать?
— У меня есть вопрос, — голос Мирона пробирает до костей.
Я опять его подслушиваю и прячусь. Остается только молиться, чтобы он меня не заметил. Хотя я уже проклинаю своё импульсивное решение сбежать из зала.
Таня что-то отвечает ему. Мирон — ей. Я ничего больше не слышу, они говорят тихо, шёпотом.
Сердце колотится, ударяясь о рёбра с отчаянной силой. В кровь вбрасывается адреналин. Прям как в тот раз, когда я стащила у Мирона ту пачку денег и оставила его ни с чем.
— Ку-ку, Ангелок. Поиграем в прятки? — раздаётся справа, и я вскрикиваю от неожиданности.
Оборачиваюсь и прижимаю руку ко рту. Убью Таньку! Зачем она его сюда пустила…
Мирон опять улыбается этой своей жуткой улыбкой, от которой у меня внутри всё сжимается. Надвигается на меня, предварительно прикрыв за собой дверь подсобки. Отрезал нас от Тани и своей спутницы. И отрезал мне все пути отступления, загоняя в угол.
Смотрит так, как умеет только он, словно на мне совсем нет одежды. Ощупывает взглядом лицо, спускается ниже к моей быстро вздымающейся от частого дыхания груди, скользит вниз по бёдрам и возвращается обратно к лицу. Большой опасный хищник. А я его жертва. Вот что вижу в его взгляде. И это лишь вопрос времени, когда он решит на меня напасть и растерзать.
— Выйди отсюда. Тут везде камеры, мне не нужны проблемы на работе, — говорю, пятясь в глубь склада.
— Дорожишь работой? Сколько здесь платят? Тысяч семьдесят? — интересуется Мир, не переставая на меня пялиться.
Он засунул руки в карманы джинсов, склонив голову набок, и выглядит крайне расслабленным. Его не волнуют мои угрозы. Он наш клиент, а клиент всегда прав. Хозяин положения.
— Ты такими суммами лишь подтираешься, зачем тебе знать? Хочешь к нам на полставки?
— Может, ты хочешь заработать другим способом? Как в тот раз? — скалится. — Я плачу.
Ему нравится моя реакция. Он меня не трогает, давит морально. У этого парня просто ужасная энергетика. Сын сатаны, не иначе. Эта милая женщина за дверью не может быть его матерью!
Я еле держусь, чтобы не поёжиться.
А ещё некстати вспоминаю, что он видел меня голой!
— Я больше не девственница! — почти кричу, и мне всё равно, что кто-то это услышит. — Можешь спросить у Саши.
— Жаль. Ты боишься меня? — спрашивает Мирон и делает несколько шагов вперёд.
Нависает надо мной, потому что мне некуда больше пятиться. Лопатки прижимаются к стеллажу, на котором лежат вещи. Я всё ещё часто дышу и облизываю ставшие сухими губы. Взгляд Мира режет по ним.
— Не боюсь.
Между нами чуть ли не искрит от напряжения, волоски на коже встают дыбом. Мирон подаётся вперед, и мне кажется, что ещё немного и он поцелует меня.
Его лицо напротив моего в нескольких жалких сантиметрах. Сжимаю и разжимаю ладонь. Если он меня поцелует, я ему врежу. Отвечаю!
Мирон смотрит прямо мне в глаза и придвигается ещё ближе.
— Врёшь, — цедит он тихо, а потом неожиданно хрипло приказывает: — Оближи губы.
Не знаю зачем, но я слушаюсь. Высовываю кончик языка и как под гипнозом прохожусь им по нижней губе.
— Хорошая девочка, — сипло хвалит Мирон и резко отстраняется.
Лишает меня своего запаха и энергетики. Дезориентированно хлопаю ресницами, смотря в его прямую, обтянутую чёрной футболкой спину до тех пор, пока она не скрывается за дверью, ведущей в зал.
Только тогда я с шумом выдыхаю и опускаю руку к низу живота, который буквально пылает, наливаясь тяжестью. Между ног тянет и пульсирует, а моё белье насквозь промокло, доставляя мне жуткий дискомфорт. Приходится несколько раз напрячь бёдра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что это сейчас было? — недоуменно спрашиваю в пустоту, откидываясь головой на стеллаж, и прикрываю глаза.
