С первым пациенту прямая дорога к психологу. Со вторым к врачам иных специальностей. А порой сразу и к тем, и к другим.
Я тоже посещал разных врачей. Но, все они, как один, разводили руками. Такого случая в их практике не было. Еще бы…
Тяжелый труд, длительная прогулка, даже решение задачек могут пробудить аппетит. Многих может заставить проголодаться запах шашлыка или свежей клубники, ароматы горячего кофе и свежей выпечки, хот-дога, бургера или шаурмы.
Но, это ненормально, когда человек испытывает голод постоянно. Это противоестественно и дико, когда человек голоден 24 часа в сутки. Когда готов есть все, до чего дотянется. Все, что более-менее съедобно.
Человек не должен испытывать вечный безграничный ГОЛОД! Голод, который заставляет забывать обо всем, лишь бы поглощать пищу. Но я страдал именно этим диким, чуждым человеческому пониманию, голодом…
Глава 3. Мечта
Что почувствует нормальный человек, увидев протухшую рыбу, покрытую опарышами и воняющую на всю округу? Захочется ли кому-то съесть пирожное, упавшее в грязь? Станет ли кто-нибудь чувствовать здоровый аппетит видя, как люди копаются в куче мусора и едят добытые помои? Наверное, нет.
Нормальный человек ощутит брезгливость, отвращение, возможно тошноту. Но не я. Мне плевать, насколько противно зрелище, я все равно ощущаю голод. Мне не важно, насколько плоха еда, лишь бы была съедобной.
Меня постоянно мучает голод, необузданный, неутолимый, почти безграничный. Он не утихает даже когда я что-то ем. Но пока мой рот занят, а в чрево отправляется очередной кусок пищи, это ощущение чуть заглушается.
Получаю ли я удовольствие от пиши? Наверное, да. Но, каким бы вкусным не было блюдо, каким бы прекрасным не оказался его аромат, наслаждение от него меркнет в сравнении с облегчением, которое я ощущаю, получая всего мгновение передышки. Это замечательный момент, когда голод становится чуть глуше, принимая очередное подношение.
Многим кажется, что моя болезнь несерьезная, глупая. Кто-то воспринимает ее как шутку. А для некоторых она даже представляется интересным феноменом. В детстве какой-то врач часто приходил ко мне. Он проводил обследования, брал кровь и другие анализы, пробовал пичкать меня разными препаратами.
Он говорил, что никогда не сталкивался с подобным случаем булимии. А позже вообще написал книгу, отнеся его в отдельную категорию болезней. Причем, похоже, что я являлся единственным человеком с такой проблемой во всем мире. По крайней мере, если верить его книге, которую я прочел, как только выдалась такая возможность.
Увы, врач так и не нашел способа унять мой голод. Да, были препараты, которые позволяли его ненадолго ослабить. Но не заглушить полностью. Плюс их нельзя было принимать постоянно, тем более ребенку.
Еще одна странность открылась, когда меня кормили как на убой, в рамках эксперимента все того же доктора. Оказалось, что я почти не набираю массу сверх нормы, сколько бы не ел. Отчасти это объяснялось быстрым обменом веществ и луженым желудком, способным переварить, кажется, даже сталь. Но этого было явно недостаточно. Часть еды, казалось, бесследно исчезала где-то у меня в чреве.
При этом я рос худощавым, но вполне нормальным для своего телосложения.
Конечно, при таком раскладе, взрослые предположили, что мой голод — это дар, полученный от небесного света. Весьма странный дар, но чего только не доставалось некоторым «счастливчикам».
Впрочем, и эта теория оказалось ошибочной.
Специалист, обладающая способностями чтения человеческой ауры и видящая структуру энергетических каналов тела, тщательно изучила меня и после уверено заявила — дара у меня, увы, нет. А что порождает во мне этот голод, она совершено не представляет.
