что они шли над городом на ничтожной высоте в 150–200 метра. Публика видела отчетливо всю арматуру дирижабля и в отдельности каждого человека из экипажа. Это явно доказывает, как сильно были уверены на дирижабле в полной беззащитности того города, на который они напали, как воры-домушники, предварительно ознакомившись до войны, в качестве гостей, со всем внутренним порядком и устройством в этом месте».
На этот раз удача отвернулась от немецких аэронавтов, и война для них быстро закончилась. По сообщениям представителей Главного управления Генерального штаба, «вопрос о предании военно-полевому суду военнопленных с подбитого у Либавы германского управляемого аэростата у начальства, в ведении коего находятся названные военнопленные, не возникал»[56]. При этом командир Либавского военного порта генерал-майор В.М. Форсель, по определенным сведениям, попытался устроить пленным немецким аэронавтам торжественный обед с участием своих подчиненных. Это вызвало возмущение среди офицерского состава гарнизона и повлекло за собой служебное расследование. По распоряжению Фор-селя плененный экипаж германского дирижабля был доставлен из Либавы в Ригу в вагоне 1-го класса[57] (по другим данным – 2-го класса[58]) № 54 Средне-Азиатской железной дороги. 27 января он по прибытии в российскую столицу был помещен в Петроградскую крепость[59].
Для защиты от воздушной угрозы Либавской крепости морским ведомством была сформирована зенитная батарея. С оставлением русскими войсками г. Либава в конце апреля 1915 г. она была расформирована. Несмотря на незначительный срок существования воздушной обороны морской крепости, он сумела отразить все налеты со стороны авиации противника, нанеся последней определенный урон. Так, 28 марта неприятельская летающая лодка сбросила на город несколько бомб преимущественно в районе мостов. При их разрыве убито двое гражданских лиц, еще двое получили ранение. При этом другой гидроаэроплан, ранее спущенный на воду с борта крейсера, обеспечивал корректировку стрельбы немецкой эскадры по нашим береговым позициям[60]. Вскоре в ходе очередного налета германский гидроаэроплан бросил на Либаву 7 бомб, которые, разорвавшись, причинили повреждения нескольким зданиям. Позднее в небе города появился другой гидроаэроплан, также «бросивший несколько бомб, не причинивших, однако, вреда»[61].
5 апреля немецкая морская авиация вновь подвергла бомбардировке территорию города. В ходе налета один из летательных аппаратов упал в воду и затонул. Его экипаж предпринял попытку вплавь добраться до одного из своих морских судов, находившихся вблизи Либавы, но был перехвачен нашими моряками[62].
С целью исключения поражения осколками снарядов местного населения при обстреле германских аэропланов или цеппелинов в случае появления их над г. Либава начальник охраны Балтийского побережья генерал-майор Б.П. Бобровский издал соответствующее приказание. В нем рекомендовалось «жителям города и его окрестностей не выходить из домов, а укрыться в зданиях на все время обстрела неприятельских воздухоплавательных аппаратов»[63].
В связи с началом наступления немецких войск в Прибалтике и прорывом отдельных участков Северо-Западного фронта 30 апреля 1915 г. командующий Балтийским флотом отдал приказ о сдаче Либавы, предварительно уничтожив все военные объекты города. Тем не менее германский морской десант при захвате города столкнулся с серьезным сопротивлением. Русские артиллеристы подвергли периодическим обстрелам как морские, так и воздушные суда противника. 5 мая под огонь наших боевых расчетов попал германский гидросамолет, проводивший разведку Либавы. В свою очередь немецкие летчики путем планомерных облетов города получили сведения, что крепость не могла оказать серьезного сопротивления. Воздушное обеспечение действий неприятельской морской группы в районе города-порта осуществляли экипажи четырех гидросамолетов, размещенных на борту авиаматки «Глиндер» (Glinder).
6 мая немецкие летчики были обстреляны над окрестностями оз. Тосмар (Тосмарес) севернее г. Либава. При этом им удалось установить факт постепенного оставления русскими частями города и их отступления в направлении г. Кулдига. Рано утром следующего дня передовые германские десантные подразделения вошли в Либаву. В дальнейшем германское командование использовало портовые сооружения Либавы для базирования своего флота, в том числе в качестве плацдарма для подготовки десантной операции на Моонзундский архипелаг (1917 г.). На берегу Либавского озера было развернуто морское воздухоплавательное отделение (20 гидроаэропланов с воздушной станцией)[64].
Учитывая возросшую активность германских воздушных сил на Балтике, еще в феврале того же года командующий флотом Балтийского моря вице-адмирал Н.О. Эссен отдал распоряжение о создании воздушной обороны столицы Эстляндской губернии – г. Ревель (Таллин). В соответствии с «Наставлением для воздушной обороны Ревеля» для его защиты предполагалось развернуть три зенитные батареи (12 орудий) и 18 пулеметных команд (38 пулеметов)[65]. До января 1916 г. удалось сформировать лишь одну зенитную батарею (о. Карлос) и несколько пулеметных взводов в системе артиллерии береговой обороны[66].
Немного ранее, в конце 1914 г., руководство Черноморского флота (ЧФ) приняло первичные меры по созданию воздушной обороны крепости 1-го класса г. Севастополь. Решением штаба командующего флотом (приказ от 1 декабря 1914 г. № 956) была образована специальная комиссия под председательством капитана 1-го ранга В.З. Бурхановского для выработки предложений по организации защиты Севастопольской крепости 1-го класса от налетов неприятельских дирижаблей (цеппелинов) на основе крепостной артиллерии[67]. Однако вследствие отсутствия реальной угрозы с воздуха предложения комиссии преимущественно носили рекомендательный характер.
Прикрытие главного порта ЧФ с воздуха было возложено на Севастопольский крепостной авиаотряд (штабс-капитан И.Я. Земитан), до убытия его в 1915 г. в состав действующей армии.
Также была развернута воздушная оборона ряда крупных приморских военных крепостей: Кронштадта, Свеаборга, Выборга и т. д. Например, для защиты структур правления Выборгской крепости и воинских запасов от возможных воздушных налетов противника в 1915 г. «вблизи северо-западной куртины [земляного вала] была установлена батарея противовоздушной обороны из трех орудий»[68].
С началом второго года войны русская авиация стала чаще задействоваться в организации воздушного прикрытия наших полевых частей в прифронтовой полосе. Например, 20 января 1915 г. в полосе Северо-Западного фронта эту задачу решали летчики Осовецкого крепостного и Сибирского авиаотрядов[69].
К февралю численность авиаотрядов действующей армии значительно увеличилась, что позволило значительно расширить спектр решаемых задач. Тем временем в связи с весенней распутицей в районе бассейна рек Бобра и Нарева (Северо-Западный фронт) действия наземных войск оказались практически парализованными[70]. Сложившаяся ситуация оказала существенное влияние на переход к групповым налетам со стороны германской авиации на объекты ближнего тыла русской армии. В этот период на вооружение ВВФ Германии поступил легкий бомбардировщик (с бомбовой нагрузкой до 100 кг).
В начале кампании 1915 г. немецкая авиация подвергла активной бомбардировке расположения русских войск в районе г. Цеханов (Цеханув), Плоцк, Лович, Сохачев и др. (без серьезного ущерба для них). 9 января 1915 г. с германского аэроплана было сброшено две бомбы над г. Жирардов (царство Польское; ныне – г. Жирардув). В результате их разрывов 5 человек убито и несколько ранено[71]. Деятельность неприятельской авиации одновременно сопровождалась ее боевыми потерями. 11 января