Я выхожу из подсобки, только когда Мир и его спутница уходят, оставив в нашей кассе неприлично большую сумму.
— Зачем ты его пустила? — налетаю на Таню.
— Он сказал, что твой знакомый и ты будешь рада его видеть. Не рада?
— Ни разу!
— А этому рада? — Танька, вытаскивает из кармана две свернутые в трубочку пятитысячные купюры.
— Это что?
— Это наши чай, кофе, духи и поход на эпиляцию, — хихикает.
— Оставь себе, ты с ними работала, а не я.
— Нет, его условием было, чтобы я отдала часть тебе. Что-то в этом парне есть такое, боюсь его ослушаться. Вдруг он узнает и придёт меня наказать? Хотя… может, стоит проверить? Привяжет меня к кровати и отходит стеком, как в том фильме!
— Прекрати, это не смешно, — говорю строго, а сама пытаюсь не рассмеяться.
Мирон и Мистер Грей? Да, что-то общее определённо есть.
Оставшийся рабочий день мы дорабатываем без происшествий.
Выхожу на улицу после смены и глубоко вдыхаю сладкий августовский воздух. Последний месяц лета всегда был моим любимым. Теплый и ласковый, щедрый на урожай и звездопад, в который можно загадывать самые невероятные желания, и, возможно, они когда-нибудь сбудутся.
— Смотри, а это не твой? — пихает меня в бок Таня и указывает подбородком куда-то в сторону.
Прослеживаю за её взглядом и вижу Сашу. Он виновато улыбается и перекладывает из одной руки в другую увесистый букет из полумиллиона красных роз.
— Мой, — говорю обреченно.
4
— Куда это ты в такую рань?
Оглядываюсь на всклокоченную Марину, которая, кутаясь в свой зелёный халат, сонно потирает руками лицо.
— Уезжаю на все выходные. Можете с Русиком отдохнуть. В мою комнату не входить, — предостерегаю, тыкая в соседку пальцем. — Запасы еды к понедельнику лучше бы пополнить. И скоро платить за квартиру. Ты мне ещё за прошлый раз не всё вернула.
Завязав шнурки на кедах, выпрямляюсь. Беру с вешалки потрёпанную жизнью джинсовку и закидываю на плечи рюкзак с вещами на несколько дней.
— Знаю. Курсы бровистов такие дорогие, оказывается. Я всё отдам! Так а куда ты всё же?
— Саша пригласил к нему на дачу. Вернусь в воскресенье вечером или в понедельник после работы!
Настроение у меня просто отличное. На улице светит тёплое яркое солнце, поют птички и пахнет яблоками. Я впервые за всё лето взяла два выходных подряд, и Соколов решил устроить нам романтик. Его родители улетели на какую-то конференцию в Италию, и в нашем распоряжении будет весь их частный дом, который находится за городом в закрытом элитном поселке. У Саши есть ещё своя квартира в городе, недалеко от универа, но там я была всего пару раз и ничего не видела, кроме дивана в гостиной.
Саша вообще после того косяка на вечеринке его друзей стал как шёлковый. Розы до сих пор занимают большую часть моей комнаты, там и так передвигаться затруднительно, а теперь стало вовсе невозможно. Встречает каждый вечер после работы, водит на свидания. Да, и наконец запустил руку ко мне в трусы.
— Привет, — говорю, забираясь в машину.
Тянусь через консоль и целую парня в губы. Он расслабляет их и проталкивает язык в мой рот. Позволяю ему это и даже томно постанываю, больше для того чтобы завести его. Удовольствия от чужого языка у себя во рту, щекочущего моё нёбо, я испытываю мало. Хочется вытолкать его вон. И спросить, точно ли он чистил сегодня зубы?
— Притормози, малыш, иначе я разложу тебя прямо здесь, и мы никуда не поедем в ближайший час, — произносит Саша, разрывая наш поцелуй и вытирая свои губы тыльной стороной ладони.
Хмурюсь. Это он брезгует так? Я вчера терпела его слюни на своих сосках, хотя мне очень хотелось воспользоваться салфетками, лежащими в бардачке.