Как оказалось, мне не повезло вдвойне. Мало того, что я страдал этой болезнью, так мне еще не досталось никаких способностей. Быть обычным в мире, где почти у каждого есть какое-нибудь умение, означает быть ущербным, а из-за своего голода я оказывался таковым вдвойне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В детстве, да и в подростковом возрасте, видеть чудеса, которые вытворяли другие, было очень обидно. Да, пускай большинство людей обладали лишь слабенькими, а частенько и бесполезными возможностями, но, они у них все равно были! И что важнее, всегда имелся шанс развить их, проходя инстансы.
Инстанс — он стал моей мечтой, целью и надеждой на то, что я наконец, смогу стать почти нормальным. Ведь если пройду один из них, то получу свой дар. Возможно, тогда люди перестанут сторониться меня, как чумного?
Потеря Клары вынудила меня на какое-то время забыть об этом. Но, когда я начал оправляться, то решил пустить все силы на воплощение этой и еще двух других своих целей.
Первой, самой сложной задачей, стала борьба с собой. Мне нужно было во что бы то ни стало подавить голод. Взять его под контроль. Не поддаваться каждый раз, видя пищу. Не реагировать, на еду забывая обо всем на свете. Клара исчезла и теперь никто не одергивал меня, возвращая к реальности, когда я забывался. Без нее было очень тяжело, некому было поддержать и дать совет. Не с кем посмеяться и немного побезумствовать.
У меня остались лишь книги. Молчаливые, но верные друзья. В них я нашел новую опору и отдушину. В приюте, а также в школьной и городской библиотеке, я брал и проглатывал их десятками в месяц. Чтение помогало отвлекаться от голода и боли, переключаться на нечто новое и интересное.
Куда бы я ни пошел, в моей сумке всегда лежали одна-две книжки. Порой, это была научная литература, фэнтези или фантастика, заглядывали туда еще и детективы, классическая литература, бульварные романы и философские трактаты.
Книги не только помогали бороться с ощущением вечного голода, но и во многом заменили нормальное общение с людьми. Они расслабляли, в них я находил утешение, поддержку, надежду и примеры для подражания. Порой, я так жалел, что не похож на описанных в них героев — сильных, смелых, благородных, но у нас было нечто общее. Они сражались с врагами, чудовищами, монстрами. У меня было свое чудовище, с которым приходилось биться постоянно — голод.
Последний год в школе я особенно упорно посвятил учебе. Впитывая знания, словно губка, я всеми силами готовился к поступлению в вуз. Бюджетное место было моим шансом, шансом сменить обстановку и построить жизнь так, как я сам пожелаю. Сбежать из вечного ада, где все меня ненавидели или презирали. Университет стал моей второй целью.
Но, как оказалось, одних знаний бывает совершенно недостаточно, чтобы пробиться на бюджет в вуз.
— Извините, молодой человек, Вы не прошли.
— Но как же, у меня же был лучший балл…
— Увы, мест всего пять. Двое прошли по квоте для инвалидов. Еще двое по особому конкурсу. А последнее место…
Собеседник едва поморщился. Похоже, ему было реально не приятно об этом говорить.
— Последнее место занял юноша, сдавший экзамены в индивидуальном порядке.
Индивидуальный порядок? Это нарушения всех правил. Впрочем, я прекрасно понимаю, что имел в виду представитель приемной комиссии. Кого-то пристроили на теплое местечко благодаря связям или взяткам. Тем самым, лишив шанса более подготовленного и умного. Кого-то, кто тратил титанические силы на поступление.
К горлу подступил комок.
— Молодой человек, мы можем предложить вам контракт, на льготных условиях, учитывая, что…
— Нет. Спасибо…
Я бы не смог потянуть даже льготный вариант контракта. Мое наследство, которое тихо дожидалось, когда я покину стены приюта, было слишком маленьким, чтобы покрыть даже такие траты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но у меня был и резервный вариант — колледж. Туда на бюджет со своими результатами я проходил легко. Маленькая стипендия, комната в общежитии, какая ни какая профессия в будущем. Но главное — жизнь в новом месте, где можно начать все с нуля! Где никто меня не знает, где я не буду считаться уродом.
