с различием между западным и восточным менталитетом, западной и восточной формой восприятия христианства и духовной жизни. Разумеется, тут нельзя сказать, что лучше, а что хуже. Как не говорим мы, что береза лучше или хуже пихты. Здесь проявляется разнообразие Божьего творения, великое богатство творческих даров, которыми Бог наделил человека.
Итак, оставив в стороне рассмотрение греческого осмогласия (это отдельная и очень интересная тема), займемся историей становления классического музыкального искусства. В основе его лежат, как я уже говорил, два вида церковного пения – амвросианское и григорианское. Первое связано с именем святителя Амвросия Медиоланского, который ввел это пение в своей церкви, а второе – с именем Григория Великого, Григория Двоеслова, который упорядочил во всей западной церкви музыкальную часть богослужения. Он воспользовался как амвросианским, так и византийским распевами. Давайте послушаем амвросианское пение. Это будет рождественская музыка «Kyrie, eleison!» («Господи, помилуй!»).
Теперь послушаем пение григорианское, более позднее, но также одноголосное. Начальное песнопение богослужения аналогично нашему «Приидите, поклонимся…».
Такое пение было в церквах, и оно было достаточно долго одноголосным. На рубеже тысячелетий началась так называемая композиторская музыка, в которой одноголосная мелодия некоторым образом расщепилась, к ней стали приписывать подголоски. Это стало возможным в связи с изобретением нотной записи (мы знаем, что профессиональная музыка без нот невозможна) где-то в 1000 году, в начале второго тысячелетия христианской эры. Ее изобрел Гвидо де Ареццо, итальянский бенедиктинский монах и учитель хорового пения, работавший в монастыре в Ареццо, в Тоскане. До Гвидо музыка обозначалась невмами, такими знаками, которые ставились над текстом и указывали приблизительное звучание нот. С ними можно ознакомиться, раскрыв дониконовские старообрядческие певческие книги, где над текстовой строкой находятся различные значки. Это и есть невмы, обозначающие не-нотную запись музыки. Гвидо разместил их на четырех линейках и этим облегчил чтение мелодии, зафиксировал нотную запись. А четыре линейки возникли из его пальцев на руках. Руководя хором, Гвидо вытягивал перед певчими ладонь и на четырех пальцах одной руки пальцем другой указывал, куда должна идти мелодия, вверх или вниз. Это называется системой сольмизации. Гвидо ввел нотные названия и разработал систему гексахорда, т. е. диатонических шестиступенных звукорядов. Нарисованная рука с обозначением на каждом суставе ступени названий нот до сих пор называется «Гвидоновой рукой» и во всех музыкальных учебниках публикуется на первых страницах. Название нот произошло от первых слогов молитвы Иоанну Крестителю с просьбой о сохранении голоса: «Дай нам чистые уста, святой Иоанн, чтобы мы могли всей силой своего голоса свидетельствовать о чудесах твоих деяний». Каждая строчка этого стихотворения начиналась с известных нам уже сегодня слогов – «ут», «ре», «ми», «фа», «соль», «ля», затем появилась нота «си», составленная из инициалов Иоанна Предтечи (святой Иоанн, Sancti Ioannis), а потом первая нота «ут» была заменена на «до», так как это было гораздо удобнее для пения.
Реформа нотного письма создала предпосылки для точной записи музыкальных произведений и сыграла очень важную роль в развитии композиторского творчества. До сих пор мы пользуемся этой нотацией. Замена невм на точно фиксированные ноты помогла и сократить срок обучения певчих, потому что не надо было уже усваивать такую сложную премудрость, как невменая нотация. Ноты стали изучаться гораздо легче. С появлением нот появились и профессиональные композиторы.
Первые известные в истории музыки композиторы – это два регента собора Парижской Богоматери Леонин (магистр Леонинус) и Перотин. Леонин был мастером школы Нотр-Дам, так называемой «Ars antiqua», т. е. музыки церковной, продолжающей античную традицию одноголосного пения, о которой уже говорилось. В основу своих оранумов, т. е. песнопений, Леонин положил григорианский хорал, очень протяжный, изложенный величественными длинными звуками, а для верхнего голоса он использовал свободную мелодию. Верхний голос был гораздо свободнее, чем сам григорианский хорал, он то опускался, то поднимался, то прыгал. Это расщепление мелодии на собственно хорал и сопровождение дало начало полифонии, т. е. многозвучию, многоголосию.
Послушаем григорианский хорал «Videret omnis» («И увидит вся Земля славу Божию»), рождественское песнопение, и затем послушаем, как обращается при помощи своей композиторской техники этим хоралом Леонин, присоединяя к нему другой голос.
Это был Леонин, первый европейский композитор (слово «композитор» происходит от слова «компонировать», т. е. сочетать). И мы услышали, как Леонин сочетает григорианский хорал со вторым голосом, который полифонически опевает мелодию. Это было уже двухголосное сочинение.
Развитие музыки на этом не остановилось. Творчество ученика Леонина, также служившего в соборе Парижской Богоматери, Перотина, который удостоился звания Перотин Великий, приходится на начало XIII века. С ним развитие музыки пошло дальше, и обработка григорианского хорала уже велась тремя и четырьмя голосами. Органумы Перотина были весьма масштабными, крупными и протяженными. Перотин предложил ряд замечательных идей, которые позволили упорядочить такое большое многоголосье. Мелодия хорала стала очень растянутой, а мелодии остальных голосов стали использовать фрагменты и попевки самого хорала, положив, таким образом, начало европейской полифонической техники имитации. Так весь органум, т. е. песнопение, пропитывался насквозь одной мелодической мыслью, которая давала разнообразные побеги и несла в себе большие возможности для интонационного музыкального развития.
Сегодня, когда мы слушаем музыку Перотина или Леонина и вообще музыку того времени, нам это может напомнить авангардистские сочинения последних десятилетий. Европейский авангард подобен этим первым композиторским попыткам Леонина и Перотина, которые рождаются из неких математически-умозрительных построений и устремлены к космическому звучанию. Совершенно необыкновенное впечатление производит на слушателя эта музыка, когда ее слушаешь в готическом соборе, когда с хоров, из-под сводов собора, льется эта бесконечная, непривычная для сегодняшнего слуха, еще гармонически неупорядоченная, но очень мелодически структурированная музыка, такой музыкальный поток. Если слушать такую музыку некоторое время, то даже начинает кружиться голова, человек впадает в какое-то такое особое медитативное состояние.
Давайте послушаем четырехголосный органум Перотина на тот же рождественский текст «И увидит вся Земля славу Божию». Как говорится – современный авангард отдыхает!
Всё это были примеры музыки, относящиеся к стилю так называемой «Ars antiqua», т. е. строгой церковной музыке, которая продолжала античную традицию, развивала древнегреческие амвросианские, григорианские напевы.
Возникновение многоголосья, полифонии и проникновение в церковную строгость народной музыки, о которой мы сейчас с вами поговорим, привело к смене эпох в музыкальном искусстве. Эпоху «Ars antiqua» сменила «Ars nova», т. е. новое искусство. Основные его черты – это отказ от использования жанров исключительно церковной музыки и обращение к светским вокально-инструментальным жанрам, которые сближали музыку с бытовой песенностью, а также использование разных музыкальных инструментов.
Теоретиком «Ars nova» стал французский музыкант, поэт и философ Филипп де Витри, написавший трактат «Новое искусство» («Ars nova»).
Что же такое народная музыка? Прежде всего, это рыцарская
